Ольга Обская - Научиться быть ведьмой

— Девочки, пойдёмте в кафе, отметим благополучное завершение сегодняшних приключений, тем более мы из-за Совета всё равно в столовку на обед опоздали.

— Угощаешь? — кокетливо спросила Наташа.

— Ну, само собой! Я ведь твой должник.

— А куда пойдём?

В общем-то, выбор был не велик. В Вернетайгинске было всего три кафе.

— Давайте в «Стекляшку», — предложила Наташа, — там пирожные очень вкусные.

Компания молодых людей направилась в восточную часть кампуса, где располагалось небольшое уютное кафе с замечательной кухней и неброским интерьером. Самой примечательной деталью заведения были большие панорамные окна, за которые студенты и окрестили кафе «Стекляшка».

Ребята заняли столик возле стеклянной стены и сделали заказ.

— А вы и в правду стали меньше пререкаться, — хмыкнула Наташа, наблюдая за непривычно молчаливыми Никитой и Вероникой. — Мне вы, такие спокойные, больше нравитесь. Может, не стоит всё отыгрывать назад?

— Что? — возмутилась Ника. — Да я только потому и молчу, что думаю, как бы побыстрее и половчее это сделать. Ну, в отличие от Никиты. Он-то, понятно, не хочет возвращаться в исходную позицию — наверно, рад до смерти, что хоть какая-то девчонка в него влюбилась.

— Я рад, что ты влюбилась?! — чуть не подпрыгнул на стуле Никита.

— Конечно, рад! Без методики-то в тебя никто не влюбится, в такого задавалу! — ехидно сощурившись, покачала головой Вероника.

— Это в меня не влюбится?! Да в меня, если захочу, без всякой методики, любая девчонка влюбится. По мне и так полгруппы сохнет.

— Ну, кто-то может и сохнет, а я бы сроду не смогла влюбиться, если бы не G9°9.

— Смогла бы, если я захотел!

— А спорим, не смогла бы!

— Спорим!

Наташа уже и не рада была, что затронула эту тему. Она усиленно пихала под столом ногу Вероники, чтобы та прекратила перепалку, но заядлая спорщица вошла в азарт и не замечала попыток подруги оставить её.

— Сколько тебе надо лет на осуществление своей мечты? Годиков так через 20 справишься? — продолжала подкалывать Никиту Вероника.

— Да мне и двух недель достаточно.

— Значит на шоколадку? Наташа, разбей, — Вероника схватила Никиту за руку и ждала, что подруга символически утвердит пари, разомкнув руки спорщиков.

— Стой! А как мы проверим, кто выиграл?

— Хороший вопрос… — задумалась Вероника.

— А давай так, если ты сама меня поцелуешь, это будет означать, что ты влюбилась и проиграла спор.

Такое условие устраивало Веронику. Практически пари она уже выиграла, потому что ничто не заставит её добровольно поцеловать самого заносчивого парня в группе.

— Идёт. Ну, Наташа, разбей!

— Не буду я потакать глупым пари! — отозвалась подруга. — Может, вы возьмёте во внимание, чем закончился ваш предыдущий спор?

— Наташ, но это пари совершенно безобидное, — лукаво подмигнул Никита, — если я проиграю, вообще ничего не произойдёт, а если выиграю, а я, конечно, выиграю, то что ж — я не заразный.

Наташа, поразмыслив над словами парня, решила подыграть спорщикам, но лишь только потому, что это безобидное с точки зрения последствий пари, быть может, отвлечёт её друзей от других взрывоопасных споров.

— Ладно, так и быть, — Наташа символическим ударом разомкнула руки спорщиков, чем запустила двухнедельный отсчёт, отведённый на выполнение условий пари.

— Отлично, — потёрла руками Вероника, — теперь только осталось для начала отыграть всё назад к исходной, так сказать, позиции.

— А я уже нашёл семь отрицательных черт в тебе, то есть через сутки…

— Стоп! — перебила Никиту Наташа, сверкая саркастической улыбкой. — Вы же уже должны были разлюбить друг друга без всяких семи отрицательных черт.

— Почему? — хором удивились Вероника и Никита.

— Ну как же?! Вы, что, не поняли? Вы же только что касались друг друга, испытывая при этом искренние горячие и совершенно противоположные чувства: Вероника хотела выиграть спор, то есть не целовать Никиту, а Никита, напротив пламенно желал этого.

— А, ну да, — скривилась Вероника, — прямо ощущаю, как нечто, что я испытывала к Никите, перерастает во что-то такое… брр…

Ника подбирала слово поязвительней, и ожидала, что услышит в ответ от Никиты нечто подобное, но тот молчал и обезоруживающе улыбался. Так что, обратная методика всё-таки не подействовала? Чего это Никита лыбится? Или… Точно! Этот задавала уже приступил к плану обольщения Вероники. Она тут же, на всякий случай, перевела взгляд на Наташу, потому что собиралась не дать Никите ни единого шанса выиграть спор.

Глава 7. Краткость сестра таланта, а молчание — золото

Вероника и Наташа стояли перед лекционным залом, где должна была проходить первая пара. Подруги не спешили зайти в аудиторию, потому что до начала занятий оставалось больше десяти минут, а насидеться за учебный день они ещё успеют.

— Девочки, привет! — поздоровался подошедший к ним Никита.

Вероника вскользь окинула парня взглядом. Ей было интересно, какую тактику обольщения он изберёт. Во внешнем виде одногруппника не произошло ровным счётом никаких изменений: его небрежная причёска не приобрела аккуратных очертаний, да и одет он был в точности в то же самое, что и вчера. Что ж — надо отдать Никите должное. По крайней мере, он придумал что-то покреативней, чем сразить Веронику своей внешностью.

— Привет! — снисходительно улыбнулась она, и направилась в сторону входа в аудиторию, оставив парня в компании Наташи. Вероника решила, что пока она не раскусит тактику Никиты, она не будет давать ему форы, то есть не будет давать ему возможности общаться с ней.

Ника пристроилась за свою парту, ожидая, что подруга тоже вот-вот присоединится к ней. Однако Наташа появилась в аудитории только через несколько минут одновременно со звонком, оповещающим о начале занятий. Она прошла мимо Вероники и почему-то села за парту сзади, а вошедший в лекционный зал следом за Наташей Никита бесцеремонно плюхнулся на место, которое всегда по праву принадлежало рыженькой подруге, а не нахальному брюнету.

У Вероники, обескураженной происходящим, тут же в голове родилась обличительная речь, состоящая из двух пунктов: о беспросветной наглости некоторых товарищей и о непростительном пособничестве врагам некоторых друзей. Пламенный спич, который должен был закончиться решительным требованием отменить странную рокировку, уже готов был сорваться с губ, но был остановлен не менее взволнованными словами неожиданного союзника.

— Никиточка, как же так? Ты почему от меня пересел? — хлопая длинными ресничками, растерянно спросила Леночка.

Никита поднялся с места и подошёл к бывшей соседке по парте. Наклонившись к аккуратненькому ушку одногруппницы, он что-то прошептал ей. И — о чудо! Губы Леночки расползлись в счастливой улыбке:

— А-а-а, понятно. Спасибо, Никиточка!

Вероника совсем потеряла дар речи и забыла, что там такого пламенно-обличительного хотела сказать. С толку её сбивал вопрос, как этому прохвосту Никите, удалось заставить двух девушек плясать под его дудку, а одну из них ещё и благодарить его за это. Она собиралась срочно выяснить, чем парню удалось подкупить одногруппниц, но нарушил её планы вошедший в лекционный зал профессор Валентин Семёнович.

— Добрый день, молодые люди! — поприветствовал он студентов сухим скрипучим голосом.

Валентин Семёнович, или Кощей, как называли его студенты за преклонный возраст и худощавое телосложение, читал предмет O9V1, «свойства особых объектов неживой природы, способных к аккумуляции в себе биоинформации», а, проще говоря, свойства амулетов, оберегов и артефактов. Сама дисциплина и, особенно практические занятия по ней, входили у Вероники в число самых любимых, а вот преподавателя, который читал лекции, она, мягко говоря, терпеть не могла. Старый тощий профессор обладал прескверным зрением, но вместо контактных линз, или хотя бы очков, носил пенсне. И это в 21 веке! Но не факт пренебрежения к достижениям современной офтальмологии до глубины души возмущал Веронику. Её раздражала закостенелость преподавателя, его пристрастие к догмам, нежелание разнообразить учебный процесс, сделать его соответствующим современности, да и к тому же Валентин Семёнович был редким брюзгой. Ходили слухи, что профессор работает в Университете со дня его основания, то есть уже 65 лет, а это означало, что самому преподавателю уже под 90. Может, у кого-то вызвала бы уважение такая преданность профессии, но Вероника была искренне уверена, что Валентину Семёновичу давно пора на пенсию.

— Тема сегодняшней лекции амулеты Древнего Египта, — проскрипел профессор.

— Валентин Семёнович, расскажите нам лучше про Большой Бубен, — с места выкрикнул Никита.