Хелен Макиннес - Связь через Зальцбург
Он резко встал, вышел в магазин. Здесь все сияло чистотой, царил строгий порядок. Иоганн полюбовался рядом фотоаппаратов, дорогих игрушек, которые туристы любят носить на шее, и фотографиями - истинной страстью Дика. Горы, ледники, леса и предгорья, озера (а вот и Финстерзее среди них), альпийские деревни с деревянными домиками, деревянные стены с облупившейся штукатуркой, балкончики в нишах с глубокими навесами... Была здесь и фотография Унтервальда, с "Гастоф Вальдесрух", мирно окруженной деревьями. Внезапно Иоганн нахмурился. Он заколебался. Потом, повинуясь своему инстинкту, быстро подошел к телефону. Он надеялся, что Феликс Заунер не засиделся сегодня с газетой и чашечкой утреннего кофе у "Томазелли". Но Феликс оказался у себя в офисе на Гетрейдегассе.
- Откуда это ты гундосишь? - со смехом поинтересовался Феликс.
- Я в Зальцбурге, остановился у Анны и Дика. Слушай, Феликс, что тебе известно о Греллях, Августе Грелле и его сыне Антоне? Они держат гостиницу в Унтервальде.
- Приятные, работящие люди. Старик довольно консервативен. Мне не удалось заинтересовать его идеей превращения этого места в настоящий лыжный курорт. Мне хотелось построить подъемник из долины, но старик заявил, что в результате весь Унтервальд превратится в руины, - Феликс расхохотался. Первый раз я услышал, что весьма скромное процветание этого края может быть разрушено.
Иоганн вытер нос, подавив новый позыв чихнуть. В магазине было прохладно.
- А почему ты спросил?
- Не знаю, - медленно произнес Иоганн. У него и вправду не было для этого никаких причин, разве что некоторое неясное беспокойство, проявившее себя этим вопросом. Он снова нахмурился, уставившись на фотографию "Гастоф Вальдесрух". - Просто Дик уехал на Финстерзее этим утром...
- О? - теперь голос Феликса звучал совершенно серьезно.
- И позвонил Анне из гостиницы. Он там завтракал.
- Почему бы и нет?
- Но гостиница в настоящее время закрыта. По крайней мере, была с виду закрыта, когда я заглядывал в Унтервальд недели две назад.
- Не думаю, что ты успел что-то заметить, если был с Труди, - съязвил Феликс, намекая на то, что у Иоганна по девушке в каждой деревне. Но следующие слова показывали, что он уловил самую суть дела.
- Значит, они пригласили его на чашечку кофе. Что именно тебя удивило?
- Он их совсем не знает, разве что с виду. Не скажешь, что они друзья. Неужели они... гм, так заинтересовались им только потому, что он фотографирует Финстерзее?
Теперь, высказанная вслух, эта мысль казалась предельно глупой.
- А я заинтересован абсолютно всем, - со смехом произнес Феликс, - в том числе и этой чашкой кофе. Это гораздо ббольше, чем было предложено мне, когда я последний раз был в Унтервальде. Когда вы ждете Дика?
- Он сейчас на пути домой, - Иоганн быстро повернул голову, когда вошла Анна с полной сумкой покупок. - Должен быть здесь около часу. Анна как раз собирается сделать суп с печеночными клецками.
Анна, спешившая на кухню, на ходу снимая пальто, рассмеялась.
- Я приду после ленча со своим фотоаппаратом - хочу получить совет у Дика. На моих снимках слишком много света. Возможно, нужен новый. Тогда и увидимся. Привет Анне. Надеюсь, ты полежишь пока в постели.
Иоганн вернулся на кухню и остановился у печки, согревая руки.
- Это звонил Феликс.
- Что он хотел? - рассеянно поинтересовалась Анна.
- Ему нужен новый фотоаппарат.
- Это очень кстати. - В летние месяцы торговля шла бойко, потому что всякий гость Австрии считал нужным послоняться по старинной части города. Это была одна из причин, по которым Дик предпочел поселиться здесь, а не в новостройках, более дешевых, к тому же предоставлявших садик и отличный вид. Если книжка Дика будет продаваться хорошо, и последуют другие заказы, возможно, они осилят и магазин в центре на Нойгассе, и домик в горах. Что-нибудь вроде коттеджа Иоганна, только поближе к Зальцбургу.
- Что случилось, Иоганн? - спросила Анна, покосившись в его сторону: он вел себя непривычно тихо.
- Пойду-ка побреюсь, - он вышел, не поднимая глаз. Он уже начал жалеть о своем звонке Заунеру. Возможно, он поторопился. Феликс мог заинтересоваться Диком больше, чем Греллями. Впрочем, вреда от этого никому не будет, подумал он. По крайней мере, не сейчас. Вот если бы Дик действительно нашел что-то на Финстерзее и отказался выдать законным властям, другое дело. Слава Богу, я тут ни при чем, подумал Иоганн. Хотя иногда сохранять нейтралитет ужасно неприятно.
5
Была уже половина первого, и последние десять минут Анна изо всех сил старалась не смотреть на часы. Иоганн расхаживал по кухне, охваченный беспокойством. Еще день среди четырех стен, подумал он, и я начну бодать их головой. Как люди живут в городах, больших и малых? Чем больше он думал о своем доме, не намного большем, но стоящем свободно и одиноко на горной дороге за Бад-Аузее, тем сильнее ему хотелось собрать свои немногочисленные пожитки, поспешить к джипу, стоящему в обычном месте, и двинуться домой.
Дверь магазина открылась.
Это мог быть Дик, хотя обычно он входил с другой стороны - так было ближе к площадке, где он оставлял свою машину; в этой части Старого города автомобили находились под запретом. Анна вскочила и помчалась в магазин, прежде чем Иоганн успел повернуть голову. Он быстро последовал за ней.
Но это оказался незнакомец, мужчина с умными карими глазами, темными волосами, приятными чертами лица и быстрыми, но вежливыми манерами. Он был довольно молод - лет тридцати пяти или меньше, решил Иоганн - и довольно высок, хотя и меньше Иоганновых шести футов. И в хорошей форме, отметил Иоганн; человек, не позволивший себе расплыться после тридцати. Незнакомец явно чересчур доверял погоде; он был без плаща и шляпы, в твидовом пиджаке и темно-серых фланелевых брюках. На плече у него висела фотокамера в футляре, в руке он держал две желтых коробки с пленкой, чем и объяснялось его появление.
Он обратился к Анне по-немецки:
- Добрый день, уважаемая фрау. Я хотел бы... - он замолчал, подбирая слова.
- Я говорю по-английски, - сказала Анна. - Прошу прощения, но магазин закрыт до половины третьего.
Он оглянулся на вполне открытую дверь.
- Значит, мне не повезло, - с обезоруживающей улыбкой произнес он.
- Я забыла запереть дверь, - пояснила Анна, заметно смягчившись. Ей понравилась его попытка объясниться по-немецки; по крайней мере, этот человек вежлив. Слишком многие иностранцы не обременяли себя такими усилиями. Судя по выговору, американец. Наверняка, спешит; все они спешат.
- В данный момент мы очень заняты. Если вы хотите, чтобы вашу пленку проявили и отпечатали немедленно, обратитесь к Лилигу. Это на правом берегу. Они пойдут вам навстречу...
- Но только после половины третьего?
Это её позабавило. В любой другой день она бы рассмеялась. Анна взглянула на часы.
- По правде говоря, - сказал он тем же легким тоном, засовывая коробочки с пленкой в футляр с фотоаппаратом, словно рад был избавиться от них, - я пришел сюда, чтобы поговорить с герром Брайантом. Меня зовут Мэтисон, Уильям Мэтисон. Вы миссис Брайант? - Анна кивнула. Он перевел взгляд на дверь, ведущую в холл. - А это мистер Брайант?
- Нет, - ответил Иоганн, настороженно всматриваясь в американца.
- Это мой брат Иоганн Кронштайнер. Моего мужа в настоящий момент нет дома. Возможно, вы хотите что-нибудь передать ему?
Печальное и нежное лицо, подумал Мэтисон, одновременно и юное, и старое. Но за маской вежливого внимания - жгучая тревога, не позволяющая ей сосредоточиться на происходящем в этой комнате. Кажется, он пришел в неудачный момент, подумал Мэтисон; тут ему не повезло. Но невезение тянулось все эти четыре дня, с момента его приезда в Цюрих из Нью-Йорка. Он сказал:
- Я собираюсь остановиться в "Зальцбургер Хоф". Может быть, ваш муж позвонит мне, когда вернется, и мы договоримся о встрече?
Он достал из бумажника визитную карточку. Миссис Брайант нахмурилась, глядя на карточку. В разговор включился её брат, шагнувший в магазин, шаркая мягкими шлепанцами, явно маловатыми для него.
- "Уилльям Мэтисон, - прочитал он вслух, - адвокат", - он обменялся взглядами с сестрой и продолжил читать имена, напечатанные в углу маленького кусочка картона. - "Стронг, Мюллер, Николсон и Ходж, 61 Уолл-стрит, Нью-Йорк 5, Н, Й." - а это кто?
- Моя юридическая фирма. Они представляют интересы Ньюхарта и Морриса.
- Это издатели Дика, - опередила брата Анна. - Они послали вас сюда? спросила она. - Но зачем?
- Видите ли, - продолжил он тем же беспечным тоном, чтобы успокоить её, - последние четыре года меня держат в резерве, - черт, подумал он, увидев их растерянные лица, пора кончать с этим жаргоном. - Когда у Ньюхарта и Морриса возникает проблема, они обращаются ко мне, и я стараюсь все уладить.
- А что за проблема? - требовательно поинтересовался Иоганн.
- Вопрос, в сущности, довольно простой...
