Чингиз Абдуллаев - Альтернатива для грешников

— Чей автомобиль? — глухим голосом спрашивает Ион.

— Он принадлежит Липатову, — сообщаю я, стараясь не выдавать своего волнения. Кажется, нашей компетенции явно не хватит на расследование этого дела. Сюда должен приехать сам Михалыч.

— Какая машина? — нервно спрашивает чиновник. — При чем тут машина? При чем тут Липатов?

— Как к нему пройти? — очень невежливо перебивает его Ион. — Где он сидит?

Глава 10

Автомобиль подъехал к дому и мягко затормозил. Сидевший на заднем сиденье пожилой человек недовольно сказал двоим молодым парням:

— Может, мы приехали слишком рано?

— Нет, — обернулся к нему водитель, — сейчас ровно двенадцать часов.

Как вы нам приказывали.

— Хорошо, — кивнул пожилой, — подождете меня в автомобиле. И постарайтесь быть на месте, когда я вернусь. Я не буду задерживаться больше чем на десять минут.

Он хлопнул дверцей и вошел в подъезд. В кабине лифта он нажал кнопку одиннадцатого этажа. На лестничной клетке вышел, оглянулся и, подойдя к двери, позвонил. Дверь открылась через минуту.

— Я говорил по телефону, — объяснил открывший ему дверь молодой человек. Гость вошел и, сняв плащ, повесил его на вешалку, после чего, тяжело ступая, прошел в комнату. Молодой человек прошел следом и, сев за стол, требовательно уставился на гостя.

— Ну, — сказал он, — можете говорить.

— Зачем нужны эти шпионские глупости, — нахмурился пожилой, — мы вполне могли бы поговорить у меня в кабинете. Или у вас. Зачем тайные встречи?

— Вы же лучше меня знаете, что большинство кабинетов и у вас, и у нас прослушиваются. И не все «жучки» поставлены нашими людьми. А что будет, если запись нашего разговора попадет в газеты или к нашим врагам?

— У меня в кабинете нет подслушивающих устройств, — брезгливо перебил его гость, — я в достаточной степени застрахован от подобного дерьма.

— Это вам кажется, — живо возразил молодой человек, — полностью застрахованным не может быть никто, даже президент страны. Всегда есть тайный или явный враг, который дорого заплатит за любую информацию из вашего кабинета.

— А здесь нас прослушать не могут?

— Здесь нет, — снова улыбнулся молодой человек. Он являл собой тип американского политика, всегда улыбающегося и холодного, внимательного и внешне доброжелательного, — у нас установлены специальные генераторы шумов. Подслушать невозможно. А на окнах стоят усилители, чтобы нельзя было снять запись нашей беседы с вибрации оконных стекол.

— Вам не кажется, что вы слишком увлекаетесь подобными трюками? — снова поморщился пожилой. — Можно было побеседовать где-нибудь в парке. Я бы поставил вокруг охрану, чтобы к нам никто не подходил.

— И чтобы нас с вами сфотографировали? Или сняли нашу беседу на пленку?

Уважаемый Александр Никитич, неужели вы еще не поняли, что мы не должны бросить на наши отношения даже тени сомнения?

— У меня мало времени, — скривил губы гость, — зачем вы меня позвали?

— По-моему, вы должны были догадаться. Вы ведь провалили сегодня ночью операцию, которую мы готовим уже два месяца. Только не делайте вид, что вы так удивлены.

— Как провалили? — удивился гость. — По моим сведениям, группа выехала на место захвата в два часа ночи. Там все должно было пройти гладко.

— Должно было, — покачал головой молодой человек, — вместо того, чтобы вы мне рассказывали новости, я рассказываю их вам. Все получилось не так, как мы полагали. Группа действительно выехала на место, но дальше все пошло не по плану. Во-первых, ваш Скрибенко выбросился из окна.

— Как выбросился? — испугался гость. — Его убили?

— Он сам выбросился. Просто струсил. Повел себя как настоящий полоумный идиот. Увидев сотрудников спецназа, он выбросился из окна и испортил нам всю игру. Почему вы до сих пор этого не знаете?

— Я утром был на совещании, а потом мне позвонили и сказали, чтобы я приехал сюда… — несколько растерялся Александр Никитич.

— Вы обязаны были контролировать ход операции, — желчно сказал молодой человек, — неужели вам не ясно, насколько она была важной, в том числе и для вашей карьеры?

— Я не думал… Я не мог даже предположить.

— Вы сорвали операцию, — с нажимом на первом слове сказал молодой человек, — и вы еще не представляете, какие могут быть последствия. Меня прислали сказать вам, что там уже все известно.

— Они не нашли денег?

— Их при нем не было. Мы рассчитали все, но не учли, что ваш Скрибенко просто кретин. У него хватило ума только на прыжок в окно. В результате мы получили его труп. А деньги они нашли. Но не стали их оформлять как положено.

После гибели Скрибенко они проверили его автомобиль и вытащили деньги. Но не стали проверять, кому принадлежит этот автомобиль, и вся наша затея гениально лопнула.

— Не может быть, — решительно возразил Александр Никитич, — все равно рано или поздно они прозрят автомобиль и выйдут на Липатова. Может, спецназ не проверит, но следователи, которые там сегодня появятся, обязательно проверят.

Кроме того, им могут рассказать о деньгах сам Коробков и его подручные.

— Не расскажут, — зло сказал молодой, — у нас спецназовцы еще большие молодцы, чем мы о них думали. Они перестреляли всю банду. И теперь некому рассказывать.

И вот здесь его гость действительно испугался. Он достал платок, вытер выступивший пот и спросил изменившимся голосом:

— Что я могу сделать? Как мне быть?

— Прежде всего поинтересоваться ходом операции. Заниматься своими прямыми обязанностями. Спецназовцы вместо того, чтобы проверить машину и сразу ехать к Липатову, поехали к Скрибенко и сразу нашли фотографию, которую обязаны были найти после визита к Липатову. После, а не до. А теперь весь наш трюк с автомобилем и Скрибенко выглядит идиотским. Они нашли фотографию уже сегодня ночью. Мы ничего не успели сделать. Горохов сидел в ГУВД, он был сегодня ночью дежурным, и добраться до него мы бы все равно не смогли. Более того, он уже успел зайти к этим спецназовцам и все рассказать.

— Господи, — простонал Александр Никитич, с которого слетела вся его спесь.

— Вот поэтому мы вас так срочно и позвали, — друг снова улыбнулся молодой человек, — надеюсь, Теперь вы понимаете важность нашего разговора?

— Да, да, да, конечно, понимаю, — забормотал Александр Никитич, снова вытирая пот, — что я должен делать?

— Во-первых, успокоиться. Конечно, очень плохо, что все сорвалось, но это пока еще не катастрофа. Видимо, сегодня до вечера они обнаружат Липатова и будут думать, что им делать. Поэтому вам нужно все брать в свои руки до того, как эти спецназовцы проявят чрезмерную активность.

— Понимаю.

— А теперь два момента, которые нас очень волнуют. Первый — это ваш полковник Горохов. Я сказал, что он успел поговорить с группой, и это действительно так. Но вы знаете, что он им сказал?

— Сказал, что это провокация?

— Нет. Сказал, что это настоящее фото.

— Что? — попытался подняться Александр Никитич. — Как это настоящее? Вы и его… Он работает на вас?

— В том-то и дело, что нет. Но он приходит к группе и в присутствии всех офицеров заявляет, что фотография настоящая. Заметьте, что в половине девятого, когда к нему ворвался подполковник Звягинцев, он категорически все отрицал. А через полчаса вдруг признает, что фотография настоящая. Если учесть, что мы с вами сами приказали сделать этот фотомонтаж, то подобное признание не просто интересный факт. Это настолько невероятный и непонятный ход, что он заставляет нас думать, что, кроме нас, в игру вступил еще кто-то.

— Но это невозможно, — развел руками гость. — О Скрибенко и Липатове не знал никто, кроме нас.

— Может, кто-то из ваших людей проболтался? Или работает на другую сторону?

— Нет. Обо всем знал только я один.

— Тогда вам и нужно узнать, почему Горохов сделал такое признание.

Почему фотографию, которая была смонтирована для его компрометации, он признает за настоящую. Какова его цель?

— Я узнаю, — решительно сказал гость, — я все узнаю.

— И второе. Спецназовцы сегодня ночью проявили непонятную активность.

После того как перебили всю группу, они отправились к бывшей сожительнице Коробкова, сообщившей о его появлении. Хорошо еще, что мы успели увезти эту дуру за пять минут до появления сотрудников милиции. Но оставлять квартиру мы не могли. Это была конспиративная квартира, и они могли догадаться. Мы бы не успели все вывезти за пять минут. Дело закончилось тем, что там был устроен небольшой фейерверк и двое сотрудников спецназа погибли. Вы еще и об этом тоже не знали?

— Не знал, — испуганно шевельнул губами Александр Никитич.

— С этой минуты вы будете заниматься только этим делом. Я надеюсь, вы понимаете меня правильно? Его гость тяжело кивнул головой. Он встал со стула и слушал слова сидевшего молодого человека как приговор.

— Мы не можем завалить порученное нам дело, — неумолимо продолжал молодой человек, — ваша задача выяснить, почему так повел себя полковник Горохов. И несколько остудить пыл спецназовцев. И самое неприятное: они уже догадываются, что вся затея с деньгами — одна большая провокация. Но пока не знают, против кого и во имя чего она затевалась. Если они и дальше будут суетиться, нам придется продумать комплекс других мер.