Джеймс Чейз - Том 25. Молчание мертвецов. Лотос для мисс Квон

Когда Скейф увел из кабинета вспотевшего и сияющего Сперри, я обратился к Криду:

— Итак, бочка с дырками. Для Фэй Бенсон это звучит невесело.

— Я как раз размышлял об этом, — глаза Крида были задумчивы. — Надо узнать, продавал ли кто-нибудь в городе Флеммингу цемент.

Отдав по телефону распоряжение проверить всех торговцев цементом в округе, Крид продолжал:

— Вот почему мы не нашли тела. Лежит себе где-то бедняжка в цементном бушлате.

Я поднялся и подошел к настенной карте.

— Есть тут у вас водоем, где можно было бы утопить бочку?

Крид подошел ко мне и постучал пальцем по карте.

— Вот здесь. Это Лысое озеро. В его центре глубина достигает шестидесяти футов. Оно совсем рядом — две мили отсюда. Любимое место для проведения пикников.

— А еще где?

— Только бассейн-отстойник водопровода, но Флемминг не стал бы им пользоваться из-за постоянных очисток. Кроме того, он обнесен высоким забором. Так что если бочку утопили, то непременно в Лысом озере, — категорически заключил Крид.

— Вы собираетесь там искать?

Крид, почесав в голове, уставился на карту:

— Придется. Среди моих ребят есть водолаз. Он может осмотреть дно, и, если ему удастся что-нибудь увидеть, мы снарядим механическую лебедку. Эта бочка должна быть тяжелой.

— Я покручусь тут, пока он не посмотрит, капитан. Нет смысла уезжать из города, когда предстоят такие события. Если мы найдем Бенсон — сообщение об этом появится на первых полосах всех газет. Когда вы собираетесь смотреть?

— Не раньше завтрашнего дня. Сегодня уже поздно. Толпа зевак на берегу нам ни к чему. Начну завтра в шесть утра.

Это означало, что мне придется вставать в пять. Мои инстинкты взбунтовались при этой мысли, но спорить на эту тему, как я понимал, было неразумно.

— Хорошо, в шесть я буду на месте.

Солнце еще только поднималось из-за деревьев, когда я подъехал к автомобилям, стоявшим на берегу Лысого озера. Это было довольно живописное место. Плакучие ивы склонялись почти до самой воды, отражавшей их пышные зеленые кроны.

Поставив машину, я присоединился к Скейфу, который безмятежно курил, прислонившись спиной к дереву.

— Какой умиротворяющий пейзаж, — заметил он философски. — Могу поспорить, что ты злился на всех чертей, вставая в такую рань.

— Игра стоила свеч. Я и не предполагал, что выдастся такое замечательное утро. — Я посмотрел туда, где стояли Крид, двое полицейских и парень, облачавшийся в скафандр, шлангом соединенный с помпой.

— На твоем месте я бы не стал пока приставать к ним с расспросами, — посоветовал Скейф. — Старик по утрам обычно не в духе, а сегодня он лег после трех.

Присев на берегу, я зарядил пленку в свой фотоаппарат.

— Надо будет пару раз щелкнуть для моего листка, но подожду, пока они вернутся.

Тем временем Крид, оба полицейских и водолаз забрались в лодку. Туда же поместили помпу. Полицейские выгребли на середину, затем водолаз опустился в воду и исчез в глубине.

— Слава богу, что лезть в воду пришлось не мне, водичка больно прохладная, — заметил Скейф, кутаясь в плащ. — Харрис рассчитывал на повышение, когда расписывал старику, каким был героем на флотской службе, но пока получил одну лишь холодную ванну. Брр…

Я спустился пониже и попробовал воду.

— Ого, не так уж и плохо! Плюс пять, по-моему, никак не ниже.

Скейф бессердечно рассмеялся:

— Это пойдет ему на пользу.

Мы сидели рядом, курили и уже минут двадцать наблюдали за лодкой, когда на поверхности показалась голова в круглом шлеме. Вынырнув рядом с лодкой, он перевалился через борт. Когда ему отвинтили шлем, он коротко переговорил о чем-то с Кридом, затем полицейские принялись грести к берегу.

— Думаешь, он что-нибудь обнаружил? — обратился я к Скейфу, поднимаясь на ноги.

— Должно быть. Иначе бы Крид отправил его обратно в воду.

Мы направились вдоль берега к тому месту, где должна была причалить лодка.

— Внизу лежит бочка. — сообщил Крид. На его угрюмом лице появилось возбуждение. — Нет никаких сомнений, она до отказа набита цементом.

Я сделал снимок Харриса, безуспешно пытавшегося унять лязг зубов. Окрестности озера я уже сфотографировал ранее.

— Вы намерены сразу же вызвать сюда лебедку? — поинтересовался я у Крида.

— Нет, вечером. Не хочу видеть здесь никого из города. Помалкивайте об этом. Я считаю, что девушка там, на дне, но пока не убедимся наверняка, не надо никакой рекламы.

Он сел в свою машину и тронулся.

— Я же тебе говорил, что по утрам он не слишком деликатен, — усмехнулся Скейф. Он посмотрел в сторону Харриса. — Ну, как тебе понравилось нырять?

В ответ Харрис прибегнул к ненормированной лексике. Должно быть, служа на флоте, не раз встречался с русскими моряками.

Обратно в город Скейф путешествовал в моем «бьюике».

— Даже если в бочке окажется труп девушки, — рассуждал я по пути, — предстоит еще долгая работа, чтобы отыскать ее убийцу. Могу согласиться, что исполнителем был Флемминг, но все выглядит так, будто кто-то заплатил ему за это, не правда ли?

— Именно. Ему, насколько мы знаем, не было никакого смысла ее убивать. Слава богу, это уже не моя забота. Не устаю повторять себе, как замечательно быть скромным сержантом полиции. Не хотел бы я сейчас оказаться на месте Крида. Нам еще предстоит многое узнать о девушке. Нужно узнать, кому потребовалось от нее избавиться. Если исходить из известных нам фактов, непохоже, чтобы она встала кому-то поперек дороги, но так ли это было на самом деле? Как говорится, все это еще покрыто мраком неизвестности.

— Если ты будешь так рассуждать, то скоро превратишься в моего коллегу — писателя, — улыбнувшись, заметил я, останавливая машину у полицейского управления. — Придется тебе тогда неустанным трудом зарабатывать на хлеб насущный. Ну, что же, вечером увидимся?

— Приезжай на озеро к девяти. Буду там. Похоже, эта бочка задаст нам работенку. Может, понадобится и твоя помощь. Пока.

Предстоящая ночь обещала быть долгой, и поскольку ничего лучшего я придумать не смог, пришлось отправиться в гостиницу и как следует отоспаться.

Я проспал до трех часов пополудни, а затем решил вернуться в полицейское управление.

Скейф сидел в своей конурке, громко именовавшейся кабинетом, изучая папку с делом Бенсон. Наполненная окурками пепельница подсказала мне, что за этой работой он провел большую часть утра.

— Откопал что-нибудь? — осведомился я, присаживаясь.

— Опять ты, — он откинулся в кресле. — Нет, ничего существенного. Я надеюсь, что мы не найдем сегодня девушку. Это было бы весьма неаппетитное зрелище. Я так и не могу придумать путного объяснения, почему Флемминга наняли убить ее.

— А тебе не кажется, что он попутно убил и Джоан Никольс, и Фармера?

— Так я и думаю, — кивнул Скейф. — Во всяком случае, все к этому клонится, хотя пока доказательств у нас нет.

— Я могу понять, почему убрали Фармера: он участвовал в похищении. Хессона тоже. Но почему умерла Джоан Никольс, мне совершенно неясно.

— Медицинское заключение гласило, что ее смерть наступила от несчастного случая, — напомнил Скейф.

— Я в это не верю. Она справлялась в «Шэдоу-отеле» о Фэй Бенсон, а вернувшись домой, сломала себе шею. Странное совпадение. Ваши люди занимаются ее прошлым?

— На нее материалы отсутствуют. Крид временно положил ее дело под сукно, пока не будет установлена причастность Никольс к похищению, если это вообще удастся когда-нибудь установить.

— Как обстоит дело с остальными девушками из парижской труппы? Они местные?

— Одна из них живет в Уэлдене, — Скейф перелистал страницы досье. — Это Джаннет Шелли. Ее адресок: Аркадия-драйв, двадцать пять.

— С ней уже встречался кто-нибудь из ваших людей?

— Пока нет. Есть ниточки и поважнее, до нее еще доберемся.

— Сдается мне, что Джоан Никольс может оказаться важной фигурой в этой шахматной партии. Сегодня днем я свободен. Могу побеседовать с Шелли. Какие будут на этот счет возражения?

— Никаких, но на меня, пожалуйста, не ссылайся, — ухмыльнулся Скейф. — Хочешь с ней встретиться — пожалуйста. А я вернусь к своим делам. Старик все еще не в духе. Он не придет в восторг, если узнает, что я убил столько времени на болтовню с тобой.

Я поднялся.

— Если что-нибудь узнаю, позвоню тебе.

— Друг мой верный! — с иронией произнес Скейф и, примостившись поудобнее, вернулся к своей распухшей папке.

Аркадия-драйв оказалась тихой улицей на окраине. Ряд одноэтажных домиков выходил окнами на покрытый жухлой сорной травой пустырь, украшенный большими щитами с рекламой.

Должно быть, сразу после постройки домики выглядели привлекательно, но теперь их лучшие времена остались позади. Своим унылым видом они напоминали человека с падающими доходами, пытающегося сохранить представительность и сознающего, что долго забивать баки он не сумеет.