Анна и Сергей Литвиновы - Золотая дева
– Что ж мне не позвонили? – упрекнула Елена.
– А что бы ты сделала? – едко парировал муж. – Успокоила ребенка в нежных материнских объятиях?..
Крыть было нечем.
В доме все знали, что материнские объятия девочку не привлекают. И когда Лизе снились страшные сны или она болела – за утешением всегда бежала к няне, к папе. Даже к горничным. И никогда – к ней, родной матери.
– Ну, вы ведь справились? – Елена ласково коснулась мужниной руки.
И удивилась, с каким остервенением тот шарахнулся от ее прикосновения.
– Конечно, мы справились, – саркастически откликнулся муж. – Мы давно уже научились справляться сами со всем. Не тебе ж поручать! А то устроишь, как тогда, с Лизиной аллергией.
– Слушай, хватит об этом, а? – вспылила Елена. – Ты, между прочим, и такого врача найти не мог.
…Дурацкая на самом деле и очень давняя история – однако Макар ее готов вечно вспоминать. Когда Лизе исполнилось два, у нее вдруг открылась страшнейшая аллергия. Какие там общеизвестные цитрусовые или клубника! Девочка реагировала в буквальном смысле на все. Аллергенами становились и безобидный кусочек хлеба с кунжутом. И осветленный яблочный сок. И даже отварная курица. Ребенком, естественно, занимались лучшие столичные врачи – и указания, как часто это бывает, давали самые противоречивые. Девочке лучше не становилось. И тогда Елена приняла волевое решение: выгнала всех, привела в дом известного травника и постановила, что отныне пользовать ее дочку будет только он. Дядька посадил Лизу на жесткую диету, максимум восемьсот килокалорий в день, и аллергия действительно очень быстро исчезла. А то, что девочке теперь постоянно хотелось есть и она быстро стала терять в весе, – это, считали и «светило», и мать, всего лишь побочный эффект. Макар, правда, утверждал, что ребенка довели в буквальном смысле до дистрофии, и однажды, когда Елена была в командировке, травника со скандалом выгнал. Муж лично повез Елизавету к очередному врачу и, когда жена вернулась, с гневом продемонстрировал ей справку, что, мол, у ребенка полнейшее истощение… Однако Елена все равно продолжала считать, что была права. Пусть истощение – зато теперь-то Лиза ест все и аллергия исчезла бесследно! А у Макара просто характер такой. Сам для семьи ничего не делает, а когда ты стараешься, только наезжает.
И Елена гневно сказала:
– Ты тоже хорош! Обещал, между прочим, Елизавете, что сам ей няню подбирать будешь. На кастинг, кажется, собирался в агентство сходить? Ну, и как? Выкроил в своем расписании время?
– Можно подумать, ты ходила, – пожал плечами муж. – Первую няньку, что тебе предложили, и хапнула!..
– А ты думаешь, у меня много свободного времени? – возмутилась жена.
– Конечно, конечно, ты у нас, как пчелка, сутками трудишься. С маникюра на педикюр. С педикюра – на массаж. С массажа на каток. С катка – на банкет…
– Господи, опять двадцать пять. – Елена уже с трудом удерживалась, чтоб не запустить мужу кумкватом в физиономию. И чего он вдруг разошелся? Ведь как было хорошо в последнее время: у нее своя жизнь, у него – своя. Вежливо здороваются за ужином и совершенно не касаются проблем друг друга…
– Вся из себя такая светская, элитарная… – продолжал глумиться супруг. – Утром она в Лондоне, у самого модного парикмахера. А к вечеру перемещается со своей неописуемой прической на благотворительный бал в Париж.
– Ну, и что в том плохого? – Елена из последних сил пыталась купировать ссору. – Я сама зарабатываю. Могу себе позволить.
– Сама ты зарабатываешь, как же! – хрюкнул муж. – Как в том анекдоте: купил мандарин за рубль, продал – за два. А потом умер дедушка и оставил миллион в наследство…
– На что ты намекаешь, Макар? – нахмурилась Елена. – На те жалкие четыреста тысяч, что ты дал мне на первый клуб? В девяносто каком-то лохматом году?.. Но я, кажется, те деньги давно тебе вернула. Или память мне изменяет?
– Не прикидывайся, милая, – поморщился он. – Четыреста тысяч – копейки, мелочь. А если б я тебя не поддерживал все то время, лопнул бы твой клуб. Точно мыльный пузырь.
Что спорить – Макар, конечно, ей помогал. И связями своими, и советами, особенно поначалу. Но только и она не на диване валялась. Получила образование, обросла нужными знакомыми. И последние лет десять муженек ее бизнеса не касается. Еще и своим дружкам хвастался, как ему повезло: на жену ни копейки тратить не надо, сама себя обеспечивает.
И оба ситуацией до поры были довольны. А тут вдруг Макарка завелся…
Или он просто из-за Лизы переживает?
И Лена брякнула первое, что пришло в голову:
– Слушай, Макар. Мы оба просто устали, наверно. Давай вместе отдохнуть съездим, а? Только мы втроем. Ты, я и Лиза. Куда-нибудь недалеко, в простое место, типа Болгарии, например. И даже няню с собой не будем брать.
Он презрительно взглянул на нее. Усмехнулся:
– Чего это с тобой? Материнские чувства проснулись?
– А зря, между прочим, смеешься, – спокойно заявила Елена. – Чтоб ты знал, материнская любовь разной бывает. Некоторые женщины – да, влюблены в своих младенцев с первого крика. И памперсы вонючие чуть не целуют. Но очень у многих чувства к детям просыпаются постепенно. Мне одна певица рассказывала: она своего сына вообще полюбила, только когда он в школу пошел. И с ним поговорить можно нормально стало обо всем, а не только про колобка с курочкой рябой…
– Заверяю: тебе это не грозит, – вновь усмехнулся Макар. – И когда Лиза в школу пойдет. Вообще никогда.
«Вот упрямая тварь! Но наше оружие – не крик. Гибкость», – подумала Елена. И мягко добавила:
– Но все-таки давай попробуем. Сейчас только я всю эту хлопотню с новым клубом закончу…
И муж, похоже, сменил гнев на милость. Не поцеловал, конечно, и даже не улыбнулся. Но и дверью шваркать не стал, как умеет. Просто молча повернулся и вышел. Елена же с отвращением вернула сельдерей с кумкватом в холодильник. Имеются свои плюсы и в ссорах с мужем – есть ей расхотелось совершенно. Но все-таки этот паршивый с самого утра день закончился очень даже неплохо. Счастье, что ей удалось своей показной кротостью погасить семейный скандал. Потому что глупо, вдобавок ко всем проблемам, еще и с мужем разругаться.
Она взглянула на часы, чертыхнулась – опять уже почти час ночи! – и отправилась в спальню. И, конечно, не ведала, что Макар в своей комнате первым делом схватился за телефон. Пока шли гудки, в нетерпении барабанил пальцами по спинке кровати. А едва ему ответили, деловито произнес:
– Нурлан? Это Макар. Я все решил. Ждать мы не будем.
Морщась, выслушал ответную тираду. И безапелляционно закончил:
– А я сказал: нет. Начинай прямо завтра.
* * *Вечером Лиза опять устроила истерику. И тут уж ничего не помогло. Ни педагогические приемы – приласкать, уговорить, отвлечь… Ни пресловутое поле, на которое Маша изо всех сил пыталась настроиться.
Девочка с остервенением вырывалась из ее объятий и повторяла одно:
– Мне страшно! Страшно!..
На крик и горничные прибежали, и повариха, и даже отец (матери дома не было), но Лиза все равно успокоилась только через час. Просто упала в постель – и мгновенно уснула.
Маша виновато взглянула на хозяина. Пробормотала:
– Простите… Я сделала все, что могла…
Ждала упреков, однако Кривцов против ожидания лишь ласково улыбнулся:
– Да что вы, милая! Не расстраивайтесь. С Лизой такое бывает.
Интимно потрепал по плечу и добавил:
– Привыкнете.
Просто милейший мужчина… Только вот, когда плеча ее касался, глаза полыхнули. И дышал как-то часто, будто хотелось ему утешать ее и утешать… Совсем не по-товарищески. Вот черт! Может, не зря ее тот противный охранник, Сашка, пугал? Что хозяин до нянь, особенно молодых, охоч?..
За разъяснениями она решила обратиться к горничной Касе – тем более что та сама ее позвала вместе почаевничать, когда Лиза уснет.
И, когда по обоюдному решению девушки решили сдобрить чай хозяйским коньяком, Маша как можно более простодушно спросила:
– Слушай. Меня тут Сашка, ну, охранник, напугал…
– Пистолет свой показывал? – улыбнулась та.
– Да нет. Про хозяина что-то бормотал…
– В смысле? – нахмурилась Кася.
– Ну, мол, Кривцов ко всем девушкам, кто у него в доме работает, пристает.
– Это тебе Сашка такое сказал? Вот дурак, а?! – горничная расхохоталась. А отсмеявшись, уверенно заявила: – «Прекрасной няни» в обычной жизни не бывает. И не надейся. Где мы – и где Кривцов! Нужны мы ему сто лет! У него знаешь какие подружки?! Сплошь модели…
– Сама видела? – подмигнула Маша.
– Костик рассказывал, – не смутилась Кася. – Ну, второй охранник. Он вместе с Володиным – это который у них старший – хозяина в сауну возит. Внутрь-то его не берут, конечно, но однажды он видел, как шеф, совсем голый, из парной на снег выскочил. И с ним – три девчонки. Все как одна блондинки и девяносто-шестьдесят-девяносто.
