Ольга Баскова - Гипнотизер для темных дел
Заместитель директора ахнула:
– Да ты что?
– И это не все, – продолжала Нина Филипповна. – Ты просто утонешь в жалобах вожатых и персонала, которые будут просить тебя разобраться, почему в столовой творятся такие безобразия, как-то: почему кормят объедками, почему пищу невозможно есть, почему порции рассчитаны на грудного ребенка и почему, наконец, стоит опоздать на пять минут, тарелки исчезают со столов, а наша дама отвечает, что ничего не знает и, по ее сведениям, все поели.
Подруга развела руками:
– Ну и дела!
– Представь себе. За глаза ее называют вторым начальником.
Прохоренко наморщила лоб:
– Никак не пойму причину симпатии к ней шефа. Из-за такой дамы у него могут быть неприятности.
– Сомневаюсь, что он об этом думает, когда выписывает ей премии.
– Так она еще и поощрения получает?
Приятельница кивнула:
– Да, за экономию. Представь, сколько денег она сохраняет ему при такой кормежке.
Виталина криво улыбнулась:
– Представляю.
– Вот и делай выводы, когда туда приедешь.
Замдиректора и не представляла, как скоро она убедится в правоте подруги. Жалобами на столовую ее засыпали уже на следующий день: сначала обслуга, потом вожатые. Сама же она, отведав подгорелой картошки и прокисшего супа, почему-то не значившихся в меню, решила добиться справедливости, отправившись к заведующей производством. Увидев моложавую женщину с короткой стрижкой, она улыбнулась:
– Вы Ирина Петровна?
Та не проявила к знакомству никакого интереса, буркнув:
– Ты-то кто такая? Чего надо?
Такое неуважение со стороны подчиненной вызвало растерянность:
– Я заместитель директора по воспитательной работе.
Бородина кивнула:
– Ну?
– Хочу разобраться со своим питанием.
Тонкие губы скривились в улыбке:
– Валяй, разбирайся.
– Почему меня так отвратительно кормят?
Узкие глаза с азиатским разрезом полыхнули злобой:
– Что ты мелешь?
– Не смейте так разговаривать со мной, – вспыхнула Прохоренко. – Я все-таки не последний здесь человек.
– Да… я на тебя хотела, – Ирина Петровна демонстративно отвернулась от заместителя директора. – И запомни: для меня существует только один начальник – Терлецкий, и только его приказы я намерена выполнять.
– Значит, меня будут кормить объедками до особого распоряжения Максима Петровича?
– Никакими объедками тебя не кормят, – отозвалась Бородина. – Иди проспись, придурочная.
Виталина начала задыхаться, пытаясь ответить, однако спазмы сдавили горло. Толкнув ее толстым бедром, Ирина Петровна прошествовала к своему столику и уселась за него, скрестив руки, всем видом показывая: она не желает разговаривать с незначительным человеком. Прохоренко решила обратиться к директору лагеря. Алексей Викторович, вальяжно развалившись в кресле, увидев непрошеную гостью, недовольно буркнул:
– Что надо?
Заместитель директора не растерялась:
– Вас тоже кормят объедками?
– Чего-чего? Какими объедками?
Его лицо налилось свекольным цветом, и женщина подумала: он прекрасно понял, о чем идет речь.
– На столовую давно поступают жалобы, – сказала она. – Во-первых, от персонала.
Он нахмурился:
– Не слышал ни одной.
– Неправда, – выдохнула Виталина Витальевна. – К вам не мог не прийти Слюсарев.
– Это кто такой? – Зайцев старался не смотреть ей в глаза.
– Это электрик, единственный, кстати, на весь лагерь, – напомнила заместительница. – Вчера он обращался в медпункт по поводу отравления прокисшим супом. Кстати, разве персонал не поставлен у нас на трехразовое питание?
– Поставлен, – кивнул Алексей Викторович.
– Тогда чем объяснить, что сотрудников, включая меня, и вожатых кормят тем, что не предусмотрено в общем меню? – поинтересовалась Прохоренко. – Сегодня нам подали заскорузлые пельмени, которые давали детям четыре дня назад, в то время как воспитатели и ребятня ели нормальную мясную запеканку. Вчера – трехдневную жареную картошку с подгоревшими кабачками, причем я видела, как овощи сгребали с тарелок наших воспитанников, которые не стали их есть. Позавчера…
– Хватит, – перебил ее Зайцев. – Я не видел ни одной докладной или заявления. Пишите. У вас есть бумага? – он потянулся к столу за листком.
Прохоренко уселась в соседнее кресло, не дожидаясь приглашения:
– Диктуйте.
– Прошу разобраться с моим питанием, – пробормотал Алексей Викторович, подождал, пока женщина поставит дату и подпись, и взял документ. – Можете быть свободны.
– Спасибо. Я надеюсь на вашу помощь.
Зайцев развел руками:
– Всегда пожалуйста.
Ничуть не веря его словам, Виталина направилась к воспитателю сорокового детского дома города Приреченска Валентине Дмитриевне Сизовой, пожилой женщине с вечно испуганным взглядом. Двое исчезнувших мальчиков числились в ее отряде, и Прохоренко хотела поговорить именно об этом. Миновав тропинку с розовыми магнолиями, замдиректора вышла на асфальтированную дорогу, ведущую к первому корпусу. Искать воспитательницу ей не пришлось: та сидела на скамейке и читала газету.
– Здравствуйте, Валентина Дмитриевна.
Сизова вздрогнула всем телом:
– Добрый вечер.
– Можно присесть рядом?
– Конечно.
Виталина Витальевна улыбнулась:
– Как дела?
Руки воспитательницы, крепко вцепившиеся в газету, задрожали:
– Все нормально. А что?
– Нашли Иванова и Давыдова?
В выцветших голубых глазах женщины она увидела самый настоящий страх:
– Вы что-то знаете?
Этот вопрос удивил Прохоренко:
– Что я должна знать?
– Об этих мальчиках, – толстые пальцы мяли бумагу. – Где они?
– Вот я и спрашиваю у вас.
Валентина Дмитриевна вздохнула с облегчением:
– Значит, все по-прежнему?
Замдиректора не могла не съехидничать:
– А вы и рады…
Щеки Сизовой покраснели:
– Ну как вы можете такое говорить…
Прохоренко пожала плечами:
– А что я должна думать, если их никто не ищет, включая вас? Кстати, можно поинтересоваться, почему?
Воспитательница расслабилась и попыталась улыбнуться:
– Их ищут и найдут. На этот счет можете не сомневаться.
– А почему вы так уверены?
Валентина Дмитриевна уже спокойно свернула газету:
– Вы работали когда-нибудь с подобным контингентом?
– Нет, – призналась Виталина Витальевна.
– Тогда послушайте меня, – Сизова коснулась ее руки. – Все мои воспитанники с ужасающими диагнозами. Вы наверняка в курсе и видели их медицинские книжки, но из всего перечня болезней слышали только о таких, как олигофрения и шизофрения. А ведь есть еще масса неприятных сюрпризов в жизни. Короче, эти дети непредсказуемы и абсолютно все склонны к криминалу и бродяжничеству. В Приреченске из нашего детдома каждый день кто-нибудь сбегает, и удержать такого ребенка, поверьте, не способны ни стены, ни охрана. Однако потом их находят. Некоторых – на следующий день, других – спустя недели и месяцы. Обычно наши воспитанники далеко не уходят, стараясь только по понятной им логике быть ближе к детдому, возможно, надеясь вернуться, если будет совсем невмоготу. Но встречаются и искатели приключений. Их тянет на вокзал, где они облюбовывают местечко в товарняке и мчатся на север или юг. Таких мы тоже находим. Иногда через программу «Жди меня». В прошлом году из этого лагеря убежали трое парней. Их отыскали через десять дней.
Прохоренко ахнула:
– Где же они были?
Валентина Дмитриевна ухмыльнулась:
– Засели где-то в камнях предгорья.
– Как же они там жили?
Улыбка воспитательницы стала еще шире:
– Да прекрасно. По их понятиям, конечно. Ночью совершали набеги на дачи, днем купались, загорали и готовили незатейливую еду. Поверьте, подобная жизнь устраивает их больше воспитательных мероприятий в лагере и стараний спонсоров, заключающихся в том, чтобы хорошо одеть их и обуть, вручить каждому мобильный телефон, плеер и деньги на карманные расходы. Сумма, должна заметить, немалая. Вы вряд ли дадите столько своему внуку. И тем не менее, опять же в прошлом году, группа наших деток отправилась просить милостыню по окрестностям, плача и приговаривая: «Мы детдомовские, подайте на хлебушек».
Виталина Витальевна наморщила лоб:
– Зачем же они это сделали?
Сизова уже совсем развеселилась:
– Хорошая выпивка в кафе на юге стоит недешево. Они собирали именно на нее.
– И им продали? – для проработавшей всю жизнь в элитной школе женщины все это было дикостью.
– Конечно, – кивнула воспитательница. – Бизнес не должен страдать из-за возраста покупателя.
– И они напились?
Валентина Дмитриевна с сожалением посмотрела на собеседницу:
– Ну не вылили же они содержимое в море, чтобы снова сюда вернуться. Этот гостеприимный уголок и так распахнул бы для нас двери в следующем году.
– Да, вы правы, – заместитель директора поднялась со скамейки, намереваясь уходить.
