Владимир Колычев - Где правда, брат?

— Так и не надо его бояться. Опасаться надо.

— Вот я и опасаюсь… — Роман замолчал, погружаясь в свои мысли.

Степан отвез его к дому, где на съемной квартире жила Варя. Из машины он вышел вместе с шефом, мало ли, вдруг в подъезде притаилась какая-то опасность? Пистолета у него не было, но в тесном пространстве подъезда нож — страшное оружие. А у него финка в рукаве, он и пырнуть ею мог, и метнуть на расстояние.

Но в подъезде опасность не таилась, и в квартире никого не было. Вообще никого.

Варе не возбранялось выходить из дома, поэтому ее отсутствие не должно было никого удивлять. Практика у нее после сессии, может, в архивах своих задержалась — такое ведь могло быть. Но Захарский встревожился, и, как оказалось, не зря. Увеличительное зеркало с трюмо исчезло, не было косметики, духов, дезодорантов и прочих женских штучек. Это его насторожило, и он полез в шкаф, а там только пустые плечики. Уехала Варя. Забрала вещи и уехала.

— Может, у нее практика закончилась? — вслух подумал Степан. — Может, она домой уехала?

— И мне ничего не сказала?

— Ну да, и я бы знал.

Захарский достал телефон, стал набирать ее номер, но абонент оказался недоступным. Степан тоже попытался дозвониться ей, но не смог.

— И как все это понимать? — Роман с осуждением посмотрел на Степана, будто он был виноват в том, что Варя исчезла.

— Не знаю.

— Может, она с кем-то сбежала?

— С кем?

— Ну, завела себе кого-то и сбежала.

— А сбегать зачем? — пожал плечами Степан.

— От меня сбежала!

— А чего ей бояться? Вы же ее не убьете.

— Не убью! Но мало ей не покажется!

— Ну, допустим, я ее в обиду не дам, — вслух подумал Степан.

— Что?! — вскинулся Роман, дикими глазами глядя на него.

Не понравилось ему, что его водитель заступился за свою ослушницу-сестру. Но Степан знал, как гасить такие вот вспышки беспричинного, можно сказать, гнева. Для этого достаточно было просто промолчать. И в глаза шефу смотреть не стоит. Но чувство собственного достоинства при этом терять нельзя. Захарский же как собака — если учует слабину, то не успокоится, пока не вцепится зубами в живое мясо.

— В обиду он не даст, тоже мне, заступник нашелся. Я что, убивать ее собираюсь? — взбудораженно спросил Роман. — Есть за что убивать? Что ты знаешь? Что ты про ее хоря знаешь?

— Какой хорь? О чем вы?

— С кем она сбежала?

— Хорошо, если сбежала…

— Хорошо, если сбежала?!

— Силой могли увезти.

— Силой?! Ты видишь здесь бардак? Вещи разбросаны, да? Стулья перевернуты?

Бардака в квартире действительно не было. Все вещи на месте, на полу ничего не валяется. Разве что покрывало на кровати в спальне смято.

Это хорошо, если Варя действительно сбежала с любимым человеком. Выйдет за него замуж, нарожает детей, будет жить счастливо в законном браке. И плевать, если это будет стоить места ее брату.

Но вдруг Варя попала в беду? Этого Степан и боялся.

— А если обманом? — задумчиво спросил он.

— Обманом?! — оскалив зубы, вскричал Захарский.

— Ну, всякое может быть…

— Ты что-то знаешь?

— Нет.

— Так узнай! Делай что хочешь, но найди мне Варю! Ты меня слышишь?

— Я ее найду, — ничуть в том не сомневаясь, заверил его Степан.

Он отвез шефа домой, а сам на своей «девятке» вернулся назад. Он должен найти Варю, и он ее найдет…

Фотографию сестры достать было нетрудно, гораздо сложнее оказалось выйти на человека, который смог бы пролить свет на плетень.

Телефон Вари не отвечал, у родителей ее не было, где она, не знали и в архиве Министерства обороны, где она проходила практику. Но Степан не унывал. Кто ищет, тот всегда найдет.

— Ну да, видел такую, покупает она тут у нас, — сказал невзрачного вида, узкоплечий мужчина в черной униформе охранника. Сказал с таким видом, словно Варя отоваривалась в его собственном супермаркете. И вид у него важный, будто нигде и никогда не было круче охранника, чем он.

— И когда вы ее видели?

Степан мог бы обратиться к нему на «ты», но фамильярность могла оскорбить столь важную персону, поэтому пришлось проявить вежливость.

— Ну, вчера видел…

Узкоплечий контролировал вестибюль магазина, отсюда через витринные окна он мог наблюдать и за стоянкой. И торговый зал отсюда неплохо просматривался. И как товар мимо кассы проносят, тоже можно было заметить.

— И что вы видели?

— Ну, на выход она пошла, парень за ней какой-то увязался.

— Какой парень?

— Ну, парень как парень. Симпатичный такой, спортивный… А что?

— Значит, увязался, говорите?

— Ну да, она к своей машине пошла, а он за ней. Они возле машины стояли, разговаривали, а потом он к ней сел, и они уехали.

— Вместе уехали?

— Ну да, вместе. Кажется, они целовались.

— Целовались?

— Ну, я не уверен. Далеко было, блики на стекле…

— Но уехали вместе?

— Вместе.

— Вчера?

— Вчера.

— Куда?

Охранник ничего не сказал, но выразительно посмотрел на Степана. Ну да, откуда он мог знать, куда уехала Варя…

— Значит, симпатичный парень, спортивный, да?

— Ну, женщинам такие парни нравятся, — с завистью вздохнул узкоплечий. — Черные волосы, хищный нос…

— Хищный нос?

— Ну, да, хищный. И сам он хищный. Не как бабник, хищный, а как волк. За бабами охотиться — это одно, а волчья хищность — это другое… Опасный он какой-то.

— Опасный?

— Ну, мне так показалось. А я людей чувствую.

Степан жалел о том, что не догадался сфотографировать Феликса, когда была возможность. Нечего ему сейчас предъявить для опознания. А ведь это Феликс догнал Варю и уехал вместе с ней на ее машине. Хорошо, если это не так. Но чутье подсказывало Степану, что не ошибся он в своем предположении.

— Если это люди, — задумчиво произнес он.

— Что? — недобро посмотрел на него охранник.

— Ну, ты же сам сказал, что этот красавчик волком был. Оборотень он. Оборотень…

— Оборотень?

— А вдруг?

Не было у Степана фотографии Феликса, но Захарский говорил, что он сам по специальной компьютерной программе составлял его фоторобот, и вроде бы неплохо получилось. Хорошо бы этот составной портрет показать охраннику. Если он узнает в нем Феликса, то дело действительно дрянь.

Но для этого надо ехать к Захарскому, рассказывать ему все. А не хотелось говорить ему про Феликса. Но ведь можно и опустить, что Варя целовалась с этим ублюдком. Тем более что охраннику это всего лишь показалось.

А если Варя действительно целовалась с Феликсом? Что все это значит? Может, он задурил девчонке голову, охмурил ее и увез в свою нору? Но зачем ему это нужно? Неужели он задумал что-то коварное против Захарского? А если нет, то почему Варя не дает о себе знать? Она ведь должна понимать, что Степан очень за нее переживает.

Глава 9

Не так важен секс, как прелюдия к нему. А еще интереснее сам процесс от знакомства до постели. Так, например, было с Юлей. Как-то не очень она шла на сближение с Феликсом. Нос не воротила, нет, но сомнения насчет него были — вдруг он не совсем тот парень, который нужен ей для семейной жизни? Ей двадцать три года, и она уже не считала себя молодой. Отгуляла, отплясала, теперь ей спокойную жизнь подавай и обеспеченную, само собой. Непросто с ней было, но Феликс ее раскрутил. Его тогда вдохновлял сам процесс, а само то, что дело дошло до постели, он уже считал победой. Может, потому и секс показался ему ослепительно-ярким.

С Варей при всем ее отношении к Феликсу было гораздо проще. Он мог взять ее прямо в машине, куда она так не хотела его впускать. Они поехали к ней домой забирать вещи, там он ее и уложил на лопатки. Быстрая победа его не впечатлила. Варя не изображала страсть, она просто лежала под ним с задумчиво-любопытным выражением лица, как будто прислушивалась к своим ощущениям и мыслям. Он терзал ее плоть, а она спрашивала себя, зачем ей это все нужно? Но именно это выражение лица и делало ее невероятно сексуальной…

Феликс отвез Варю на квартиру к Лексусу и Гончему, там снова взял ее. Но к этому времени она уже окончательно определилась в своих желаниях и потому в постели вошла в раж. И вчера все было хорошо, но сегодня он вдруг понял, что Варя его уже не возбуждает. Посмотрел на нее, и внутри все опустилось. И красивая она, и фигурка выше всяких похвал, но что-то вдруг расхотелось… И еще вдруг захотелось к Юле. Две ночи он провел с Варей, забыв о ней. Нехорошо вышло. Впрочем, он знает, какую лапшу навешать ей на уши, она такая, что все проглотит.

— Ты Роме звонила? — спросил Феликс.

— Нет, не звонила. Ты же сказал, что не надо. Я и телефон отключила.

— Что, и возвращаться к нему не хочешь? — Феликс отвернулся, взял сигарету и щелкнул зажигалкой.

Курить ему захотелось невыносимо. Так всегда бывает, когда бросаешь девушку.