Марина Серова - Любовь кончается в полночь
– Хорошо, поищите в буфете, а я посмотрю где-нибудь еще, может, Виктор деньги перепрятал.
Мы с Ириной несколько минут искали по всей кухне и веранде, но денег так и не нашли.
– Хорошо, что я вас с собой взяла, вы – мой свидетель. А то доказывала бы я теперь, что денег тут не было…
– Ну, что вы, Татьяна, кто бы к вам предъявлял претензии?
– Да, знаете, всякое бывает… Интересно, Федор с женой не приезжали еще на дачу? Если это они здесь были и взяли деньги?
– Вряд ли, Родион сказал, что у них ключей нет. Да и не до дачи им, во всяком случае пока. То похороны, то поминки… И потом, если они их и взяли, то ничего страшного, теперь ведь все им принадлежит – и дача, и долги брата…
– Это так, я согласна. Но мне важно другое: говорит ли Иван правду насчет денег или…
– Боже, как противно подозревать людей! – Ирина покачала головой.
– Что делать, это моя работа. И мне приходится это делать, потому что кому-то не противно травить человека и потом устраивать погром на его могиле!
– Что?! Вы думаете, что Виктора… что он не сам?!. Но ведь есть заключение патологоанатома?
– Но это вовсе не означает, что он отравился своими грибами, теми, что он сам собрал. Поганки ему в сковороду могли и подложить.
– Татьяна… нет… подождите… но в тот день с Виктором были только его друзья, трое его старых, проверенных друзей!
– И вы, Ирина.
– Я? Но я… только приготовила салат… И потом, за что мне его травить?! Татьяна, вы что, меня подозреваете?!
Ирина побледнела.
– Я подозреваю всех, уж извините. Пока я не найду того, кто это сделал, буду разрабатывать его друзей, знакомых, особенно – родственников. Им, как никому, была выгодна его смерть: они очень хорошо поправили свои жилищные условия. Переедут из однокомнатной квартиры в двухкомнатную, да еще дачу его получат…
– И погром на кладбище, значит, все-таки кто-то устроил?
– Но это пока между нами, хорошо?
В это время зазвонил мой сотовый.
– Да, слушаю, – отозвалась я.
– Татьяна, это Родион. Только что звонил Борис Ефимович, патологоанатом, вы его помните?
– Да, конечно…
– Он просит вас срочно приехать. Готовы результаты анализов.
– Хорошо, еду. – Я отключила свой телефон.
– Что-то случилось? – спросила Ирина.
– Я еду к патологоанатому. Вас подброшу по дороге. Закрывайте здесь все, жду вас в машине.
4
В коридоре морга никого не было. После уличной жары я с удовольствием окунулась в прохладу и полумрак. Как же здесь хорошо! В смысле, не жарко… Если б еще не эти запахи… Я не успела дойти до двери лаборатории, как зазвонил мой сотовый.
– Алло?
– Тань, это я, Света, привет! Ты что-то пропала… Ты сейчас где?
– В морге.
– А… Я попозже перезвоню… – Светка сразу отключилась.
Я остановилась перед дверью с надписью «Лаборатория» и постучала.
– Да!
– Можно? – Я вошла в большую комнату, где за столами с пробирками, колбами и разными приборами сидели две женщины в белых халатах. Рядом с одной из них стоял Борис Ефимович и говорил:
– …Вот это как раз и привело к фибриляция желудочков сердца… – Тут он увидел меня, и на его лице появилась широкая улыбка. – А это кто к нам зашел, в наш подвальчик?
– Здравствуйте! Борис Ефимович, вы звонили…
– Звонил, звонил… Пойдемте в мою каморку.
– Борис Ефимович, только у меня к вам сразу будет просьба, – я достала из сумки пакет с землей и показала его патологоанатому, – мне бы узнать, что это за красное вещество? Можно анализ сделать?
Борис Ефимович открыл пакет и сунул в него нос, понюхал, посмотрел на свет.
– Откуда эта горсть родной земли?
– С кладбища.
Не только патологоанатом, но и обе женщины посмотрели на меня с интересом.
– Любочка, мы можем сделать анализ прямо сейчас, чтобы барышню не задерживать?
Любочка заворчала было, что у нее и так работы много, но Борис Ефимович что-то шепнул ей на ушко, она улыбнулась и взяла пакет с землей.
– А мы пока пройдем ко мне, – патологоанатом открыл дверь, пропуская меня вперед.
Мы вышли из лаборатории и оказались в другой комнате, маленькой, где были только письменный стол, шкафчик и пара стульев. Борис Ефимович сел, указав мне на свободный стул, открыл ящик стола. Тут зазвонил телефон. Он взял трубку:
– Рудых слушает. Что?.. Филиппов?.. Да, есть такой, поступал… Лежит у меня в холодильнике. Да куда он оттуда денется? Даже не испортится… Колото-резаное, в сердце… Приходи, но только завтра утром, ладно? Давай…
Борис Ефимович достал из ящика стола какие-то листки и, разглядывая их, сказал:
– Все ваши бутылки мы проверили, можете их забрать и сдать в пункт приема стеклопосуды. Больших денег за них, конечно, не дадут… В общем, Татьяна, спешу вас обрадовать: ничего в них нет. Вода чистая, минеральная, в других бутылках остатки водки, одна – из-под коньяка. Все качественное, и отравиться этим просто невозможно. Это раз. Далее. Шашлык! Превосходный был шашлык, скажу я вам! Жалко, меня не пригласили, я бы позаботился о том, чтобы от такого мяса ничего не осталось. Так, теперь грибы. А вот здесь картина очень интересная. Бо́льшая часть грибов – ядовитые. Пресловутые бледные поганки! Кто там ел прямо со сковороды?
– Двое ели.
– Так, ну, один из них побывал нашим клиентом. А кто второй?
– Его друг, тоже врач, хирург, некто Иван Белобородов.
– И он говорит, что ел эти грибы вместе с Чайниковым?
– Не просто говорит: это видели два свидетеля.
– В таком случае, Татьяна, они все трое врут! Не мог он есть из этой сковороды! Иначе лежал бы здесь, у нас, рядом с Чайниковым.
– Борис Ефимович, ваш друг, Родион Шелестов, видел собственными глазами, как Чайников и Белобородов ели грибы. Он не может врать. Да и Иван тоже не может, он и сам ел, он…
– Татьяна, бо́льшая часть грибов в вашем образце – страшно ядовитые. Не могли мужики есть с этой сковороды! Поверьте мне, я не первый год тут работаю.
– Значит, это загадка, которую мне предстоит разгадать…
– И это еще не все. Помните, я говорил вам, что в желудке покойного Виктора грибов обнаружено не было?
– Да, помню. А куда же они делись?
– Переварились и ушли в кишечник.
– Друзья Виктора говорят, что грибы они ели в двенадцать часов дня.
– Все правильно, через несколько часов грибы переварились и ушли из желудка. А потом они ели, и, очевидно, достаточно поздно, уже шашлык и салат. Что я и обнаружил. И здесь возникает большой вопрос: как так получилось, что ядовитые грибы переварились в желудке, перешли в кишечник, и человек ничего не почувствовал, а умер внезапно, под утро? И еще вопрос: как могло получиться, что второй, который тоже ел грибы, остался жив и не почувствовал признаков отравления?
– Да, это загадка! И как вы можете это объяснить?
– Да никак. Такого просто быть не может! Либо второй приятель грибы все-таки не ел, либо… Что-то здесь не то… И вообще, у Чайникова в крови оказалась такая концентрация фаллоидина, как будто он съел не несколько грибочков, а по крайней мере полведра! И тогда он должен был корчиться от боли, у него возникло бы сильнейшее желудочно-кишечное расстройство… В общем, умирать он должен был страшно, а умер – очень странно. Если верить Родиону, он просто тихо отошел во сне. Как хотите, но такого быть не может! Нонсенс!
– Борис Ефимович! Получается, что яд в организме фактически есть, а вещественных признаков присутствия его в организме нет. Так?
– Да. Очень, очень странная смерть! Честно говоря, я такое вижу впервые. Человек съел почти полведра страшно ядовитых грибов, а умер, как девяностолетний старик! Да и потом, Родион говорил, что Виктор был знатоком грибов. А в вашем образце бо́льшая часть – поганки. Такое ощущение, что покойник наш не просто не разбирался в грибах, а специально нарвал одних поганок, собираясь отравить себя и своих друзей! В общем, темная история. Так что Родион, похоже, не зря вас нанял, а я был не прав. Здесь есть в чем покопаться.
– Ясно… Мог ли тот, второй, допустим, принять противоядие перед тем, как сесть за еду?
– Нет. Противоядие от грибов, конечно, существует, но его дают только после того, как человеку промоют желудок, и то, в виде инъекций.
– Но ведь он врач. Он мог сделать себе укол, а потом начать есть эти поганки. В таком случае этот ваш яд…
– Фаллоидин.
– …Мог на него не подействовать?
– Хм, интересный вопрос! Нет, яд бы все равно подействовал, но слабее.
– То есть теоретически такое возможно?
– Теоретически – да… Но этот вариант не прокатывает: это очень опасный эксперимент! Вряд ли кто-то в здравом уме решится на такое…
– Как бы вы сами поступили, если бы вам до зарезу было необходимо скушать эту отраву, но при этом не умереть?
– Хм, надо подумать. Ну… Я бы действительно сделал себе укол антидота, потом поел бы этих поганок, а потом выпил бы побольше воды, сбегал, пардон, в сортир и сунул два пальца в рот. Говоря по-нашему, сделал бы себе экстренное промывание желудка. Вот в этом случае у меня оказались бы большие шансы не только остаться в живых, но и избежать неприятных ощущений. Вот так, красавица!
