Масси Суджата - Убийство по правилам дзен

— Да нет пока, — зевнув, ответил он, — попозже я собираюсь поискать какие-нибудь местные группы, выступающие в парках.

— В Ёёги?

— Да, что-то на «ё».

— Городские власти запретили музыкантам выступать в парках, — сказала я, вспоминая рассказ Джуна, — тебе даже радио на улице нельзя будет включить.

— Идиотская полицейская страна, — пробормотал Энгус. — Ну должны же эти группы где-то репетировать.

— Послушай, Энгус, — сказала я, — я бы помогла тебе найти хоть какую-нибудь группу, если бы у меня было время. Но времени у меня нет. Тут недалеко открылся музыкальный магазин, может, кто-то из работников подскажет тебе, где проходят какие-нибудь концерты.

— Отвали, — буркнул Энгус, — у меня такое впечатление, что я вернулся домой и мать и сестры продолжают меня изводить.

— Поэтому ты все время путешествуешь? — спросила я, прислонившись к дверному косяку. — Ты не любишь свою семью?

— Это они меня не любят, — сказал Энгус, — я все делаю неправильно. Представь, каково это, когда все только тем и заняты, что говорят о твоем брате. Он и то, он и се, и бизнесмен, и гуру в гольфе. И так далее.

— Но ведь ты тоже был вполне способным, — возразила я, — тебя же приняли в хорошую школу.

— А я отовсюду вылетел. — Казалось, Энгус безмерно гордится этим фактом своей биографии. — Наркотики, секс, рок-н-ролл... Разве Шуг тебе не рассказывал?

— Немного, — отозвалась я.

Самое смешное, что на Хью у его родителей не было средств. Он учился где-то в бесплатной школе и попал в университет Глазго только потому, что получил грант. Окончив университет, он устроился на работу и большую часть денег отсылал домой, чтобы оплатить образование Энгуса.

— Если твой брат так тебя раздражает, зачем ты к нему приехал? — пристально глядя на парня, спросила я.

— Потому что я путешествую вокруг света и мне надо где-то ночевать.

— Значит, фактически ты используешь эту квартиру в качестве гостиницы?

— А ты не возникай, — сказал он, — в любом случае, это не твоя квартира.

— Да, действительно. — Я вспомнила о странном и неприятном ощущении, которое охватило меня у окна прошлым вечером. — Ладно, я ухожу. На столе лежит карта метро и парочка путеводителей. Счастливого дня.

— Угу. — Энгус снова повернулся к телевизору. — Соседи! — фальцетом пропел он мелодию из шоу, словно насмешливо прощаясь со мной.

Я проехала тринадцать остановок до Уэно. Моя несчастливая цифра, как думала я, пробираясь сквозь веселую суматоху улицы Амейоко, где торговали всякой мелочью — от сушеной рыбы до дезодорантов. После вчерашней пробежки у меня болели голени, идти было тяжело. Добравшись до полиции, я обнаружила, что сильно вспотела, так что прямиком направилась в женский туалет хоть немного освежиться.

Из одной кабинки доносились не слишком приятные звуки: кого-то сильно рвало. «Возможно, там молодая беременная работница», — предположила я, умываясь. Когда я вытирала руки и лицо, дверь кабинки распахнулась и оттуда появилась женщина среднего возраста. На лице ее была большая родинка. Я узнала женщину — это была госпожа Сакай. Она стояла рядом со мной и рассматривала себя в зеркало — щеки ее были покрыты красной сеточкой полопавшихся от рвоты сосудов. Я знала это, поскольку со мной такое тоже случалось. Волосы госпожи Сакай были сальными, помада осталась только в уголках губ.

Я придвинулась ближе к зеркалу, чтобы она могла увидеть меня. Поначалу она меня не узнала, но потом вдруг обернулась.

— А-а! — воскликнула она испуганным голосом.

— Мне жаль, что вы заболели. — Несмотря на то что она обманула меня, я действительно сочувствовала этой женщине, ведь она потеряла мужа.

— Они пытались заставить меня есть, а я не могу. — Надменность, на которую я обратила внимание в магазине, полностью испарилась. Она вытащила из кармана грязный желто-розовый носовой платок и вытерла рот.

Я предложила ей пакетик бумажных носовых платков, полученный утром в Роппонги в качестве рекламы. Она не взяла. Понимая, что времени у меня мало, я заговорила.

— Насчет Джуна Куроя... Он всего лишь пытался мне помочь. В смерти вашего мужа он не виноват.

— Помочь вам? — недоуменно спросила она.

— Вы были в магазине в тот день. Если бы не вы, я заплатила бы за тансу его реальную цену.

— Вы думаете, что если я была его женой, то я не могла быть действительно заинтересована в приобретении тансу? — вспыхнула она. — Так вот, позвольте сказать, что я правда хотела купить его для себя, я даже отложила...

— Прекратите, — возмутилась я, — и вы, и ваш муж прекрасно знали, что тансу — это всего лишь подделка.

— Подделка? — недоверчиво переспросила она.

— Да, металлические ободки были заменены, — сказала я, — увы, я не сразу заметила, и моя ошибка принесла вашему мужу немалый доход.

— Как вы можете говорить о выгоде? Он умер, он ничего не выиграл! — Госпожа Сакай вытащила из сумки расческу и яростно провела по волосам. — Мой муж заплатил нормальную цену своему клиенту, у которого брал тансу.

— Если это правда, то почему же вы убежали из Гиты?

— Мы просто переехали на новое место, — сказала госпожа Сакай, причесываясь еще более яростно, — кроме того, мой муж отправил вам тансу в Токио. У вас нет причин жаловаться. А теперь, если позволите...

— В каком состоянии был тансу, когда попал к вам в магазин? Ваш муж ничего в нем не менял? Был ли у вас какой-нибудь кабинет или кладовка, где он держал разные детали и мог что-то делать с вещами.

— Конечно, нет. Он был торговцем, а не плотником.

— Где он взял тансу?

— Да что вы прицепились ко мне? Мой муж умер! — Госпожа Сакай затеребила расческу, выронила ее из рук, и та грохнулась на плиточный пол.

— Как вы думаете, — спросила я, поднимая и протягивая ей расческу, — не мог ли у вашего мужа случиться инфаркт из-за каких-нибудь нелегальных дел. Могло что-то спровоцировать его смерть?

— Не знаю.

— Полиция, возможно, захочет допросить меня еще раз. Пока я ничего не сказала о нашем знакомстве.

Она закрыла глаза. Я недвусмысленно предлагала ей сделку.

— Фамилия клиента — Идета, — наконец сказала она. — Идета-сан из Денен-Чофу.

Она говорила об анклаве на юго-западе Токио, где жили любители старины, — прекрасное место для торговли антиквариатом. Инстинкт подсказывал мне, что она не лжет, так что я спросила, как зовут господина Идету и где он живет.

— Я не знаю, — ответила Сакай, — я рассказала все, что мне известно.

В принципе, фамилии было вполне достаточно, можно было расспросить местных жителей.

— Спасибо, Сакай-сан, мне жаль, что пришлось побеспокоить вас в такое время, — сказала я.

— Вы ничего им не скажете, да?

Но только я собралась уверить ее в этом, как появились две женщины-полицейские, и госпожа Сакай вышла из туалета, делая вид, что мы не знакомы. Я вышла на несколько секунд позже и направилась к информационной стойке.

— Я принесла ленч господину Курою. С ним можно встретиться? — спросила я, показывая небольшую коробку, купленную в магазине неподалеку.

— Еще рано для ленча, — ответил мне сидевший за стойкой сержант. — А вы кто, родственница?

Этого сержанта не было, когда мы с Джуном попали в полицию, так что он представления не имел, кто я такая.

— Я просто друг, — помотала я головой.

— В таком случае я не могу позволить вам повидать его, — ответил сержант, — им сейчас занимается полиция.

— Хорошо, я подожду, — сказала я.

— Вы не сможете повидать его, — повторил сержант, но, увидев, как затряслась моя верхняя губа, сдался: — Хорошо, я передам ему ленч. Можете написать записку.

Просияв, я принялась строчить записку на листике, любезно предложенном мне сержантом. Я использовала хирагана — слоговую азбуку, которая, как я надеялась, подскажет Джуну, от кого письмо. «Я не собираюсь бросать тебя. Пожалуйста, попроси этого человека помочь и будь смелым», — написала я и добавила номер телефона Джуничи Оты, того самого адвоката, который помог мне.

Возможно, следовало сообщить об этом самому адвокату, так что, выйдя на улицу, я нашла телефон и позвонила господину Оте все по той же нелегальной карточке.

— Мисс Симура? — переспросила тонким голосом дочь Оты, работавшая его секретарем. — Как забавно, что вы звоните сейчас. Господин Ота как раз разговаривает с господином Глендиннингом. Хотите, чтобы я перевела ваш звонок?

Но мне хотелось поговорить с адвокатом наедине.

— Не надо, — сказала я, — я в телефонной будке, тут люди ждут. Я перезвоню попозже.

Если Хью о чем-то разговаривал с господином Отой, это, наверное, касалось меня — положение ухудшилось. С другой стороны, Хью мог убеждать Оту помочь Джуну. Я надеялась на лучшее но внутри меня звенела какая-то зловещая музыка, будто предупреждая о чем-то. И, услышав звуки аварии, я поняла, что музыка была вполне реальной.