Михаил Черненок - Поручается уголовному розыску

-- Мохов на допросе показал, что Костырев из-за знакомства Березовой с этим инженером решил уехать на север, -- сказал Антон и, посмотрев на Стукова, спросил: -- Кстати, как ваше мнение о Светлане?

Прежде чем ответить, Степан Степанович закурил.

-- Бескомпромиссная девушка, по-моему, -- улыбнулся он. -- Такие могут только или любить или ненавидеть. Категоричность суждений крайняя. Нервная система подрасшатана.

-- Вам не кажется, что в отношении Костырева она ведет себя, как капризный ребенок, которому не купили понравившуюся игрушку? Мама-то против ее дружбы с Костыревым...

-- Мне довелось говорить с ней только по делу Сурковой. Несколько я понял из этого разговора, она трезво на вещи смотрит, принципиально. И Суркову заставила заявление в уголовный розыск написать. Когда принесла заявление, смотрит на меня своими большущими зелеными глазами и спрашивает: "Почему подлецы должны оставаться безнаказанными?"

-- Примерно представляю, как она спрашивала, -- с улыбкой сказал Антон, прошелся по кабинету и задумчиво остановился у окна.

Дверь неожиданно широко распахнулась, и в кабинет почти вбежала Светлана Березова, словно торопилась, чтобы не дать Стукову и Антону договорить до конца. Привычно отбросив с плеч за спину пушистые волосы, она резко взмахнула сумочкой, будто хотела ею ударить, и с ходу напустилась на Антона:

-- Глупее вы ничего не могли придумать?! Нет, конечно, не могли!...

В первую секунду Антону показалось, что Светлана за дверью подслушала разговор. Он, вроде бы, даже смутился, но тут же, стараясь перевести выпад в шутку, в тон Березовой торопливо спросил:

-- Ну, а при чем тут конь?! При чем?!

-- Какой конь? -- Березова недоуменно вздернула брови, однако быстро сообразила, что ее разыгрывают, и взорвалась пуще прежнего: -- Прислали дурацкую машину! Шофер: "Вас приказано доставить в уголовный розыск". У мамы инфаркт, папа чуть заикой не стал. А вы после всего этого пытаетесь еще плоско острить!

-- Светлана, вы же -- сибирячка. Не надо так темпераментно разговаривать. -- Антон усадил Березову, торопливо налил ей из графина в стакан воды. -- Будем говорить спокойно. Мы ведь не дети знойного юга, мы взрослые люди. Что случилось? Вы искали меня? Расскажите все по порядку.

Березова, чуть не опрокинув, поставила стакан на стол, съежилась и замолчала так же неожиданно, как ворвалась в кабинет. Какое-то время она, будто нахохлившийся воробей, переводила взгляд то на Стукова, то на Антона. Затем вдруг открыла сумочку и протянула Антону почтовый конверт:

-- Это тоже письмо Феди Костырева. Прислано, как видите, моей маме и отправлено в тот же день, когда и мне.

Антон вынул из конверта точно такой же листок, на каком было написано письмо Светлане, и увидел тот же, костыревский, разборчивый грамотный почерк:

"Нина Михайловна, я сделаю все так, как вы просите. Умоляю вас: берегите Светланку! И никогда не пишите мне подобных писем. Я буду их сжигать, не читая. Прощайте". -- Антон вложил письмо в конверт и, посмотрев на Березову, спросил:

-- Что писала Федору ваша мама и о чем его просила?

Березова, словно спохватившись, отпила из стакана несколько глотков воды и заговорила:

-- Вчера, когда я вернулась домой после "Космоса", мама стала интересоваться, почему уголовный розыск собирает сведения о Феде. У нас состоялся крупный, серьезный разговор, после которого мама отдала мне это письмо. Она клянется всеми святыми, что ничего не может понять. Мама ничего не писала, не говорила и ни о чем никогда не просила Федю. Теперь вы понимаете, что его кто-то спровоцировал? -- недоверчиво посмотрела на Антона. -- Нет, по-моему, вы ничего не понимаете!

Наступило молчание. Взяв у Антона письмо, Степан Степанович внимательно несколько раз перечитал его и поглядев на Березову, спросил:

-- Вы можете съездить к родителям Костырева?

-- М-могу... -- Светлана непонимающе уставилась на Степана Степановича. -- Но объясните, для чего это нужно? И вообще...

-- Мать Костырева с вами будет откровеннее, чем с работниками уголовного розыска. Разузнайте у нее, получал ли последнее время Федор письма. Если получал, попробуйте их разыскать.

-- Когда мне ехать?

-- Чем раньше, тем лучше.

Разговор прервал телефонный звонок. Березова что-то хотела сказать, но Степан Степанович предупредительно поднял руку и снял телефонную трубку. Ответив, он тут же подозвал Антона:

-- Тебя. Голубев вызывает.

Антон разговаривал не дольше пяти минут. По тому, как изменилось его лицо, Степан Степанович понял, что разговор серьезный и не для свидетелей. Когда Антон медленно опустил телефонную трубку на аппарат, Березова сразу же заговорила:

-- Я выеду сегодня вечером. Буду вашим нештатным следователем. Или у вас иначе должности называются? Может быть, пистолет дадите? Федя ведь пишет маме, что меня надо беречь, -- пошутила она.

-- Не пугайтесь, Света, -- с самым серьезным видом сказал Антон. -- Я еду домой этой же электричкой.

Степан Степанович удивленно взглянул на него, но ничего не спросил. Только подсказал:

-- Постарайтесь ехать в разных вагонах.

-- Даже интересно становится, -- Березова чуть улыбнулась и, попрощавшись, направилась к двери.

Когда за нею захлопнулась дверь, Степан Степанович посмотрел на Антона.

-- Что сообщил Голубев? -- спросил он.

-- Отравилась сменная продавщица обворованного магазина. Молоденькая девчушка, Лидия Ивановна Чурсина.

10. Голубоглазая наивность

Несмотря на вечерний час, жарко жгло солнце. В ожидании электрички Антон задумчиво стоял, облокотившись на перила виадука, пересекающего паутину привокзальных железнодорожных путей. Отсюда хорошо просматривались перрон и посадочные площадки. От лотков с мороженым вдоль площадок тянулись длинные хвосты очередей. Мимо, энергично размахивая сумочкой, прошла Светлана Березова. Спустившись по широкой многоступенчатой лестнице с виадука, она неторопливо двинулась вдоль пригородного поезда, на который только что началась посадка. Распахнувшиеся двери вагонов вмиг осадили отъезжающие. Пассажиров было не особенно много, но, по необъяснимой причине, каждый из них хотел войти в вагон первым.

Стараясь проследить, в какую дверь войдет Березова, Антон глядел ей вслед. Помахивая сумочкой, Светлана спокойно шагала вдоль состава. Видимо, решив купить мороженое, подошла к лотку, у которого бойко орудовала дородная крикливая лоточница, и вдруг занервничала. Оглянулась на виадук, шагнула было к нему, но быстро повернула к поезду и, еще раз оглянувшись, торопливо поднялась в вагон. Стараясь понять причину, встревожившую Березову, Антон внимательно стал разглядывать посадочную площадку. Пассажиры быстро всасывались в вагоны, людей на площадке с каждой секундой становилось меньше. Неподалеку от лотка, к которому подходила Березова, Антон увидел пожилого мужчину в черном старомодном костюме. Стоя у открытых дверей электропоезда, мужчина разговаривал с молодой блондинкой, державшей в правой руке вместительный дорожный баул. Рядом с ними, на асфальте, стояла розовая игрушечная собачка на колесиках.

Спустившись с виадука и сделав вид, будто соображает, в какой вагон лучше сесть, Антон вразвалочку направился к разговаривающим.

-- Нет, нет. Вам не следует уезжать из дома, -- горячо уговаривала собеседника блондинка. -- Как же вы поедете без билета? Задержит ревизор, будут неприятности.

-- Я извинюсь перед ним, -- устало сказал мужчина.

-- Нет, нет, -- снова загорячилась блондинка, поставила на асфальт баул, достала из него три рубля и подала деньги: -- Пойдите купите билет. Так будет лучше.

-- Спасибо, доченька.

Держа в руке зелененькую измятую купюру, мужчина неторопливо направился к виадуку. Собачка, подпрыгивая на неровностях асфальта, покатилась за ним. Блондинка подняла баул и взялась за поручень вагона. Антон услужливо подставил под баул руку:

-- Разрешите помочь?

-- Данке, -- несколько высокомерно, однако с улыбкой обронила блондинка.

-- Шпрехен зи дойч? Вас ист дас? Вир фарен нах хаузе? -- залпом выпалил Антон почти весь свой запас немецких слов.

Женщина засмеялась, и они вошли в вагон. На вид ей было не больше двадцати пяти. Лицо усталое, со следами пудры и густо засиненными веками чисто-голубых глаз. Волосы обесцвечены перекисью. Блондинка заметно нервничала. Уставившись в окно вагона, она то и дело ровными белыми зубами прикусывала ярко накрашенные губы, а у виска часто-часто вздрагивала чуть приметная жилка.

Стараясь казаться равнодушным, Антон тоже посмотрел в окно. Посадочная площадка уже опустела. Продавщица мороженого озиралась по сторонам, видимо, надеясь еще привлечь покупателей. Когда до отправления электропоезда осталось меньше минуты, со стороны виадука показался мужчина с розовой собачкой. Он уже был в нескольких метрах от мороженщицы, когда двери электрички захлопнулись, состав вздрогнул и стал быстро набирать скорость. Мужчина, размахивая билетом, затрусил по перрону.