Геннадий Скубилин - Операция Дипломат
- Зачем тебя туда понесло? - не сдержался Тихон.
Николай огрызнулся:
- Поживешь - узнаешь. Рад был любой информации. На мели сидел. Хорошо, что ты приехал. Вдвоем легче работать.
- Ближе к делу, - торопил Столицын.
Но Кривоносов не слушал его:
- Хорошо, что именно ты. Как там наши ребята? Настюша, Витька, Юрка Круглов, Маша? Одичал я. В поисках друзей проверил горничную. И сделал своей помощницей. Шура - золото. Не будь ее - с ума сойти можно. У меня не было другого выхода. Доверился ей. Она сказала, что подслушала разговор швейцара с кем-то про меня: "Он из Москвы приехал, Советам и комиссарам помогать. К нам приставлен. Розыск атамана ведет".
- Это неосторожность, мог бы и не спешить с Шурой, - укоризненно буркнул Тихон, потом согласился: - Хотя, конечно, без связей мы нули.
- Вот именно, - подтвердил Кривоносов и продолжал свой рассказ. Поздно узнал о Леониде. Вот с этим действительно проморгал. Обрадовался, что своего человека в ресторане нашел. Клюнул на его крестьянское происхождение. "Десять детей у матери. Отец за революцию погиб". И так искренне, правдоподобно у него получалось, что я уши развесил.
- Он опаснейший бандит, - подтвердил Тихон. - А ты - к нему в объятия.
- Подожди критиковать. Покрутишься здесь сам - увидишь кузькину мать. Я подольше тебя в угрозыске. Попробуй с ходу пойми, кто здесь свой, кто чужой. На лбу не написано. Швейцар - каналья. Его остерегайся.
- Это я понял. Продолжай. Что еще выяснил?
Кривоносов нахмурился:
- Мне кажется, половина в банде Бьяковского - заблудившиеся в жизни пацаны. Бьяковскому удалось их околпачить, вот они и служат ему.
- Это ясно. Когда банду выловим - разберемся, кто в чем виноват. Говори о деле.
- Многие увлеклись романтикой ночных приключений, - упорно продолжал Николай и застонал, упершись рукой в бок. - Кожа до мяса содрана, надо сменить повязку, - пояснил он.
- Горемыка! Ты знаешь о нападении на родственников Лизы?
- Слышал. Опять, говорят, Ленька Осоков.
- Да. А ты ему доверился!
- Согласен. Поторопился с ним. Но подойдем к главному. В оркестре восемь мужчин. Двоих я видел в лесу. Если не сгорели, в новогоднюю ночь придут. Один из них - конферансье. Приметы - экзема на лице. Бандит отъявленный. Официантов вообще всех подчистую надо брать.
- Есть такая Зося, певица. Что ты о ней знаешь? - заинтересованно спросил Столицын.
Николай оживился:
- Певичка эта очень заносчива. Слезкин сватал за нее племяша. Не согласилась. Никогда никому не разрешает себя провожать. Живет на отшибе, в одиночестве. Путь к ней заказан. Ломаю голову, почему. К Бьяковскому отношения, наверное, не имеет. Но многое знает. Ею тебе с руки заняться.
- Что так?
- Начни с нее, добьешься многого. Говорю - много знает. От этой печки и мне надо было плясать, но поздно сообразил. Есть еще один нужный нам человек. Помощница Леонида Настя. Бандит пристает к ней. Сам видел. Она отбивается, но заступиться за нее некому. Кое-что и она может тебе рассказать. Недовольна Слезкиным.
- Так, а что за публика в гостинице?
- У меня швейцар, как я уже сказал, вызывает подозрение. По-моему, он из банды. Распорядительница и управляющая - скупщицы краденого. О них я уже дал информацию Белоусову. Со швейцаром у дамочек общие дела.
- Однако ты много успел.
- Ха! А со слов Белоусова - неудачник. Ему подай адреса всех бандитов. Один адрес на свой страх и риск узнал, эту самую лесную берлогу, да и ту по ветру пеплом развеял. Ты думаешь, мол, из мальчишества Николай очертя голову принял предложение отправиться в лес? Плохо меня знаешь. Не мог больше ждать. Мне тоже сроки давались. Хлеб зря есть не желаю. Нам не с руки здесь засиживаться. Надеюсь, понимаешь.
- Разумеется. Ты очень много сделал, - повторил Тихон, - а в том, что в губмилиции предатель, мы не виноваты. Если Белоусов хочет иметь результаты, пусть поработает со своими кадрами.
- Точно. Итак, до завтра. - Николай встал.
Пробраться тайком в свой номер ему, однако, не удалось. У самой двери номера господина Беккера его остановила Лиза. В руке у нее был утюг. Лицо девушки вытянулось от удивления.
- Вы зачем сюда заходили?
Она подумала, что жилец чужого номера пробрался в комнату Германа Карловича со злым умыслом, и чуть не закричала. Но Тихон успел распахнуть дверь и втащил Лизу к себе. Это ее еще больше удивило.
- Тише, никому ни слова! Так надо. - Столицын приложил палец к губам. - Со временем все поймешь.
Это было так неожиданно, что Лиза растерялась. Ошеломленная, она вырвалась из рук постояльца и опрометью бросилась к Шурочке.
- Знаешь, у твоего Поруки какие-то дела с моим Германом! Боюсь, они оба не те, за кого себя выдают. О господи, еще новость! Я так расстроена. Может, сказать управляющей?
- Ты с ума сошла! Эти люди для нас с тобой стараются. Ищут преступников, в том числе и тех, кто твою бабку задушил. Они честные, наши, красные. Держи язык за зубами!
Лиза уважала, любила Шуру, поэтому сразу поверила ей. Но еще долго качала головой. Наконец решилась:
- Пойду извинюсь перед Германом Карловичем.
- Правильно, иди. Волнуется, небось, боится, не к управляющей ли ты помчалась.
Лиза постучала в дверь к Тихону.
- Извините меня... - Девушка покраснела и вытерла платком глаза. - Не думайте обо мне плохо. Я кое-что сообразила, хоть и поздно. Да и подруга подсказала. Ваша власть... большевистская... - Это ведь тоже и наша власть! Я понимаю, простите...
- Я был уверен в том, что ты умница! А если дам маленькое задание, выполнишь?
- Конечно! Не сомневайтесь. Все будет шито-крыто. Никто ничего не узнает...
- Присмотрись к швейцару.
- Дяде Степе?
- К нему. Понаблюдай, с кем встречается. Куда и когда уходит. И мне скажи.
- Сегодня к нему приходил официант Ленька. Спрашивал, приехал ли тот молодой человек, что к вам заходил. Порука его фамилия.
- А швейцар что?
- Сказал, что не видел. Еще ко мне опять Осоков приставал. Сватался. Да я его видеть не могу!
- Будь с ним осторожна. Избегай его, это подлец.
- Я так и делаю. А вам буду рада помочь.
- Запомни: для того, чтобы до конца победила народная власть, все простые и честные люди должны подняться против врагов революции. А бандиты - враги. Еще какие! Сама видишь, сколько от них горя.
Зося
Ужинать Столицын пошел поздно. В холле ресторана Зося беседовала с краснолицым молодым здоровяком в форменной тужурке с блестящими пуговицами. Певица была в расстегнутом светло-сером пальто, и ее золотистые волосы, обычно стянутые лентой, на этот раз свободно падали на плечи. Мужчина преподнес ей коробочку монпансье. Девушка открыла крышку и взяла конфету.
- Вы, Илья, волшебник. Какой аромат! На бал-маскарад придете?
- И да и нет. - Мужчина явно кокетничал.
Тихон прикинул: не этот ли хлыщ - племянник хозяина ресторана? Заметил, что Зося взглянула на него с прежним интересом. Ее взгляд словно говорил: "Пора найти повод познакомиться". Вот она наигранно любезно распрощалась со своим собеседником и вошла в зал вслед за Столицыным.
Тихон сел за свой обычный столик у окна. Свет в зале горел вполнакала. Официанты опустили шторы. И тут в зал ввалилась шумная компания. Пьяный офицер обнимал сразу двух барышень, целовал по очереди и искал место, куда бы их усадить.
На подмостках рассаживались семь музыкантов, среди них две девушки. Восьмого, как отметил про себя Столицын, не было.
Вскоре на эстраду вышла Зося в вечернем темном бархатном платье. Конферансье объявил романс "Безумно вас люблю".
Зося пела удивительно. Тихон с удовольствием слушал ее и в то же время думал, кого из пятерых мужчин-оркестрантов Николай видел в лесу. Вертлявого барабанщика в широченных синих брюках, в истоптанных ботинках с черными гетрами? Он похож не на злодея, а на козла. Сходство усиливала пепельная бородка. Такой не пойдет на разбой. Он, видимо, отец большого семейства.
Барабанщик, словно почувствовав на себе чужой взгляд, сбился с такта, застучал часто и дробно, за что и получил толчок кларнетиста - развязного малого лет двадцати в кумачовой сатиновой рубахе, в свеженачищенных сапогах, упитанного, с дерзким взглядом. Такой мог быть с бандитами, решил Тихон. Ну, а второй - конферансье. После каждого номера он показывался из-за портьеры. Острые глаза ощупывали посетителей. Между номерами он занимал публику плоскими шутками. Этот крючконосый похож на разбойника. Николай про него говорил, что он весь зал держит в поле зрения. Мог сгореть в лесу. Выходит, уцелел. Однако брови опалены - значит, огонька и ему досталось.
Снова вышла Зося. Сегодня она пела с подъемом, да и выглядела обворожительно. Тихону она нравилась все больше и больше.
Народу набралось много: горожане пришли посмотреть наряженную елку, пообщаться со знакомыми, послушать певицу.
Вышел из кухни в зал старший официант Леонид Осоков. Выглядел он озабоченным, обремененным служебными делами человеком. Длинный черный фрак сидел на нем безукоризненно. Леонид взял у девочки-подростка Насти (о ней Тихону рассказывал Николай) медный поднос и передал на кухню. Цепким пристальным взглядом несколько раз окинул зал. Через два столика от Тихона сидела сухощавая управляющая и пышущая полнотой распорядительница гостиницы. Леонид подошел к ним. Нагнувшись над столом, принял заказ и тут же вырос перед Столицыным с блокнотиком в руке и карандашом на серебряной цепочке. Весь - внимание.
