Марина Серова - Слезы печального ангела
Часом ранее мы с Ангелиной, хихикая, напялили на вяло сопротивляющегося Бориса один из моих светлых париков и сделали аккуратный макияж. Подобрали подходящий костюм. А вот с обувью просто намучились. Борькина нога влезала только в старый растоптанный тапочек тётушки или сланец, и то, тогда сильно свисала пятка и торчали вперёд пальцы. Так что подобная обувь могла испортить весь тщательно создаваемый образ.
– Нужно что-то закрытое, – озабоченно нахмурилась Ангелина.
– Да уж, эти изящные пальчики нельзя открывать, сразу видно, что мужские.
– Только попрошу без издёвок и дурацких шуточек, – обиделся Борька.
– Не до шуток нам. Весь план рушится!
– Женя, давай отменим. Он всё равно на меня ничуть не похож. Ростом выше и фигура мужская.
– Ерунда, телосложение у Бори подходящее, субтильное, фигуру задрапируем тряпками, скроем угловатость, лицо прикроем вуалью. И, когда из подъезда выйдешь, будешь её немного опускать, – решила добавить я инструкций.
– Понял, – парнишка, как обычно, был немногословен.
– Что же с ногами придумать? – задумчиво бормотала я. И внезапно вспомнила, как соседка снизу, Тамара Ивановна, однажды жаловалась тётушке, что ни разу в жизни не носила красивых модельных туфель. А всё из-за большого размера ноги. На её стопу даже сейчас сложно подобрать что-то приличное, а раньше и вовсе приходилось брать, что налезет.
Я быстренько метнулась вниз и, сочинив на ходу слезливую историю про болезненный вывих и жутко распухшую ногу тёти Милы, одолжила средней потрёпанности бежевые балетки.
– Представь себя сестрицей Золушки, – советовала, я, натягивая туфли на недовольно сопящего парня.
– И пальцы подожми, – рекомендовала Ангелина.
– Интересно, а ходить тогда как?! – кажется, сегодня возмущённый Борька сказал больше слов, чем за всю прошедшую неделю.
– Ничего. Тебе только до машины продержаться, а там, можешь сбросить.
Закончив сеанс перевоплощения, мы заставили Бориса сделать несколько широких кругов по комнате, сопровождая этот променад критичными комментариями.
– Держи спину прямо, голову чуть наклони. Да так лучше. Не забывай кутаться в меха.
– Прекрати морщиться и прихрамывать на обе ноги, будто тебе больно. Женщины так не делают.
– Так больно же!
– Терпи!
– Перемудрили вы, девоньки. Быть барышней, не совсем его! – влез Генка. – Словно по плацу марширует. Женька, не поведётся никто.
– Правда, вышло совсем не похоже на меня.
– А похоже, будто неумёхи-полицейские тебя неудачно загримировали, пытаясь выдать за кого-то другого?
– Ну, – Ангелина, склонив голову, ещё раз критично осмотрела парня, – пожалуй, что да.
– Вот. Этого вполне достаточно. Нам нужен всего лишь маленький отвлекающий манёвр.
* * *Сразу после отъезда Генки с Борисом, выждав несколько минут, которые я использовала для наблюдения за окрестностями, двинулись в дорогу и мы.
Накануне Лапшевников пригнал к нашему дому юркую «Хонду», малолитражку неприметного серого цвета. По договорённости, Серёга не стал подниматься в квартиру. Бросил ключи в наш почтовый ящик и позвонил на мобильный телефон. Заверил, что бак полон, доверенность, выписанная по всем правилам, в бардачке и машина в моём распоряжении столько, сколько понадобится. Так что с транспортом проблем не возникло.
Очевидно, маленький отвлекающий манёвр удался. По крайней мере, двор мы покинули спокойно. Слежки не наблюдалось. Для успокоения я немного проехалась по городу, постоянно проверяясь.
Разрабатывая дальнейший план действий, мы с Генкой продумали всё, что смогли. От возможных убежищ до способов связи. Вернее, мы решили, что в создавшейся ситуации лучше воздержаться от общения. Хотя бы несколько дней. Исключением были только экстренные случаи.
Генка обещал бросить все силы на операции по задержанию преступников. Поскольку сведения от Ангелины ему могли понадобиться в любой момент, далеко мы уехать не могли. И вообще решили немного повременить и без особой надобности город не покидать.
Первым убежищем на нашем пути стал неприметный домик на улице Вольской. Он принадлежал бывшей сотруднице МВД, ныне почётной пенсионерке. И отличался причудливой внутренней архитектурой, высоким забором с крепкими воротами, окнами с добротными, запирающимися изнутри ставнями, надёжно укреплённой дверью. Ко всему этому великолепию прилагалась парочка потайных комнат, расположенных в подвале и оборудованных удобствами. Кроме всего прочего, снабжённых запасом провианта и чёрным ходом, ведущим в соседний переулок.
В данный момент хозяйки дома не было в Тарасове. Недавно она получила бесплатную путёвку в загородный санаторий, принадлежащий родному ведомству. То ли по странному стечению обстоятельств, то ли руководствуясь тонким расчётом, полковник Петров поддерживал дружеские отношения с почётной пенсионеркой. Поэтому присматривать за домом в отсутствие хозяйки было поручено ему.
Несколько лет назад мне уже доводилось здесь побывать. Так что ориентировалась в доме я свободно. Гаража здесь не имелось, бросать машину поблизости я сочла неуместным, поэтому после недолгих размышлений приткнула её в тесном дворике, благо с дороги он совсем не просматривался.
Долгий день близился к концу. После того как я провела для Ангелины обзорную экскурсию по дому, я предложила выбрать себе комнату и располагаться, устраиваться на ночь.
– Если ты не возражаешь, мне маленькая комната рядом с хозяйской спальней больше всего приглянулась.
– Конечно, не возражаю. И одобряю выбор. Окна выходят во двор, значит, свет с улицы никто не заметит. Только ставни, будь добра, не отворяй. Так надёжнее, дополнительная защита, да и присутствие наше ни к чему афишировать.
– Хорошо. Женя, а ты где будешь?
– Рядом. Да, вот хоть через стенку, в гостиной на диване.
– Наверное, это не очень удобно.
– После бессонной ночи я и на голых досках почувствую себя удобно. А ты молодец, спальню выбрала. Я думала, после последних событий будешь в подвал проситься.
– А что? – Девушка усмехнулась. – Он полностью бетонированный, окон нет, вентиляция имеется. Надёжное убежище, почти бункер. Даже запасной выход предусмотрен, чтобы убежище не превратилось в ловушку. Но жить там мне бы не хотелось. Разве что в крайнем случае.
– Это точно. Подвальчик жутковатый. Но сейчас туда забиваться нет резона. Выследить нас не могли, просчитать тоже, да и нос по ветру держать лучше отсюда, сверху.
– Честно говоря, напрашивается вопрос…
– Давай, – улыбнулась я, заранее предполагая, о чём он будет.
– Кто тут обитает? Бывшие шпионы? Судя по вещам, женщина…
– Бывших шпионов, как, кстати, и полицейских, не бывает. А тут проживает женщина-пенсионерка, всю жизнь прослужившая в системе МВД.
– И зачем она придумала такую планировку для своего дома? От врагов скрываться?
– Нет. Говорят, в таком виде дом достался ей от прежних владельцев. А проектировали его ещё до революции, чтобы коммунисты могли прятать от царской охранки листовки и беглых товарищей. Но, вполне возможно, что это просто легенда, которую распространяет сама Степановна для придания своей персоне значимости и таинственности.
– Да. Такое помещение слегка будоражит воображение. Мне уже виделись шпионы, радиостанции, шифрограммы…
– Допросы в подвалах с пристрастием, – иронично хмыкнула.
– Ну, наверное, не без этого. Знаешь, в детстве я мечтала стать шпионом.
– Правда? Чудной выбор. Наверное, и кумир имелся? Интересно, кто? Какой-нибудь герой кинематографа с сияющим взором?!
– Нет, Мата Хари. Я про неё, помнится, прочла несколько статей. И буквально заболела этой темой.
– Понятно. Хотя я бы никогда не стала равняться на провального агента. В кумирах должны ходить лучшие.
– Почему провального? – расстроилась Ангелина.
– Ну сама посуди. Разведчик ведёт двойную жизнь, скрывается. Его имя широкая общественность никогда не узнает, про подвиги никогда никто не услышит. Разве что лет через пятьдесят после тихой кончины разведчика от старости, когда снимут секретность со всех его дел. И то не факт. Такова жизнь хорошего и успешного шпиона – всегда быть в тени.
– Как-то не думала об этом в таком ключе. А Мата Хари?
– Её имя знает весь мир, что само собою противоречит приведённой выше концепции. И потом, нас учили, что хороший разведчик или диверсант – тот, кто, выполнив задание, вернулся домой. Желательно, без потерь. А её расстреляли, значит, она провалилась.
– Но её подвиг навсегда изменил сознание многих людей.
– Пожалуй, соглашусь. Официально Мата Хари считается первой женщиной в мировой истории, которую судили как шпиона вражеской армии, приговорили к расстрелу и исполнили приговор. Так что перелом в сознании судий трибунала действительно произошёл. Женщина у расстрельной стены сравнялась с мужчиной в правах. Хотя это всего лишь официальная версия. На самом деле более ранняя, мировая история пестрит примерами, когда женщины использовались в качестве шпионов, орудия мести, для добычи сведений или, наоборот, по своей воле играли значительную роль в политических интригах.
