Виктор Доценко - Бешеный жив ! (главы 1-10)
- Извините, ваши документы! - попросил подполковник.
- На каком основании вы, непосредственный участник грязного скандала, переросшего в драку, требуете у меня документы? - уверенно поинтересовался тот. - Может, сначала вы мне покажете свои документы?
- Пожалуйста, - недовольно согласился Михаил Иванович, протягивая удостоверение.
- Очень хорошо! Подполковник МВД! - злорадно потер ладони незнакомец и в свою очередь протянул собственное удостоверение.
- Степанцов Виктор Владимирович... Представитель Президента по правам человека при Южном федеральном округе... - спокойно прочитал подполковник и скривил губы: - Допустим, к вам у нас нет никаких претензий. - Он вернул назад его удостоверение. - Но вы могли бы сказать, кто эти ребята, что избили моих коллег?
- Это была моя охрана! - не задумываясь, ответил Степанцов.
- Которую вы отпустили до двадцати трех часов? - усмехнулся подполковник.
- Значит, это были прохожие, возмущенные поведением ваших коллег! - не моргнув глазом, ответил тот.
- Которые, остановив это "безобразие", тут же удалились по своим делам... - Михаил Иванович не скрывал иронии. - Допустим... Но вы можете назвать фамилию того человека, к которому вы лично обратились за помощью и которого назвали Романом? Насколько я помню, он сидел за столом рядом с вами...
- А зачем он вам понадобился? Насколько я знаю, он, в отличие от вас, не принимал участия в драке...
- Верно, не принимал, но мне кажется, что именно он был ее организатором, - сказал подполковник.
- Если это официальный допрос, то прошу сообщить, в чем меня обвиняют, предъявить мне санкцию на задержание, вызвать моего адвоката, а потом уж и задавать мне вопросы! - спокойно заявил Степанцов.
- Как вы здорово знаете свои права, - покачал головой подполковник.
- Разумеется! Что вы еще хотите спросить?
- Спасибо, более у меня к вам вопросов нет...
- В таком случае, если недоразумений между нами не осталось, может, "по сотке" накатим за здоровье именинника? - весело предложил Степанцов.
- Это будет не совсем этично по отношению к моим двум приятелям, попавшим отсюда в больницу, причем, заметьте, они только на днях вернулись с боевых действий в Чечне!
- Искренне жаль, что ваши приятели пострадали, но, согласитесь, в их действиях, особенно в действиях зачинщика драки, - главная вина.
- Следствие разберется...
- Следствие? Извините, товарищ подполковник, но даже мне будет крайне неприятно, если ваши коллеги и вы в том числе, получите порицание высшего руководства МВД за хулиганское поведение в общественном месте, - со значением намекнул Степанцов.
- Я понял ваш намек и приму его к сведению. Но было бы лучше, если бы ваш Роман и особенно тот, кто сломал несколько ребер нашему капитану, явились сами для разговора...
- Постараюсь довести ваше предложение до их сведения.
- Честь имею! - заметил подполковник.
- Надеюсь, имеете, - отозвался Степанцов и направился к столу...
VI
Странный помощник
Пока на Юге России некоторые граждане показывали друг другу свой характер, в Москве творились странные вещи... В разных частях города сотрудники милиции обнаруживали по нескольку трупов, причем, как правило, на одном из них были видны следы грубого насилия, а на остальных никаких следов насилия не было и в помине. Ушлые криминальные репортеры сбились с ног, пытаясь получить от правоохранительных органов хоть какую-нибудь информацию, но все было тщетно. Пресс-секретари милицейских начальников мрачно отмалчивались, ссылаясь на тайну следствия.
Но замолчать убийство известного профессора-физика у подъезда его дома не удалось - слишком громким оказалось имя этого почтенного человека, давнего соратника академика Сахарова. Пресса подняла громкий скандал, требуя подробностей, немедленного ареста и сурового наказания преступников. Власти были вынуждены официально объявить, что профессор погиб в результате огнестрельных ранений. Что же стало причиной кончины найденных здесь же предполагаемых убийц, оставалось для следователей и судмедэкспертов загадкой, о чем они прямо и заявили.
Их заявление дало возможность журналистам в очередной раз порезвиться по поводу абсолютной некомпетентности соответствующих служб. Но это дело не меняло. Загадкой оставались не только причины мгновенной, судя по всему, смерти, как правило, молодых и крепких мужчин, но и мотивы их убийства. Между тем количество трупов росло. Их находили на улицах, в подъездах, даже в квартирах. Единственное, что объединяло этих непонятных покойников, по милицейским данным, - все они так или иначе подозревались в связях с организованной преступностью или, во всяком случае, имели хотя бы по одной ходке за колючую проволоку.
Газетчики, хватаясь за любой шанс уязвить правоохранительные органы, изобретательно издевались над ними, сочинив образ некоего новоявленного графа Монте-Кристо, карающего преступников по собственной инициативе. Постепенно дело приобретало и политическую окраску, как часто бывает в России.
Либеральная пресса обвинила в этих убийствах бритоголовых "скинхедов" и "Русское Национальное Единство", поскольку среди покойников попадались и нерусские.
Отдельные храбрецы-журналисты видели тайный след ФСБ. Патриотическая же пресса считала, что это единственно верный народный ответ на мораторий об отмене смертной казни.
А одна бульварная газетенка обещала в ближайшие дни опубликовать эксклюзивное интервью с таинственным "карателем", в котором тот обязательно объяснит читателю и свои мотивы, и фантастические методы умервщвления...
К расследованию загадочных смертей были подключены лучшие сотрудники различных подразделений правоохранительных органов города, а вскоре, с подачи депутатов уже Государственной думы, - и сотрудники ФСБ. Но, как часто бывает в России, каждое ведомство тянуло одеяло на себя, и дело не сдвигалось с мертвой точки.
Константин Рокотов услышал о таинственном "море" среди молодых людей от отца, но не придал этому особого значения. После гибели своего друга и учителя Савелия Говоркова по прозвищу Бешеный Константин долго не мог прийти в себя. С того самого момента, когда он впервые увидел Бешеного, в его сознании твердо закрепилась мысль, что Савелия убить невозможно: он будет жить вечно! И когда на глазах Константина Савелия сразили несколько пуль, ему показалось, что время остановилось навсегда. Гибель Савелия была нелепой и неестественной, словно неудачный дубль фильма. Так и хотелось подойти к нему и сказать:
- Вставай, Бешеный, следующий дубль!
Но Савелий не встал, несмотря на то что любимая жена, крепко прижимая его голову к своей груди, призывала всех святых, чтобы они помогли мужу встать. Нет, не встает Бешеный. Не встанет Савелий, как не проси! Константин сам был ранен в руку в той перестрелке*, но физической боли не чувствовал, у него болела душа от боли за друга и учителя. И эта боль была столь нестерпимой, что он несколько минут не мог даже сдвинуться с места. Наконец Константин очнулся, подошел к Джулии и помог ей подняться. Как жить дальше? Почему Господь допустил подобную несправедливость?
Вокруг Константина образовалась такая звенящая пустота, что казалось, будто из него вытекла вся кровь, а душа омертвела. Он действовал, а не жил долгие дни, словно сомнамбула или робот: автоматически, ничего не ощущая. И когда полковник Рокотов, сообщил ему о странной смертельной эпидемии, охватившей в последние недели город, отчасти желая его встряхнуть, - вдруг заинтересуется? - Константин никак не среагировал. Чьи еще смерти могут волновать его, если погиб Савелий?
Однако жизнь брала свое. Постепенно Константин пришел к выводу, что Савелий его состояние не одобрил бы. Бешеный учил, что самое верное средство от уныния и тоски - это работа, действие. Жить - значит действовать! Информация о загадочной череде смертей, полученная от отца, не задела его, а лишь осела в каком-то уголке памяти. Вполне вероятно, Константин так и остался бы к этой истории равнодушен, если бы ему как частному сыщику неожиданным образом не пришлось непо-средственно столкнуться с тем, о чем рассказал Михаил Никифорович. К Константину обратилась пожилая женщина, которая поведала ему странную историю.
- Меня зовут Зинаида Витальевна Драгомилова, - с волнением в голосе представилась женщина, когда Константин предложил ей присесть в кресло. - Я услышала о вас от одной своей родственницы, которой вы однажды помогли в поисках ее сына. Когда она узнала, что приключилось с моим Валерой, то сказала, что только вы, Константин Михайлович, сможете мне помочь...
- Пожалуйста, ближе к существу дела, слушаю вас, - прервал ее Константин: он всегда стеснялся, когда кто-то начинал его хвалить и немедленно старался переменить тему.
- Два дня назад мой единственный сын не вернулся домой... - Ее голос задрожал от волнения.
