Иэн Рэнкин - Не на жизнь, а на смерть
– Если мне не изменяет память, вы сказали «красотка», Джордж? Напомните мне, чтобы отныне я никогда не позволял вам устраивать для меня свиданий вслепую.
Был самый разгар рабочего дня. Ребус сидел один в кабинете Флайта, глядя в блокнот, лежавший перед ним на столе. Держа ручку как барабанную палочку, он постукивал ею по краю стола, изучая имена, которые только что написал. Доктор Энтони Моррисон. Томми Уоткис.
Этих людей ему хотелось увидеть. Он провел жирную черту под каждым именем и написал еще два: Рона. Саманта. Их обеих ему тоже хотелось увидеть, но только по другой причине.
Флайт отбыл на нижний этаж, чтобы встретиться со старшим инспектором Лейном. Ребус на встречу приглашен не был. Он взял оставшийся кусочек сэндвича с салями, но после минутного размышления швырнул его в мусорное ведро. Слишком много соли. И вообще, из какого мяса делают эту самую салями? Ему захотелось еще чаю. Флайт вроде набирал один-восемь, чтобы заказать чай, но Ребус решил не рисковать, боясь невзначай выставить себя на посмешище. Будет здорово, если ему удастся пробиться к старшему суперинтенданту Пирсону.
Просто дружеский совет. От Ребуса не ускользнул смысл намека. Он скомкал свой список, бросил его в мусорное ведро следом за сэндвичем. Потом поднялся со стула и направился в главный офис. Он понимал, что должен действовать или хотя бы создавать видимость напряженной деятельности. Его заставили проехать четыреста миль в надежде, что он поможет в расследовании. Но чем? На данный момент он, хоть убей, не видел никаких пробелов в ходе расследования. Они делали все, что могли, но пока безрезультатно. Он был очередной соломинкой, за которую им пришло в голову ухватиться. Еще один шанс приблизить долгожданный Счастливый Случай.
Ребус изучал карту на стене, как вдруг кто-то окликнул его:
– Сэр?
Он обернулся и увидел одного из офицеров отдела.
– Да?
– К вам посетитель, сэр.
– Ко мне?
– Ну… Видите ли, вы сейчас единственный старший детектив в отделе, сэр.
Ребус немного подумал:
– Как его зовут?
Офицер заглянул в бумажку:
– Доктор Фрейзер, сэр.
Ребус еще немного подумал.
– Ладно, – сказал он наконец, направляясь в сторону своего крошечного офиса. – Можете впустить его через пару минут. – Он остановился. – Да, и принесите мне чаю, хорошо?
– Хорошо, – ответил офицер. Он подождал, пока Ребус не вышел из комнаты, потом повернулся к остальным, застывшим за своими столами с улыбками на лицах. – Этот Джок – просто придурок долбанутый, – во всеуслышание объявил он. – Напомните мне, чтобы я пописал в чайник перед тем, как подать ему.
Доктор Фрейзер оказалась женщиной. Более того, женщиной привлекательной. Когда она вошла в кабинет, Ребус даже привстал со своего места, приветствуя ее.
– Инспектор Ребус?
– Верно. А вы, должно быть, доктор Фрейзер?
– Да. – Она улыбнулась, обнажив ряд безупречных зубов, когда Ребус предложил ей присесть. – Но я должна кое-что объяснить.
Ребус кивнул. Он смотрел ей в глаза, опасаясь, что иначе его взгляд непроизвольно скользнет вниз, к ее изящным загорелым ногам – чулками она пренебрегала, – к краю кремовой юбки чуть выше колен, соблазнительно обтягивающей бедра. Одного взгляда было достаточно, чтобы по достоинству оценить ее гибкое тело. Высокая, почти с него ростом, с длинными голыми ногами. На ней был пиджак, подобранный в тон юбке, и простая белая блузка, оттененная ниткой жемчуга. На горле, прямо над жемчугом, был заметен небольшой тоненький шрам. Загорелое лицо, правильно очерченный рот, черные прямые волосы собраны сбоку и пышной волной падают на плечо. На коленях она держала небольшой изящный портфель из мягкой черной кожи и перебирала пальцами ручки, рассказывая Ребусу о себе.
– Вообще-то я не врач. – Ребус выразил легкое удивление. – Я доктор философии, преподаю психологию в колледже.
– И вы – американка, – сказал Ребус.
– На самом деле – канадка.
Да, он должен был догадаться. B ee акценте была слышна мягкая певучесть, отсутствовавшая у большинства американцев, и не было американской гнусавости, столь характерной для туристов, которые останавливаются на Принсес-стрит, чтобы сфотографироваться на фоне памятника Вальтеру Скотту.
– Простите, – сказал он, – так чем я могу быть вам полезен, доктор Фрейзер?
– Понимаете, утром я уже звонила в ваш отдел и объяснила, что меня заинтересовало дело Оборотня.
Теперь Ребус все понял. Еще одна чокнутая с какой-нибудь безумной идеей по поводу Оборотня. В Отделе убийств сразу смекнули, что к чему, и решили подшутить над ним, организовав эту встречу и заранее предупредив Флайта, чтобы тот вовремя смылся. Что ж, шутка удалась. У Ребуса всегда нашлось бы время для привлекательной женщины; и не важно, чокнутая она или нет. В конце концов, ему все равно нечем заняться, не так ли?
– Продолжайте, – сказал он.
– Я хочу попытаться составить портрет Оборотня.
– Портрет?
– Психологический портрет. Наподобие фоторобота, только он скорее будет отражать духовный облик, а не внешний. Мне приходилось заниматься исследованиями в этой области, и я думаю, что, используя ту же методику, смогу помочь вам лучше понять убийцу. – Она помедлила. – Что вы об этом думаете?
– Ума не приложу, зачем вам это надо, доктор Фрейзер.
– Может, я просто представитель вдохновленной общественности. – Она опустила глаза и улыбнулась. – Честно говоря, мне просто хотелось применить свои методы на практике. Пока мне удавалось экспериментировать только со старыми уголовными делами. Теперь я хочу взяться за текущее происшествие.
Ребус откинулся на стуле; вертя в пальцах ручку, сделал вид, что внимательно изучает ее. Когда он поднял глаза, то увидел, что доктор Фрейзер внимательно изучает его. Как-никак, она все-таки психолог. Он положил ручку на место.
– Это не игрушки, – проговорил он, – и здесь не лекционный зал. Четыре женщины мертвы, а маньяк бродит где-то на свободе, и мы сейчас заняты тем, что пытаемся отличить реальные следы убийцы от ложных. С какой стати мы должны уделять вам время, доктор Фрейзер?
Она зарделась, а ее скулы покрылись густым румянцем. Похоже, он застал ее своим вопросом врасплох. Ребусу тоже было нечего добавить, так что на какое-то время в комнате воцарилась тишина. У него пересохло во рту, а горло словно залили смолой. Где же чай?
И вдруг она заговорила:
– Все, что я хочу, это ознакомиться с материалами по делу.
Ребус не смог удержаться от сарказма:
– Всего-то навсего?! – Он похлопал рукой по внушительной стопке бумаг на лотке «для входящих». – Тогда нет проблем, это займет всего пару месяцев.
Она проигнорировала его слова, роясь в портфеле, а затем достала оттуда тоненькую оранжевую папку.
– Вот, – сухо проговорила она, – просто прочтите это. Это займет у вас всего двадцать минут. Это один из составленных мной портретов… Американский серийный убийца. Если вы скажете, что это не поможет вам ни идентифицировать преступника, ни попытаться понять, когда он нанесет очередной удар, будь по-вашему, я сразу же уйду.
Ребус взял папку. О, боже, подумал он, только не психология! Отношение… Подключение… Мотивация. Ребус был сыт по горло этой ерундой еще со времен учебного семинара для старших офицеров. И все-таки он не хотел, чтобы она уходила, не хотел, чтобы весь Отдел убийств потешался над ним за его спиной, не хотел оставаться один в этой комнате. Ребус взял папку, достал аккуратно переплетенный реферат объемом страниц в двадцать пять и начал читать. Она внимательно наблюдала за тем, как он читает. Может, ждала какого-нибудь вопроса? Ребус читал, высоко задрав подбородок, чтобы она не заметила складок обвисшей кожи на шее, и широко расправив плечи, чтобы его не слишком мощная грудь казалась хоть чуточку шире, поминая недобрым словом родителей за то, что не кормили его как следует, когда он был ребенком. Он вырос тощим как щепка, и когда в один прекрасный день начал набирать вес, то за счет жира на животе и ягодицах, а не за счет мускулатуры на руках и на груди.
Ягодицы. Грудь. Руки. Ему стоило больших усилий разбирать написанное, сознавая, что ее тело находится в поле его зрения, прямо над верхней кромкой листа. Он даже не знает, как ее зовут, а возможно, никогда и не узнает. Он нахмурил брови, сделав вид, что погружен в глубокие раздумья, и прочел первую страницу до самого конца.
К пятой странице он заинтересовался, а к десятой пришел к выводу, что, безусловно, здесь что-то есть. Конечно, много умозрительного, сознайся, Джон, все построено на догадках, но все же из некоторых моментов она смогла сделать весьма впечатляющие выводы. И он догадывался почему: она мыслила иначе, нежели детектив. И все же, как ни крути, они плыли в одной лодке и иногда их идеи соприкасались. В худшем случае это будет еще один тупик. А в лучшем… Он сможет в полной мере насладиться обществом приятной женщины во время своего пребывания в Лондоне. Да, именно, обществом приятной женщины! Это напомнило ему о необходимости позвонить своей бывшей жене и договориться о встрече. Он быстро пробежал глазами последние страницы.
