Роман Добрый - Гений русского сыска И.Д. Путилин

– Король идет! Здравствуйте, ваша светлость!

– Спасите меня! Меня мучают четвертым измерением пятого серпа луны!

– Черт, черт! Тьфу! Тьфу!

Визжат, плюются, хохочут, плачут, протягивают руки то с мольбой, то с угрозами, то с проклятиями. Путилин был бледен как полотно.

– Какой ужас! Какой ужас…

Навстречу нам шел сторож-привратник в мундире с синим воротником.

– Что угодно, господа?

– Видеть директора и старшего врача, голубчик. Держи монету и немедленно беги с карточкой.

Тот, получив мзду и увидев из карточки, что имеет дело с генералом, бросился сломя голову. Моя карточка – доктора – ему мало что говорила.

– Пожалуйте, ваше превосходительство.

… Через несколько минут мы были в кабинете директора и старшего врача московского «желтого» дома.

– Весьма польщен. Прошу покорно… Чем могу служить? Умные, усталые глаза пытливо глядят на нас.

– Вы знаете, профессор, кто я?

– Знаю, господин Путилин. Вы тот, который творит чудеса в области сыска.

– Спасибо на добром слове. А это – мой верный доктор. Я приехал… Впрочем, скажите: вы слышали о фантастическом привидении, пугающем Москву?

– На Сухаревой башне? -Да.

– Слышал. Хотя я живу в особом царстве, весь уйдя в мои печальные обязанности помогать несчастным страдальцам, но я не совсем отрешен и от иного мира. Слухи о каком-то привидении достигли и меня.

– Я приехал раскрыть это дело. Скажите: у вас исчез душевнобольной Николай Петрович Яновский?

– Да.

– Он – отставной офицер, не так ли?

– Да. А вы откуда все это знаете, ваше превосходительство? Директор-профессор с любопытством поглядел на Путилина.

– Это все равно. Впрочем, вы ведь заявили об этом сыскному отделению. Теперь мне гораздо важнее и интереснее узнать от вас характер заболевания вашего бежавшего пациента. Будьте добры, профессор, дать мне точные сведения, какой формой помешательства страдал Яновский.

– Тихий, безнадежный хроник… Mania grandiosa, мания величия… отчасти и mania регsecutions, мания преследования. Да вот curriculum mordi sui – история его болезни.

Старший врач и директор страшного «желтого» дома достал толстую тетрадь, испещренную знакомыми пометками, и углубился в нее.

– Доставлен год тому назад теткой. Женат. Жена бросила его, бежала… Сначала был помещен в III отделение как страдающий припадками буйного умопомешательства. Потом улучшение, довольно редкий поворот к улучшению. Надежда на выздоровление. Перевод во II отделение и… переход к неизлечимости.

Директор долго еще продолжал знакомить Путилина с описанием болезни несчастного офицера.

Я не привожу здесь в подробностях всех медицинских определений, так как это неинтересно.

– Вы, профессор, конечно, обращали внимание на особенности проявлений той или иной мании бежавшего Яновского?

– Разумеется.

– Вы помните их?

– Помню. У нас, психиатров, хорошая память.

– Сколько я знаю, – продолжал свой допрос Путилин, – почти все сумасшедшие имеют свою исходную, отправную точку помешательства. Так?

– Так.

– Они проявляют хоть в чем-нибудь свою страсть, свою склонность к тому, о чем порой здоровые мечтали?

– Совершенно верно,

– Так вот, не замечали ли вы в Яновском особой привязанности к чему-либо? Мне это очень важно знать.

Не только я, но и профессор-психиатр с удивлением и искренним восхищением глядели на знаменитого сыщика.

Откуда у него такая красота острого анализа, острого мышления в предмете, для него, очевидно, совершенно чуждом?

– Изволите видеть… – начал директор «желтого» дома. – Яновский, по-видимому, очень сильно увлекался…

– Легендарной историей? – быстро спросил Путилин. Психиатр откинулся на спинку кресла.

– Вы… вы и это знаете?

– Я вывожу свою кривую. Простите, профессор, этого вы, впрочем, не знаете.

– Однако слава о вас идет недаром. Вы – прозорливый, господин Путилин. Ну-с, совершенно верно. Яновский страшно любил рассказывать о легендах. Так, однажды он меня спросил: «Верите ли вы, профессор, в заповедную тайну Жигулевских гор, тех Жигулей, где пировал Стенька Разин со своими удалыми молодцами?» Я ответил то, что подсказывала мне моя наука, мой опыт, мой метод.

– А еще, случайно вам не приходилось слышать от него каких-нибудь легенд?

– Нет, не упомню.

Путилин встал и протянул директору какой-то крошечный лоскуток.

– Идя к вам, я, преодолевая сильнейший страх, какой питаю к помешанным, внимательно вглядывался в халаты ваших больных. Скажите, профессор, такая материя идет у вас на халаты?

Директор всмотрелся в крошечный лоскуток и уверенно ответил:

– Да. Именно такая.

– Ну, вот и все. Простите, что побеспокоил вас. У вас ведь и так дела много.

Известный психиатр с чувством пожал руку Путилину.

– Я счастлив был познакомиться с таким замечательным человеком, как вы, господин Путилин. Прошу верить, ваше превосходительство, что сегодняшний день останется надолго у меня в памяти.

Путилин стал расспрашивать профессора о наружности Яновского.

Мы вышли из страшного дома.

До нас долетали безумный хохот, стоны, вой, взвизгивания, проклятия.

Глава VI. В поисках телесной оболочки призрака

На обратном пути от сумасшедшего дома Путилин задумчиво сидел в коляске.

– Ты, кажется, можешь быть доволен, Ив. Дм.?

– Почему?

– Сколько я понял, ты напал на след.

– Этого, увы, еще мало, доктор. Мало напасть, надо найти. И потом, для меня неясна одна деталь. Однако попытаемся.

В номере «Лоскутной» нас ожидал В.

– Я заехал узнать, Иван Дмитриевич, не потребуются ли вам мои агенты.

– Спасибо, но в настоящую минуту они мне не нужны. Мне придется воспользоваться их услугами, но несколько позже.

– Вы что-нибудь узнали?

– Ничего.

В. недоверчиво поглядел на Путилина. Разговор перешел на другие темы.

– Скажите, коллега, какие у вас есть в Москве костюмерные заведения-мастерские? – вдруг неожиданно спросил Путилин. – Я, как петербуржец, этого не могу знать…

В., польщенный тем, что Путилин обратился к его, В., помощи, оживился.

– Костюмерная мастерская Пинягина, такая же мастерская Лашеева. Есть еще несколько.

– Это крупнейшие?

– Да.

– Где находится мастерская Пинягина?

– Большая Дмитровка, здание Дворянского собрания.

– А Лашеева?

– Газетный переулок…

– Так, так… Вы ожидайте меня, коллега, под вечер. Может быть, вместе будем работать.

… Зеркальные окна. Вход между колонн – и сразу помещение, производящее впечатление, чрезвычайно любопытное.

Всюду – всевозможнейшие костюмы, сверкающие золотом, серебром. Вот стоит римский воин: блестящие латы, горделивый шлем, короткие штаны, широкий меч и круглый щит. Все это надето на манекен. Пред вами воссоздается картина железного непобедимого воина античного великого Рима. Рядом с «центурионом»-легионером – изящная, изнеженная фигура французского маркиза времен великолепных Людовиков… Там, дальше, – испанские гранды, венецианские дожи, русские бояре, гугеноты, монахи, пейзане [11] и герцогские мантии. Какая поразительная смесь лиц, эпох, народов! Каски, шлемы, плащи, береты, треуголки, колпаки, кокошники, короны и кики [12], ленты и звезды. Вот вам вся история чуть не с сотворения мира! История наглядная, в море красок одежд. Это знаменитая костюмерная Пинягина.

Когда Путилин вошел туда, то невольно залюбовался. Все блистало, сверкало, поражая зрение гаммой тонов, красок.

– Что вам угодно? – подошел к Путилину полный господин.

– Получить от вас некоторые сведения. Я – Путилин, начальник петербургской сыскной полиции.

Управляющий костюмерной вздрогнул и удивленно поглядел на знаменитого, но и «страшного» гостя.

– Вы-с – Путилин?

– Да, я. Разве вы меня знаете?

– Помилуйте, о вас вся Москва говорила, когда вы хлыстов и скопцов изловили, а после иверских святотатцев.

– Так вот, спросить я вас хочу кое о чем.

– Пожалуйте, пожалуйте сюда! Здесь нам никто не помешает. Они вошли в небольшую комнату, где находились под стеклами бутафорские «драгоценности».

– У вас костюмы петровских времен имеются?

– О! – вырвалось горделиво у управляющего. – У нас есть костюмы всех времен.

– Костюм, например, петровского сержанта или капитана.

– Ну, конечно, господин Путилин!

– Скажите, пожалуйста, вы не можете мне достоверно сказать, продавали вы или же отдавали напрокат за последнее время подобный костюм?

Управляющий на секунду задумался, но потом сейчас же хлопнул себя рукой по лбу.

– Совершенно верно. Отдавал и отдаю напрокат.

– Кому?

– Я сейчас погляжу в книгу.

– Постойте… Я вам опишу приметы его. И Путилин стал описывать их.

– Так… так… – поддакивал управляющий костюмерной.

– Похоже?