Шарль Эксбрайя - Не сердитесь, Имоджин
Сэр Генри заявил, что не может привлечь официальную полицию и что ее нельзя вмешивать в дела секретных служб. Пусть так, но кто, интересно, помешает Имоджин сказать, будто у нее украли какую-нибудь драгоценность и она подозревает, чьих это рук дело? Прекрасная возможность разыскать голубоглазого типа, а когда его наконец приведут в полицию, то в худшем случае ей придется извиниться перед ним за несправедливые обвинения, зато она не потеряет его из виду, а уж потом доведет дело до конца. При этой мысли мышцы у нее напряглись, а длинные узловатые пальцы сжались, будто она уже держала врага за горло. В восторге от своей выдумки, которую она назвала военной хитростью, мисс Мак-Картри обула туфли без каблуков и улыбнулась отцу, заверив его, что смоет позорное пятно, замаравшее честь их семейства. Ей показалось, что сэр Вальтер Скотт молча пожелал ей удачи, а Роберт Брюс послал исполненный дружелюбия взгляд. Мобилизовав таким образом все силы, она ранним утром вышла из дому и, глубоко вдыхая здоровый горный хайландский воздух, направилась к полицейскому участку.
* * *Шеф местной полиции Арчибальд Мак-Клоста еще не был знаком с мисс Мак-Картри. Переведенный в Калландер по собственному желанию всего несколько месяцев назад, он радовался, что наконец-то получил спокойный участок, где мог тихо дожидаться пенсии, благо она была уже не за горами. В такой неплохо оплачиваемой праздности он и собирался дожить до счастливого дня, когда сможет сбросить форму полицейского и наслаждаться заслуженным покоем в родном селении Хёббкерк, которое считал самым прекрасным местом в той пограничной Шотландии, что называется Бордером. Именно там он, не отвлекаясь на глупости, посвятит дни и ночи всепоглощающей страсти к шахматным головоломкам.
Арчи прекрасно ладил со своим помощником Сэмюелем Тайлером, по характеру столь же мало склонным к полицейской службе, как и он сам. Бесконечно радуясь тому, что благодаря мирному нраву жителей в Калландере и окрестных деревушках царит покой, Сэмюэль все погожие дни проводил на рыбалке. Ни тот ни другой ничуть не верили в прелести женитьбы и, оставаясь закоренелыми холостяками, никогда об этом не жалели.
Каждое утро, явившись на службу в полицейский участок, шеф первым делом бросал тревожный взгляд на свой стол и испускал вздох облегчения, когда убеждался, что на нем нет ни одного документа, который бы мог нарушить его размеренную жизнь. Потом, успокоенный, раскладывал шахматную доску, расставлял на ней белые и черные фигуры, усаживался поудобнее и углублялся в очередную задачку, которыми еженедельно снабжала его газета «Таймс». Как правило, чтобы одолеть ее, ему как раз хватало недели, ибо сержант не отличался особой сообразительностью, а брал скорее терпением. Был он человеком положительным и излишней интуицией не страдал. Впрочем, Мак-Клоста прекрасно обходился и без нее.
Поскольку помощник Сэмюель Тайлер в тот момент отсутствовал, мисс Мак-Картри беспрепятственно прошла прямо в кабинет Арчибальда. Шеф полиции и не подумал оторваться от любимого занятия — он вот уже в десятый раз начинал атаку черным конем, которая по идее должна была в три хода закончиться шахом и матом. Лишенный прочих профессиональных достоинств, Мак-Клоста брал упрямством.
Имоджин немного подождала, потом, видя, что полицейский явно не обращает на нее никакого внимания, нетерпеливо стукнула по столу — от чего фигуры тут же запрыгали на доске — и с вызовом вопросила:
— Ну и что?
Уверенный, что ему вот-вот удастся решить задачку, Арчи обратил к ней недовольное лицо:
— Что «ну и что»?
— Ну и долго мне еще, интересно, ждать, пока вы обратите на меня внимание? Кстати, а кто вы такой?
— А вы?
— Я Имоджин Мак-Картри!
— Вы что, издеваетесь?
— Я? С чего вы взяли?
— Да с того, что ни одна уважающая себя женщина никогда бы не стала носить такое дурацкое имя.
Мисс на мгновение потеряла дар речи, потом взорвалась:
— Вы отдаете себе отчет, что оскорбляете моего отца?
— А вы отдаете себе отчет, что отвлекаете меня от исполнения служебных обязанностей?
— Думаете, правительство платит вам деньги, чтобы вы здесь сидели и сами с собой в шахматы играли?
— То, что я думаю, вас совершенно не касается, а если вы немедленно отсюда не уберетесь, я арестую вас за оскорбление полицейского при исполнении служебных обязанностей!
Имоджин язвительно хихикнула и ткнула пальцем в шахматную доску.
— И это вы называете исполнением служебных обязанностей?
— Убирайтесь вон или я вызову полицию!
— Так ведь вы же и есть полиция!
— Что, что?.. Ах да… Послушайте, ради всего святого, оставьте вы меня в покое, ну что я вам плохого сделал?
— Мне? Ничего.
— Тогда чего же вы ко мне пристаете?
— Потому что меня обокрали!
— Обокрали?! Этого не может быть!
— Как это не может быть?
— Так и не может быть, потому что ни в Калландере, ни в его окрестностях сроду не было воров, во всяком случае с тех пор, как Бог прибрал этого подонка Роба Роя.
Имоджин вздрогнула как от пощечины.
— Что вы сказали? Да как вы смеете, шпик поганый!
Услыхав такое оскорбление, Арчи тоже чуть не задохнулся. От ярости.
— Ну это уж… Эй, мисс, выбирайте выражения! Думаете, если вы рыжая…
— Если я и рыжая, то только потому, что у меня отец был рыжий, и я не позволю, чтобы какой-то безродный ублюдок…
— Это вы меня называете ублюдком?!
К счастью, в этот момент появился завершивший обход Сэмюель Тайлер. Ничуть не подозревая, какая драма разыгралась тут в его отсутствие, нарушив божественный покой участка, он как ни в чем не бывало поприветствовал капитанскую дочку, с которой, бывало, в молодости не раз субботними вечерами метал стрелки в местном кабачке «Гордый хайландец», и любезно поинтересовался:
— Как здоровье, мисс Имоджин?
— Было бы еще лучше, если бы полицию не доверяли кому попало!
Даже не обладая чрезмерной проницательностью, Сэмюель мгновенно смекнул, что между его начальством и мисс Мак-Картри явно что-то не так. Он сделал вид, что не расслышал реплики Имоджин, но Арчи не дал ему уйти в сторону:
— Вы знаете эту особу, Тайлер?
— С детства, сэр.
— Она что, ненормальная?
— Ничего-ничего, не стесняйтесь! — ядовито ухмыльнувшись, процедила Имоджин. — Ведите себя, будто меня здесь и в помине нет! Вот что получается, когда ответственные посты доверяют всяким инородцам!
— Вы слышали, Сэмюель Тайлер, что она сказала? Это я-то инородец! Я, который родился в Бордере, хоть и на границе, но все же на шотландской земле, кому мать с младенчества для укрепления характера подливала в рожок чистое виски!
— У вас там в Бордере все заражены английской кровью. То ли дело у нас в Хайландии…
— Здесь, в Хайландии, вы так и остались дикарями!
Сэмюель снял каску, почесал затылок, затем попросил объяснить:
— Собственно, что здесь происходит?
— Я пришла к этому кретину, чтобы просить о помощи и защите, — первой нашлась Имоджин, — а он под предлогом, будто я помешала ему играть в шахматы, оскорбил меня, оскорбил папу и оскорбил Роба Роя!
Весьма огорчившись происходящим, Тайлер попытался восстановить мир:
— Успокойтесь, мисс Имоджин, наверное, вы просто не поняли друг друга…
— Не поняли?! — гневно запротестовала мисс Мак-Картри. — Я пришла к этому типу…
— Вы хотите сказать — к шефу полиции Арчибальду Мак-Клосте…
— …так вот, я пришла заявить этому типу, что меня обокрали…
— А я сказал ей, что она врет, потому что жители Калландера не воруют!
— А с чего, интересно, вы взяли, что речь идет об уроженце Калландера?
Арчи с Сэмюелем недоуменно переглянулись. Воспользовавшись заминкой, Имоджин с победоносным видом закончила свою речь:
— А если вор — иностранец?!
— В таком случае, мисс Мак-Картри, это меняет дело… — тут же преобразился Мак-Клосга. — Присядьте, прощу вас… Так, ну и что же у вас там украли?
— Одну… в общем, одну драгоценность…
Арчи посмотрел на нее с явным недоверием:
— Похоже, вы не очень-то уверены.
— Вот еще новости! Хотя что еще ждать от дефективного…
— Прошу вас, не сердитесь, мисс Имоджин, — поспешил вмешаться Тайлер, стараясь опередить вопли шефа. — Ну зачем вы обижаете мистера Мак-Клосту?..
— Тогда пусть не говорит глупостей!
Шеф полиции призвал на помощь не менее десятка шотландских святых, имеющих репутацию миротворцев, и продолжил допрос:
— Все-таки, мисс, какую же именно драгоценность у вас украли?
— Просто драгоценность.
— Я понял, что драгоценность. Но что конкретно? Колье? Кольцо? Может, диадему? Или брошку?
— Ну… пусть будет колье.
— Какое же?
— Золотое. С этими… ну, в общем, драгоценными камнями.
