Алистер Маклин - Когда пробьет восемь склянок
- Какая была погода в тот день в Анвабель?
- Я знал, что вы спросите об этом, Каролина.- Эта сочетание скромности и самодовольства иногда кажется очень утомительным.- Я справлялся у метеорологов. Ветер до одного балла, переменный. Море спокойное, небо облачное. Перейдем к этому году. 6 и 28 апреля. "Ивнинг Стар" и "Джинки Роз". Две рыбацкие шхуны с восточного побережья - одна из Вакхи, а другая из Фрэйбурга.
- Но обе базировались на западном побережье?
- Я бы предпочел, чтобы вы ее перебивали меня,- выразил недовольство дядюшка Артур.- Обе базировались в Обане. Первая из иих, "Ивнинг Стар", была найдена на мели вблизи Ислэя. "Джинки Роз" исчезла без следа. Никто из членов экипажей не найден. Затем 17 мая. На этот раз хорошо известная гоночная яхта "Кап-Грис-Нец", английского производства, с английский экипажем, очень опытный капитан, и штурман, и весь экипаж - все они давно успешно участвовали в гонках. Покинула Лондондерри и отправилась на север Шотландии при прекрасной погоде. Пропала. Была обнаружена месяц спустя - вернее, то, что от нее осталось,- на берегу острова Скай.
- А экипаж?
- Нужно ли спрашивать? Не найден никто. Затем последний случай, несколько недель назад, 8 августа. Муж, жена, двое детей - подростков, дочь и сын. Переоборудованная спасательная шлюпка "Кингфишер". По отзывам муж довольно опытный мореход, много лет был матросом. Но он никогда не водил судно ночью, поэтому выбрал спокойный вечер, чтобы совершить ночной поход. Пропала. Лодка и экипаж.
- Откуда они отправились?
- Из Торбея.
Ради этого слова ему стоило потратить полдня. И мне то же. Я спросил:
- Вы все еще считаете, что "Наятсвилд" спрятан в Исландии или в каком-нибудь удалевном фиорде в северной Норвегии?
- Я никогда не думал ничего подобного.-Дядюшка вновь вернулся от дружелюбного тона к нормальному. А норма для него нечто среднее между холодным и ледяным.- А вы обратили внимание на совпадение дат?
- Да, Анвабель, я заметил совпадение.
"Ивнинг Стар" была найдена выброшенной на камни вблизи Ислэя через три дня после исчезновения сухогруза "Холмвуд" у южного побережья Ирландия. "Джинни Роз" пропала ровно через три дня после того, как загадочно исчезло торговое судно "Ангара" в проливе Святого Георга. Гоночная яхта "Кап-Грес-Нец", которую в итоге нашли на камнях острова Скай, исчезла в тот же день, когда судно "Хидли Пайонир" пропало где-то, как предполагали, у побережья Северной Ирландии. А бывшая спасательная шлюпка "Кингфишер" ушла и больше не появлялась как раз через два дня после того, как теплоход "Харрикейв Спрэй" вышел из Клайда, после чего его никто никогда больше не видел. Совпадения совпадениями, но не до такой же степени. А исчезновение всех четырех экипажей малых судов, погибших в таком ограниченном районе, забило последний гвоздь в гроб этой мысли о простом совпадения. Примерно так я и сказал дядюшке.
- Давайте не будем тратить время на обсуждение очевидвых вещей. Каролина,- холодно сказал дядюшка. Не очень-то вежливо с его стороны, если учесть, что эта идея никогда бы не пришла ему в голову, не вложи я ее туда четыре часа назад.- Вопрос в том, как теперь быть. От Ислея до Ская довольно большое расстояние. Где все это искать?
- Какие у вас есть возможности обеспечить содействие радио и телевидения?
- Что вы еще задумали, Каролина? - спросил он после паузы самым угрожающим тоном.
- Я хочу. чтобы они вставили небольшое сообщение в сводку новостей.
- Так..,- Пауза на этот раз была длиннее.- Если удастся убедить их, что это не имеет отношения к политике и делается в национальных интересах, тогда шансы есть. Что нужно передать?
- Сообщение о том, что получен сигнал бедствия с яхты, потерпевшей крушение где-то к югу от Ская. Сигналы слабые, прогноз неблагоприятный. Точное местоположение не установлено. Спасательная авиация начнет поиск с первыми лучами солнца. Это все.
- Это я могу организовать. Зачем вам то, Каролина?
- Хотел бы пошарить вокруг. Осмотреть окрестности, во так, чтобы это ни у кого не вызвало подозрений. На восточной оконечности острова Торбей есть маленькая пустынная песчаная коса, хорошо защищенная крутым берегом и соснами. Будьте добры выслать туда вертолет с большим радиусом действия завтра перед рассветом.
- Сейчас я, как фокусник, щелкну пальцами и - оп-ля! вертолет к рассвету будет на месте.
- Четырнадцать часов назад, Аниабель, вы собиралась щелкнуть пальцами с тем, чтобы вертолет прибыл к полудню. Теперь у вас только семь часов - половина того времени. Но на этот раз и вертолет нужен для более важного дела, чем взбучка, которую хы собирались задать мне в Лондоне.
- Свяжитесь со мной в полночь, Каролина. Бог с вами, надеюсь, вы знаете, что собираетесь делать.
- Да, сэр,- сказал я. Я не имел в виду, что знаю, что делать. Да, сэр, хотел сказать я ему, надеюсь, я знаю, что делать дальше.
Есля ковер в салоне "Шангрн-Ла" стоил хоть одним пени меньше пяти тысяч фунтов, значит, старик Скурос приобрел его по случаю, через вторые руки. Двадцать на тридцать футов, бронзовые, коричневые и золотые, но в основном золотые узоры палуба была похожа на поле спелой пшеницы, эту иллюзию усиливал высоченный ворс, по которому не так-то просто было передвигаться. Это проклятую штуку надо было переходить вброд. Я в жизни ве видывал ничего роскошнее, если не считать обивки, скрывавшей две трети площади переборок. На фоне обивки ковер выглядел довольно дешево. Персидская или афганская парча, чьи тяжелые, сверкающие складки переливались при малейшем движении "Шангри-Ла". Там, где не было обивки, переборки были обшиты шелковистой тропической древесиной, той самой, из которой был изготовлен великолепнейший бар на корме. Роскошнейшие канапе и табуреты возле бара, обитые темно-зеленой замшей с золотой окантовкой,- вот вам еще одно состояние. Да что говорить! Если бы продать окованные медью столы, которые были аккуратно расставлены на ковре, на эти деньги можно было бы прокормить в течение года семью из пяти человек в гриль-баре отеля "Савой".
Слева смотрели две картины Сезанна, справа - две Ренуара. Не стоило вешать здесь картины. Среди этой роскоши они не могли привлечь к себе внимания. Им было бы уютнее на камбузе.
И мне тоже. И Ханслетту тоже, наверняка. Дело даже не в том, что ваши спортивные пиджаки и шарфы на шее были в резком противоречии с обшей роскошью обстановки с черными галстуками я смокингами хозяина и его гостей. И не в том, что общий разговор, казалось, велся с единственное целью, поставить вас с Ханслеттом на место. Вся эта болтовня об акциях, акционерных компаниях, учетных ставках и концессиях, о миллионах и миллионах долларов,- все это, конечно, не могло не подавлять людей малоимущих, но не нужно было быть гением, чтобы понять, как мало эти ребята в черных галстуках старались произвести на нас впечатление. Для них все эти акции и компании были единственным смыслом их существования, потому разговор все время вертелся вокруг них.
Если бы отключить звук, как это можно сделать в кино, то все происходящее здесь со стороны выглядело бы вполне нормально. Все вокруг так удобно, продуманно. Глубокие кресла обещают приятный отдых. Огонь в камине пылает ярко, почти ослепительно. Скурос сияет улыбкой хлебосольного хозяина. Стаканы ни на мгновение не остаются пустыми - хозяин незаметно нажимает на кнопку звонка, возникает стюард весь в белом с головы до ног, бесшумно наполняет стаканы и столь же бесшумно исчеэает. Все так изысканно, так роскошно, так приятно и спокойно. Пока выключен звук. Но стоит включить его, и вам тут же захотелось бы оказаться подальше отсюда.
Скурос наполнил свой стакан в четвертый раз за те сорок пять минут, что мы пробыли здесь, улыбнулся своей жене, сидевшей в кресле у огня, и провозгласил тост:
- За тебя, моя дорогая. За твое терпение, с которым ты следовала за нами повсюду. Это было самое скучное путешествие для тебя. Поздравляю с его окончаиием. Я посмотрел на Шарлотту Скурос. Все посмотрели на Шарлотту Скурос. Неудивительно миллионы людей смотрели на Шарлотту Скурос, когда она была самой популярной актрисой в Европе. Даже в те времена, когда она уже не будет ни молодой, ни красивой, она все равно будет привлекать взгляды, поскольку она была великой актрисой, а не смазливой, но пустоголовой кинозвездой. Уже сейчас она выглядела старше своих лет, и фигура у нее начала полнеть, но на нее заглядывались бы и тогда, когда б она сидела в инвалидном кресле на колесах. Такой уж у нее был тип лица. Потрепанное лицо, лицо сильно поношенное, лицо, которому так часто приходилось изображать смех и слезы, раздумья и переживания, лицо с усталыми карими глазами, всепонимающими глазами, которым тысяча лет; лицо, в каждой морщинке и черточке которого было столько смысла и характера - да уж, черт побери, в нем не было недостатка!
- Вы очень добры, Энтони...- Грудной голос Шарлотты Скурос, ее медленная речь с едва заметным иностранным акцентом очень естественно сочетались с ее усталой, извиняющейся улыбкой и тенями под глазами.- Но я никогда не устаю. Правда. Вы знаете это.
