Галина Романова - Рыжая-бесстыжая
Обхватив голову обеими руками, Настя села на кровати и настороженно прислушалась. Шорох, поначалу так испугавший ее, потихоньку затих, и вязкая тишина вновь накрыла ее с головой. Тишина в этом местечке была действительно угнетающей. Иногда ей казалось, что именно в этом пугающем умерщвлении всех звуков и кроется для нее истинная опасность. Опасность сумасшествия…
Местечко, куда спровадил ее предприимчивый сосед, особой комфортабельностью не отличалось. Двухэтажное здание из серого кирпича с двумя торцовыми пожарными лестницами. Парковая зона, занимающая не более гектара. Полусгнившие скамейки под древними деревьями. Запущенный грязный фонтан, сикающий тонкой струйкой зеленоватой речной воды. Одним словом, пейзаж унылее придумать бы, да невозможно. Единственное, что утешило Настю по приезде, вернее, чем она себя усиленно пыталась утешить, так это полное отсутствие лиц мужского пола, поскольку весь контингент отдыхающих состоял из дам почтенного возраста и дам, этот самый почтенный возраст покинувших лет двадцать назад. Они шаркали с утра до ночи по узким парковым аллейкам и неспешно плели кружево городских и санаторных сплетен.
– Вы знаете, дорогая, – склонился к ней за обеденным столом один из этих божьих одуванчиков в первый же ужин, – мы все без исключения поставили на то, что вас бросил муж! Не разочаруйте нас в нашем мнении…
Настя жалко улыбнулась и согласно кивнула головой. Кем же ее с такими внешними данными можно было представить еще, как не брошенной женой…
Над последними она поработала основательно, к тому же к изменению внешности ее обязывал выданный Антоновым паспорт, с фотографии которого на нее смотрела унылая серая физиономия. Настя купила тоник для волос жуткого мышиного цвета и вязкий фиксирующий гель. Без особых усилий ее кудри приобрели вид не мытых недели три волос. Старенький спортивный костюмчик, переживший в годы студенчества не один сезон спортивных лагерей, да скромненькие шлепанцы на пробковой подошве завершали эту безрадостную картину.
– Не стоит так расстраиваться! – попыталась утешить ее дама. – Мы все здесь, если можно так выразиться, брошенные. Кто мужем, кто детьми, кто любовниками. Ох уж эти мужчины! Вероломные, гадкие и в конечном итоге страдающие от собственной глупости…
– Возможно, – выдавила Настя, потому что обязана была что-то ответить перезревшей матроне, уставившейся на нее вопрошающим взглядом.
– Да, – удовлетворенная поддержкой соседки по столу, кивнула та головой, выкрашенной в яркий цвет бургундского. – Вы не слышали, что случилось с одним из них на днях? И опять из-за женщины!!!
– Нет. – Настя вяло жевала кусок жилистой говядины, которую, без сомнения, поспешили вынуть из кастрюли.
– Ну как же!!! – Дама осуждающе поджала губы. – Вы, милочка, не должны замыкаться в своем горе! Об этом же говорит весь город!
– И о чем же? – Что-то вдруг подсказало Насте, что эта новость не станет для нее открытием.
– Пропал известный городской авторитет! И поговаривают, что он погиб… от руки любимой женщины! – таинственно мерцая глазами, произнесла нараспев сплетница.
Настя все же подавилась куском непроваренного мяса. Она закашлялась, щеки ее покраснели, а из глаз брызнули слезы. Соседка всполошилась, принялась стучать сухоньким кулачком ей по спине, не забывая корить местных поваров. Связать это мелкое происшествие с сообщенной ею сенсационной новостью ей просто не пришло в голову. Как никогда взор покойного Мельника не упал бы на серого мышонка, в которого без особого труда превратила себя Настена.
Поблагодарив за участие и усердие Лидию Матвеевну, так звали даму, Настя поспешила укрыться в своем номере. Та, сочувственно посмотрев вслед улепетывающей девушке, молвила:
– Как тяжело бывает нам, женщинам, как тяжело…
Неизвестно, какой смысл вложила она в это философское обобщение, но Насте сделалось по-настоящему худо. Она кружила загнанным зверем по крохотной комнатушке и изо всех сил старалась не зареветь от отчаяния.
Это что же получается?! Они вывезли труп из квартиры, тщательно убрали все следы его пребывания там, затем она бежала из города, совершенно искренне уверовав, что время все расставит по своим местам, а ее отъезд ему в этом поможет… А на деле?! А на деле оказалось, что фантом опасности и не думал испаряться. Как раз наоборот – с каждым днем он приобретал все более зримые очертания – сначала вид сплетен и пересудов, а затем… Что последует затем, она пока не знала, но была уверена, что это будет нечто отвратительное.
Промозглое утро четвертого дня «отдыха» ее в этом не разубедило, преподнеся сюрприз совсем не лучшего свойства – в этот занюханный санаторий явилась компания молодых крикливых людей.
Они приехали на трех джипах, мгновенно огласив мертвецкую тишину здешних мест истошными визгами магнитофонов и капризными возгласами девиц.
Компания состояла из пятерых парней и трех девушек. Почему они появились в этом забытом богом месте, для всех остальных отдыхающих оставалось загадкой. Для всех, но не для Насти.
Стоило ей столкнуться нос к носу с некоторыми представителями этого шумного контингента и услышать обрывок разговора двух девушек, как желание пойти и сдаться местным органам власти разрослось в ней до зуда под коленками. Пусть лучше на ее запястьях защелкнут браслеты наручников, чем пальцы жаждущих возмездия рук сомкнутся на шее.
Их пустой треп о поисках пропавшей училки едва не опрокинул ее навзничь. О ментах, пробороздивших весь город и теперь пытающихся раскинуть сети по району, было сказано как-то вскользь. О братве, назначившей награду за голову предполагаемой убийцы, – с довольным полусмешком. Девушки неторопливо продефилировали на длинных загорелых ногах мимо сидящей на скамейке Насти, мимоходом обсуждая подробности исчезновения Мельника.
– Говорят, она жуткая рыжая стерва, – нараспев протянула одна из них. – Едва не сжила со света бедную свекровь…
Как вам это?! Настя еле удержалась от возмущенного фырканья, но следующая фраза буквально пригвоздила ее к скамейке.
– Филон сказал, что вырежет ей все внутренности за Мельника. И он почти уверен, что она подставная… Их кто-то так уверенно кидал все последнее время. Вот и нам из-за этого пришлось по-скорому сматываться на недельку-другую, чтобы переждать, пока все стихнет, а то попадешь под общую раздачу…
– Да, шум поднялся жуткий. Не завидую я этому синему чулку.
– Это ты про училку? – не сразу поняла одна подруга другую и тут же гортанно рассмеялась. – Нашла кого синим чулком назвать!!! Да у нее внешность самой прожженной голливудской суки! Говорят, ее погоняло в школе – Кидман. Ноги длиннее твоих, сиськи убойные, глазищи голубые, а волосы светлые с рыжиной.
– Кудрявая? – с легким налетом зависти поинтересовалась девушка и подергала себя за блеклые кудельки изъеденных химической завивкой волос.
– Да еще какая…
Вторая подруга добавила что-то непристойное, и они, громко захохотав, исчезли за кустами бузины, обильно сбрызнутыми гроздьями красных ягод.
Можно себе представить, в каком состоянии пребывала замершая на скамье Анастасия! Буравя пустыми глазами вытоптанный пятачок земли под ногами, она беззвучно шевелила губами и в который раз благодарила судьбу за предусмотрительность Антона: ее грязно-серую косу подруги даже не удостоили вниманием. Ветхозаветный костюмчик непонятно какого цвета не окинул бы взглядом даже старьевщик. Но, воздавая должное проделанной над собой работе, Настя тем не менее прекрасно понимала, что это не более чем отсрочка. Расплата все равно наступит, и, судя по всему, время ее не за горами.
Оцепенение ее продлилось недолго. Кусты бузины вдруг отчаянно заколыхались, и из самой сердцевины буйных зарослей выглянула сморщенная физиономия Лидии Матвеевны.
– Я все поняла!!! – торжественным шепотом провозгласила она и тут же менторским тоном приказала: – Рассказывайте!!!
– Что?! – Этот вопрос Настя еле вытолкнула из пересохшего горла.
– Вы тоже пали жертвой обаяния?! – Старушка выпростала свое на удивление сильное тело из кустов и, усевшись на край скамьи, смерила подозрительным взглядом съежившуюся фигурку девушки. – Да… Он, оказывается, был большим оригиналом…
– Кто?! – решила до конца изображать недоумение Настена.
– Да полноте, милочка! Я же все мгновенно поняла! Стоило только этим кошкам пропилить мимо, как с вас тут же будто маску сняли… Да, такое страдание, скажу я вам, мне самой редко приходилось испытывать… Не стоит так убиваться. – Она погладила сухонькой ручкой с аккуратными ноготками Настино плечо. – Расскажите старухе о своей беде. Покайтесь. Облегчение возможно лишь через покаяние. Так, кажется, сказал господь… Впрочем, я не берусь это утверждать со всей мерой ответственности. Итак, дорогуша, это он?!
