Анна Данилова - Дом на берегу ночи
Андрей окончил юридический факультет университета в областном центре и вернулся в родной город Калину, где его взяли оперативником в уголовный розыск. Вот тогда-то всем, кто знал Борисова, и стало ясно, насколько рано из Андрейки с его тягой к оружию стал формироваться настоящий мужчина, бесстрашный, решительный, мужественный и ответственный. Об Андрее Борисове часто писали местные газеты, у него брали интервью, заведомо зная, что о чем бы он ни рассказывал, в конце призывал людей верить милиции и уголовному розыску и чтобы население города не боялось сообщать в органы о правонарушениях.
На него три раза покушались, один раз ранили, он едва остался жив, после чего ему пришлось из оперативников перейти в следователи прокуратуры. Но и на этой должности Андрея редко можно было застать в кабинете, его скромную машину, битую-перебитую, в нескольких местах простреленную, часто видели в Калине, на шоссе, в селах, областном центре, возле зданий прокуратуры, суда, следственного изолятора, тюрьмы и, конечно же, у дверей маленького ресторана «Три толстяка», которым владела его жена Ирина Борисова, бойкая предприимчивая молодая особа, дочка директора цементного завода.
Римму и Андрея связывала нежная дружба. В свое время Римма, еще подростком, вернувшись из Крыма, привезла ему оттуда в подарок купленный на базаре у какого-то старика, торгующего домашним вином и чурчхелой, маленький нож, украшенный серебряными дракончиками, как оказалось потом, персидский, старинный.
— Ты не представляешь себе, как же я рад тебя видеть! — продолжал восклицать обрадованный ее приходом Андрей, суетясь возле шкафчика с чаем и чашками. — Ты стала очень красивой! Как у тебя дела? Чем занимаешься? Преподаешь в университете?
— Да, преподаю. Театром вот увлеклась, пьесы пишу. Хочу организовать детский самодеятельный театр, записалась уже к мэру, хочу поговорить с ним о помещении, присмотрела кое-что…
— Если тебе какая помощь нужна, ты только скажи, у меня связи, друзья…
— Спасибо, конечно, но сначала я попробую официально, а там уж посмотрим… Андрей, я к тебе по другому делу.
— Случилось что? Ко мне просто так на чашку чая редко кто заходит. В прошлом году Сашка Звонарев был, к примеру, так его квартиру обчистили… Воров, заметь, мы нашли! Брат же его и обнес! Но что-то я отвлекся… Слушаю тебя, Риммочка! Вот чай, зефир…
— Мне надо задать тебе несколько вопросов, но с условием, что ты не станешь задавать встречных, идет?
— Интересно… — Андрей состроил уморительную гримасу. — Звучит интригующе. Хорошо, обещаю. Хотя нет, не обещаю. Задавать вопросы — это профессиональное. Просто ты можешь не отвечать.
— Меня интересует сводка происшествий за июнь 2009 года. Кто пропал, погиб…
— Хорошо, я раздобуду тебе такие сведения. Больше ты мне ничего не хочешь рассказать?
— Просто не имею права, понимаешь? Это не моя тайна. Мне нужно проверить одного человека. От того, что ты мне расскажешь, будет зависеть жизнь двух людей.
— А поконкретнее? Кого искать-то?
— Андрей!
— Все-все, я понял. Хорошо, сейчас я дам поручение своему помощнику, а мы с тобой, пока он занимается твоим вопросом, посидим в нашем ресторане.
— «Три толстяка»? — улыбнулась Римма. — Как идут дела?
— Отлично. Выезжаем, в основном, на свадьбах, юбилеях. Иру я почти не вижу, она живет в ресторане, сам не пойму, откуда у нас взялись дети, которые как бы сами растут, воспитываются, взрослеют!
Римма улыбнулась, порадовалась за Андрея.
— Саша? Зайди ко мне! — Он позвал своего помощника, молодого парня, глядящего на него с обожанием и готового, видать, ради Андрея на все, и дал ему поручение. Тот кивнул головой и убежал.
В ресторане в этот утренний час было пусто, пахло сдобой. Все стены были расписаны фантастическими сценами, связанными с чревоугодием. Свежие, яркие краски, тщательно выписанная снедь, посетители ресторана могли часами любоваться на работу талантливого художника.
Андрей усадил свою гостью за стол, покрытый зеленой скатертью. Подошла официантка.
— Нам бы позавтракать. Оладушки с вареньем, кофе с молоком… Ты как, не против? — Он посмотрел на Римму. — Предупреждаю, таких оладий ты не пробовала. Это какой-то сложный австрийский рецепт! Королевский, я бы даже сказал!
— Я не против, — улыбнулась Римма. — У тебя здесь очень красиво и уютно. Я не знакома с твоей Ириной, но все равно, передай ей, что она — большая молодец! Где вы нашли такого художника?
Она закрыла глаза, представив себе, что сейчас услышит: «Это Коля Решетов».
Но, к сожалению, такое случается только в кино, все эти сплошные совпадения, позволяющие с такой легкостью раскрывать сложные преступления.
— Это Коля Агишев, — сказал Андрей, и у Риммы по спине побежали мурашки.
— Местный художник?
— Да, он наш. Еще мальчишкой производил впечатление сначала на учителей, потом на жюри разных художественных конкурсов в Саратове. Сейчас он учится в Москве, в «суриковке». Был здесь два года тому назад на каникулах, пришел ко мне с проблемой, у него из мастерской, на даче, пропали эскизы, копии картин Ренуара, знаешь, ученические работы, но которые можно было бы очень неплохо продать в Москве. Просто шедевры, я видел фотографии этих картин.
— И что, нашел?
— Да, нашел. Вот не перестаю удивляться! Его родной дядя, брат отца, вынес все, запаковал и отправил, на самом деле, в Москву, поездом, одному своему приятелю, который как раз торгует там картинами! Мы его поймали, дядю этого, он во всем признался, и чтобы его не посадили, он отписал матери Коли свою дачу, расположенную как раз по соседству с их дачей, прямо на берегу реки. Вот так они полюбовно договорились, чтобы избежать суда, стыда и тюрьмы, конечно! В благодарность за то, что я вычислил вора, Коля и расписал мне ресторан. Я ему, правда, заплатил. Он отказывался, но я ему перевод отправил. Не отвертится.
Ему позвонили.
— Спасибо, Саша.
Андрей достал из футляра ноутбук, раскрыл его, включил.
— Сейчас посмотрим. Так-так… Что тут у нас? Июнь, 2009 год. Ангелина Константиновна Погребнюк, была задушена мужем в ночь с 1 на 2 июня.
Римма почувствовала легкое головокружение.
— Ну и фамилия!
— Я ведь не знаю, что или кто конкретно тебя интересует. Идем дальше. Захар Тимофеевич Загуменный — утонул в местном пруду, был в состоянии алкогольного опьянения.
На улице Лунной в г. Калина выпал из окна годовалый ребенок… От алкогольного суррогата умер гражданин Ванеев Дмитрий Борисович, 1962 года рождения… Или вот: 13 июня вышла из дома школьница Лика Черешнева и не вернулась… Заявление ее сестры, Ольги Черешневой…
— С ней-то что? Нашли?
— Вот эту историю я как раз запомнил хорошо. Дело в том, что она просто ушла из дома. Сбежала. У нее сестра была, старшая, так вот, по непроверенным данным, эта Лика, вернее, Анжелика Черешнева, девчонка совсем, сбежала с любовником своей сестры. У меня товарищ как раз занимался этим делом. Вот он и рассказал мне, что эта Черешнева, слава богу, жива-здорова, что сестра сама приходила в милицию и забрала заявление о пропаже сестры.
— Лика Черешнева… Мне кажется, что я знаю, о ком идет речь… Ладно… Потом вспомню. Что-нибудь еще? Убийства? — осторожно проронила Римма, не зная, как себя вести с Андреем. Удивительно, что он старается не задавать лишних вопросов.
— Да нет… Здесь — мелкая кража в детском саду, потом вот еще — газ взорвался в жилом доме. Так, стоп. Вот. Николай Решетов — ушел из дома и не вернулся.
— До сих пор не вернулся?
— Не знаю, надо узнавать. Мне об этом парне ничего неизвестно. Ну, что, кто тебя заинтересовал из перечисленных граждан? Никто?
— Андрей…
— Римма, что случилось? Рассказывай! Обещаю тебе, что не предприму ничего, что могло бы навредить тем людям, интересы которых ты сейчас представляешь. Ведь я вижу, что ты за кого-то хлопочешь, что тебя интересует информация по какому-то конкретному человеку.
— Хорошо, я тебе скажу. Меня интересует убийство. Коля… Решетов… — прошептала она и почувствовала снова головокружение. Она так сильно волновалась, произнося это имя, словно предавала Машу. — Мне нужно узнать, что с ним. И если он умер, погиб или просто пропал, то какого числа это произошло. Ну и, конечно, имя убийцы.
— Хорошо, сейчас все узнаем. Ты посиди здесь, а я выйду, мне надо поговорить по телефону.
Ей показалось, что у него испортилось настроение? Интересно, что он о ней подумал, когда она сказала про этого Колю Решетова? Что, быть может, она сама как-то связана с этим преступлением? И зачем она вообще обратилась к Андрею? Могла бы действительно, как и обещала Маше, пойти в районный отдел образования, попытаться найти школу, в которой он учился, адрес, соответственно. Может, и обошлось бы без полиции?
