Ирина Иванова - Охотники за наследством

– Что мы тут забыли? – поинтересовалась я у Алисы.

– По-моему, я уже видела это место в каком-то фильме.

– Вряд ли.

Я потрогала ближайший ящичек и потянула его на себя. Все-таки это заразная штука – вот так их двигать.

– Знаешь, сколько они хотят за кабинет? – Она кивнула на крошечного старичка за конторкой, а потом обвела рукой черный стол, маленькое бюро и стенку.

– Понятия не имею, но думаю, что немного.

– Тысячу долларов. За все! Ты понимаешь? Забирай и уходи.

– Как в сказке – сокровища за монетку.

– Может, взять? Смотри, какое шикарное дерево.

Старичок встал, подошел ближе к нам и улыбнулся. За другим столом его коллега уже оформлял туристам покупку, кажется спальни.

– Дорогая, сказка кончится на нашей таможне, если твой кабинет вообще до нее доберется, в чем я лично сомневаюсь. Дерево, конечно, шикарное, это их фирменное, – я еще раз потянула на себя ящичек, – в доме сына Колумба, куда я пыталась тебя затащить, вся мебель из него. Столько лет прошло, а все как новое. Даже реставрации вроде бы не было. Она вечная.

– Может, стол купить? Он великолепен. – Алиса ухватила пальцами верхнюю губу, что означало наивысшую степень раздумий.

– И отправить за нами по морю в Париж или сразу на Маврикий? – Я пыталась вернуть ее в реальность. – Пойдем отсюда, пора ехать.

– Хорошо, возьму вот эту шкатулку. – Она поставила перед старичком миниатюрную копию бюро из черного дерева, – и степлер.

– Степлер? – переспросила я. – Ты чего? Ладно, давай купим еще дырокол, чтоб ему одному не было скучно!

Старичок радостно засмеялся, когда Алиса указала пальцем на степлер, и начал объяснять, как тот работает, потом завернул его в бумажный пакетик и уложил в мини-бюро.

– Дорогая, а вот теперь они будут думать, что мы дебилы, которые никогда не видели степлера.

– Мне плевать, что они будут думать. Я хочу степлер!

Через сорок минут мы допивали оставшееся у нас спиртное в аэропорту Санто-Доминго среди оранжевых стен и синих диванов. Купить бутылку в дьюти фри и начать пить из-под полы у французов на борту значило нарваться на скандал. О неожиданном походе в мебельный я решила на время забыть: в конце концов, если для снятия стресса нужен степлер, пускай будет степлер.

– А вообще, почему через Париж? Шарль де Голль – самый безумный аэропорт в Европе. Почему не через Йоханнесбург? – в конце концов спросила я.

– Долго. Так у нас самая маленькая стыковка – всего пять часов.

– Пять часов?! – Я продолжала возмущаться даже после того, как самолет взмыл в небо. – Ты как хочешь, а я выйду, пройдусь в Париже.

– Что пройдусь! Куда пройдусь? – запротестовала Алиса. – Стыковка всего пять часов: час на выход, час на вход. И это в лучшем случае, ты же помнишь Шарль де Голль. Куда ты собралась идти на три часа!

– Ну, например, в Пале-Рояль. До Опера шатл от аэропорта идет всего сорок минут. Вот ты, например, точно не была. Там есть внутренний дворик с садом и кафе. Магазинов, правда, мало, но…

– Но за десять минут мы успеем их обойти, – подытожила Алиса.

– А что я буду делать в аэропорту пять часов, а?

– Например, постараешься не опоздать на рейс. Если бы я куда-то и вышла, то быстро принять душ в соседнем отеле и полежать, тут же невозможно. – Она снова попыталась вытянуться в кресле.

До Парижа мы летели эконом-классом, а дальше «бизнесом», поэтому сейчас ютились на обычных узких креслах. Но нам повезло – третьего в наше уютное гнездо не подсадили, поэтому пространство было относительно свободным.

– Какой душ во Франции? Могу представить, что там за сервис, душ капает прямо на унитаз… Вот если бы в Гонконге или, скажем, в Сингапуре, – продолжила я развивать тему. – Там бассейн в аэропорту есть. Можно поплавать.

– Тогда мы точно никуда не пойдем и просто дождемся нашего рейса. Девятнадцать часов лететь… Главное, не сдохнуть. – Она передала мне набор с ужином.

После доминиканских харчей на него не хотелось даже смотреть, поэтому я достала оттуда только крошечную бутылку красного вина и сырок.

– А еще в Пале-Рояле есть одна колонна, которая ниже других. То есть ты смотришь как бы сверху. Так вот, все кидают на нее монетки. Считается, если монета удержится на колонне, твое желание сбудется. Но мало у кого получается. – Я покосилась на Алису, гордившуюся своей меткостью, но она уже спала.

В Париж самолет опоздал примерно на час, поэтому о прогулке в город можно было сразу забыть. Те, кто любит аэропорт Шарль де Голль, обладают, видимо, каким-то особым чувством прекрасного. Все аэропорты как аэропорты, он один такой. Повсюду выходишь и попадаешь сразу в терминал, тут – в какой-то отстойник, где тебя вынуждают уткнуться в крошечный телевизор, долго и мучительно искать свой рейс, который подскажет тебе букву нужного автобуса. Например, «G». Затем надо ловить среди скользящего мимо транспорта эту самую «G», но и держать в поле зрения телевизор, потому что буква в любой момент может измениться, как вся наша жизнь.

Тем более удивительно, что мы с Алисой проделали все это в считанные минуты и добрались до нужного нам места через час после посадки. Пока она разминалась, обходя ближайшие магазины, я сидела в кафе, уставившись в окно. Хотя было два часа дня, французское солнце светило как-то тускло. Но, возможно, так казалось по сравнению с мультяшной доминиканской природой.

– Вот думаю, купить мне фартук с Эйфелевой башней или нет? – спросила Алиса, едва вернувшись.

– Отличная идея. Будет прекрасный комплект к степлеру. А как удивится батлер в отеле, – съязвила я, но тут же об этом пожалела. – Купи, конечно, если нравится. Лишний фартук – штука ценная.

Но она уже забыла о фартуке и теперь уткнулась в мобильный.

– Нам предоставляют индивидуальный трансфер. Соглашаемся или требуем общий автобус?

– Там, я думаю, можно индивидуальный, и желательно, чтобы нас донесли прямо до номера. – Я начала прислушиваться к объявлениям на рейс.

Самое тяжелое в длительных полетах с пересадкой – необходимость после трех-четырех часов ожидания запихнуть себя обратно в самолет. Даже при моей любви к полетам – это нелегко, тут главное не начать себя жалеть. На этот раз компенсацией стали супер-кресла, правда их никак не удавалось раскинуть на нужную длину, любимые щупальца-лампочки, которые всегда так и тянет оторвать, да прикрепленный к креслу телефон. После взлета я сняла трубку с намерением кому-нибудь обязательно позвонить, но передумала. Кому? Бульдожьей морде отчитаться? Родителям? Друзьям? Сказать: «Да, уже вернулась с Мальдив, но важные дела заставили меня улететь на Маврикий». Еще не хватало, чтобы нашу миссию разрушили икота и «горящие» уши.

– Тебе на Маврикии понравилось? – прервала мои размышления Алиса.

Она выспалась на пути до Парижа и теперь одновременно смотрела фильм и листала журнал.

– Ну, ты ж знаешь, в хорошей компании везде хорошо. Мы там на майских были. Помню, ночью после праздника начали играть в гольф.

– Ты же не играешь в гольф!

– Это был особый гольф, мы играли отельными зонтами-тростями и апельсинами – там везде были разложены апельсины.

– И как, успешно?

– Ага. Смешнее всего было, когда к нам в два часа ночи подошел дедок англичанин и спросил: «Извините, это гольф или крокет?» Наши натурально обиделись, говорят: «Какой же это крокет, не видишь, что ли, апельсины в водосток закатываются. Разумеется, гольф!»

– Как будет «водосток» по-английски? – неожиданно спросила Алиса.

– Как «дренаж», а что?

– Нет, ничего. А что дед?

– Начал рассказывать, как он в свое время был чемпионом по гольфу, туда приехал тоже поиграть и в итоге попросился к нам в команду.

– Взяли?

– Конечно. Правда, у нас были какие-то размытые правила. Но он сбегал за зонтом, принес еще апельсинов. Самый большой шок у него был, когда он узнал, что трофеи потом надо съесть.

– А как же без этого! Конечно, съесть! – захохотала Алиса. – А вообще там сервис хороший? А море?

– Скоро увидишь.

Глава 3

– Выпьем?

– Сейчас? Нам бы до отеля добраться.

– А что? Голова прояснится, – обиженно сказала Алиса, стаскивая чемодан с ленты-транспортера.

– Кара, голова прояснится с утра. Едем в отель, снимаем номер, ложимся спать.

Мы вышли на улицу. Солнце уже почти село, но воздух был еще горячим. Прилетевшие с нами туристы быстро расползались по крошечным автобусам, волоча за собой багаж. Устали. А мы как будто не устали.

– Вон наш человек! – Алиса указала на серьезного типа, закрывавшего нам выход.

Тот был в кепке с козырьком, черном костюме и таком же черном узком галстуке, табличку с нашими фамилиями держал высоко и четко под прямым углом. Удостоверившись, что мы это действительно мы, он ловко подхватил чемоданы и поманил нас за собой. Автомобиль мерзавец вел как по маслу, из-за чего меня укачало, и на ресепшен я уже буквально падала на лакированную стойку. Хорошо еще, что все бумаги они заполнили сами, и нам оставалось лишь подписать. Перебравшись через канал по деревянному мостику, уже через минут пятнадцать мы оказались в номере, где я и рухнула на стоявший на веранде диван. Вдалеке шумело море, больше не было слышно ни звука, только Алиса бегала по номеру и, судя по грохоту, вела какие-то перестановки, а может, просто разбирала чемодан. Когда я, наконец, открыла глаза, то вскрикнула от неожиданности – надо мной склонился господин с лихими седыми усами, который протягивал мне стакан лиловой жидкости и что-то ласково бубнил. Видом он напоминал гротескного психолога из тех, что всегда показывают в фильмах. Без своих великолепных усов он вполне мог бы сойти за Милтона Эриксона, впрочем, и с ними тоже. Выскочившей к нам Алисе усатый господин отрекомендовался как Кристиан и снова завис надо мной: