Ник Кварри - В опиумном кольце
- Мы могли бы подержать их на мушке и вызвать полицию, но тогда мне пришлось бы признаться в участке, кто я такая.
- А зачем? Они бы ни в чем не признались. Сказали бы, что просто в шутку хотели нас напугать.
- Хороши шутки! Попытка изнасилования и убийства!
- Даже если бы ты открыла свою принадлежность к полиции, максимум, что бы им дали - это три месяца за угрозу изнасилования. Сами бы они и рта не раскрыли.
Сэнди внимательно посмотрела на меня.
- Как ты думаешь, они специально поджидали нас?
- Конечно! Тот, кто это подстроил - кто бы он ни был - всеми силами старается помешать нам найти Пауэрса.
Сэнди остановила машину на углу 42-й улицы и Лесингтон-авеню.
- Мне пора на работу. Попытаюсь все-таки выяснить адрес Шеда.
Я пересел за руль и дождался, пока Сэнди поймает такси. Потом поехал в восточном направлении. Мне удалось найти стоянку недалеко от здания ООН. Я зашел в первую попавшуюся кондитерскую и попросил телефонную книгу Лонг-Айленда.
Сев снова за руль, я проехал тоннелем под Ист-Ривер и направился по автостраде Лонг-Айленда. Я собирался нанести визит брату Сибил Лоудер экс-гангстеру, ныне почтенному коммерсанту, Вирту Коулу.
На металлической вывеске, укрепленной на высокой изгороди, было написано: "Вирт Коул. Песок и гравий". Через открытые ворота я проехал по немощенной дороге к высокому песчаному холму. У подножия холма стоял высокий бетонный барак, за ним зиял огромный песчаный карьер. Он был настолько широк и глубок, что в нем свободно уместились бы несколько самых крупных небоскребов Нью-Йорка. По дну карьера ползали два экскаватора. Большой бульдозер подталкивал выкопанный песок к воронке транспортера. Когда-то и я на таком работал.
Я поставил свой "форд" рядом с дюжиной других машин на плоской вершине холма и направился к бетонному бараку. К его открытой двери вела деревянная лестница, заканчивающаяся узкой террасой, висевшей над пропастью карьера.
Барак служил одновременно и конторой, и складом. Какой-то человек в комбинезоне, склонившись над столом, списывал цифры с узких бумажек в конторскую книгу. Другой, в халате, говорил по телефону - судя по всему, с водителем, грузовик которого потерпел аварию где-то на дороге. Когда я вошел, человек у письменного стола поднял голову.
- Вирт Коул? - спросил я.
- Внизу, в карьере. - Он встал, подошел к окну и показал пальцем вниз. - Вон, видите? В красной фуражке, рядом с транспортером.
- Как туда спуститься?
Он объяснил. Барак имел вторую, заднюю дверь, через которую я и вышел. По краю карьера проходила узкая тропинка. Слева поднималась отвесная стена холма, справа зияла яма карьера глубиной более ста метров. Тропинка вела к шаткой деревянной лестнице, спускавшейся в карьер. При каждом моем шаге по обе стороны от лестницы возникали маленькие песчаные потоки. Шурша, они скатывались вниз.
Человек в красной фуражке с большим козырьком, какие обычно носят рыболовы, был коренаст и крепко скроен. С виду ему было лет 55. Он был в сапогах, коричневых брюках и синей рабочей спецовке. Лицо загорелое, твердое. Не отрываясь, смотрел на ленту транспортера и что-то помечал в записной книжке.
- Вирт Коул? - Перекричать грохот машин было нелегко.
Он посмотрел на меня без всякого выражения. Глаза его были словно подернуты матовой пленкой, на щеках лежали глубокие складки, какие бывают у людей, привыкших глубоко прятать свой необузданный характер. Он молча кивнул. Я назвал себя.
- Я провожу расследование смерти вашего зятя.
- Разве в полиции своих людей не хватает?
- Я работаю не для полиции, мистер Коул. Меня наняла жена Харриса Смита.
Он посмотрел с непонимающим видом.
- Ах, да... Смит. Этот сумасшедший пианист, который застрелил Стю?
- Его жена не верит, что он совершил убийство.
- Но он, кажется, сознался...
- Может быть, он сознался под давлением. Вполне возможно, что он потерял голову и взял на себя то, что не совершал. Знаете, люди, использующие наркотики, способны на что угодно, лишь бы вовремя получить свою дозу.
Его лицо снова выразило недоумение.
- Я не вполне вас понимаю. Кому же тогда потребовалось убивать Стю?
- Это я и надеюсь узнать у вас.
- У меня? Стю был никчемным малым, но, насколько мне известно, врагов у него не было. Если бы у него случились неприятности, сестра обязательно сказала бы мне об этом.
- А может быть, у него были неприятности, о которых жена не знала?
Он пожал плечами.
- В таком случае, я о них тоже не знал бы.
- А может, и могли бы.
- От кого же?
Я собрал все свое мужество.
- От кого-нибудь из ваших друзей-гангстеров.
Складки на его лице углубились, в глазах промелькнуло неприязненное выражение.
- Мне нечего скрывать, - сказал он. - Когда-то я был гангстером, но теперь я с преступным миром не связан! Ни с кем из людей, с которыми я был связан раньше, не поддерживаю никаких отношений. Днем я слишком занят, а к ночи так устаю, что и в город ехать нет сил. У меня домик в Норт-порте: там я отдыхаю, смотрю телевизор. Мое предприятие на хорошем счету. Вот и все.
Я перевел разговор на другую тему:
- Мне кажется, дела у вас идут неплохо.
- Да, неплохо. Всем нужен песок. Район развивается, строится. Я зарабатываю кучу денег.
- Как мне кажется, карьер этот влетел вам в хорошую сумму.
Лицо его ничего не выражало.
- Прежде чем меня посадили, я успел скопить кое-что. Вы утверждаете, что работаете на жену Смита, но почему тогда вы так интересуетесь мной? Может быть, вы из налогового управления?
Я отрицательно покачал головой.
- Ваш зять швырял деньгами направо и налево. Гораздо большими деньгами, чем могло давать его кабаре. Вот я и раздумываю, откуда могли взяться эти деньги?
- Откуда же, как не из кабаре? Стю строго придерживался законов.
- Ну, не всегда. Раньше, например...
- Во всяком случае, с тех пор, как он женился на моей сестре.
- Но могли же у него быть и побочные источники дохода. Я надеялся, что вы, возможно, слышали что-нибудь от своих бывших друзей. Да, ведь вы же больше не связаны с преступным миром.
- Совершенно верно, - сухо подтвердил он.
- Мне кажется, вы не очень-то горюете о Лоудере?
Коул пожал плечами.
- Это небольшая потеря. Стю не был идеальным супругом для Сибил.
- Ваша сестра высказывается в том же духе.
- Вы допрашивали ее?
- Нет, просто задал несколько вопросов.
Жесткий огонь снова загорелся в его глазах.
- Только что, - начал я с вызовом, - вы сами сказали мне, что не представляете себе никакого мотива для убийства Лоудера и тут же сами намекаете на возможный мотив.
Он посмотрел на меня, как могильщик на свежего мертвеца.
- У меня нет детей. Сибил - единственный мне родной человек. Если вы пытаетесь вовлечь ее в неприятности, то будете иметь дело со мной, ясно?
- А я-то думал, что вы навсегда расстались со своими гангстерскими замашками...
- Если придется, я их вспомню. А сейчас убирайтесь!
Я выбрался из карьера. Прежде чем сесть в машину, мне пришлось вытряхнуть из ботинок и из-за отворотов брюк кучу песка. Были, конечно, гангстеры, которые навсегда порывали с преступным миром и становившиеся почтенными гражданами. Однако имелось гораздо больше, так называемых, экс-гангстеров, которые, прикрываясь вполне невинными занятиями, продолжали преступную деятельность. Хотелось бы мне знать, к какой из этих категорий принадлежит Вирт Коул.
Глава 10
Ист-Хэмптон удален от Манхэттена на полтораста километров и лежит на южном побережье Лонг-Айленда. Его называют "Золотоплавильней", или "Золотым тиглем".
В больших виллах и на просторных пляжах проводят здесь лето самые разные типы людей: богачи давние и богачи новые, представители богемы. Цены на землю здесь головокружительные.
Уже смеркалось, когда я свернул к прибрежной вилле Сэма Бэккета, тестя Элли Овермана. Не один я опаздывал к празднику: перед огромным домом только что остановился красный "феррари". Из дома выбежал Оверман.
- Ну, наконец-то вы приехали, - закричал он радостно. - Быстро сбрасывайте вашу потную одежду, и в бассейн! Боже мой, Мардж, ты становишься все ослепительней! Тебя просто нельзя отпустить одну на улицу. Прими мои поздравления, Чак!
Женщина хихикнула, и лицо ее расплылось от удовольствия. Оверман поцеловал ее в губы. Спутник женщины сказал:
- Поэтому я и завидую вам, людям театра. Можете, если захотите, целовать любую женщину. От вас ничего другого и не ожидают. Попробовал бы я...
- Так есть же выход, Чак! - перебил его Оверман. - Вложи свои неправедно нажитые деньги в "Небоскреб из шелка" и дело в шляпе. Ты становишься театральным деятелем... Тебе откроется мир новых радостей!
- Кажется, наконец ты меня убедил, - ухмыльнулся мужчина.
Женщина взяла его под руку.
- Пойдемте в дом, - сказала она. - А то Элли со своими герлз окончательно заманит тебя в новый мир.
