Татьяна Устинова - Черный
Что задумала эта женщина, так искренне рыдавшая во всех интервью? Ведь именно она являлась главным обвинителем Яромира Красича, и именно она проклинала его везде и всюду, желая убийце своего ненаглядного адовых мук. А на пышных похоронах Прокопия Винторогова устроила настоящее представление с киданием на гроб и вырыванием клочьев волос. Своих, к счастью.
И то, что Полина требует полной конфиденциальности, не могло не настораживать. Что же делать? Позвонить отцу, пусть он пришлет кого-нибудь из своих бойцов? Но есть риск того, что Нилова, увидев их, не захочет говорить. А не заметить этих шкафов невозможно. Нет, тут нужен кто-то менее заметный, но в то же время достаточно профессиональный.
Вадим! Их консьерж, бывший спецназовец, как-то упоминал о своем сослуживце, работавшем в частном детективном агентстве.
Она все успела. Ровно через полчаса Лана усаживалась за один из столиков указанного Ниловой кафе, а через пару минут туда же зашел дядечка совершенно неприметной наружности и пристроился у входа. В кармане байки девушки лежала пачка сигарет, вернее — диктофон, замаскированный под пачку сигарет.
Который Лана включила в самый последний момент, когда совершенно незнакомая, ярко раскрашенная кареглазая брюнетка, внимательно осмотрев зал, подошла к столику девушки и уселась напротив.
— А ты неплохо замаскировалась, — усмехнулась она.
— Ты тоже, — буркнула Лана.
— Ну, я все-таки актриса, мне это знакомо. Ладно, к делу. И учти, — она вытащила из сумки какую-то коробочку и, нажав кнопку, поставила ее на стол, — записать наш разговор тебе не удастся. Эта штука глушит всю аппаратуру.
— Неслабо экипирована неутешная вдова, — усмехнулась Лана. — Кто ж тебя всему этому научил?
— Не твое дело.
Полина пару секунд разглядывала свою визави, причем Лане показалось, что зрачок у дамы не круглый, а вертикальный, как у змеи.
И когда Нилова заговорила, Лана первым делом присмотрелась к ее языку — не раздвоенный ли?
Нет, язык был обыкновенным, человеческим. Чего не скажешь о содержании спича.
— Буду краткой, — Полина достала из пачки длинную дамскую сигарету, щелкнула изящной зажигалкой, и Лана с трудом удержалась от желания нудно завыть: «Дым сигарет с ментолом…» Но она справилась. — Если ваша семейка хочет, чтобы Яромир Красич снова стал белым и пушистым в глазах своих многочисленных поклонников, а главное — в глазах голливудских продюсеров, на этот счет, — на стол легла бумажка с рядом цифр, — должны быть перечислены три миллиона долларов.
— Недурно. И что взамен? — наконец-то опыт, приобретенный за время работы в бизнесе, начал приносить пользу. Переговоры с деловыми партнерами научили Лану «держать лицо», пряча рефлексирующие эмоции в дальний сундук. А еще — мгновенно просчитывать ситуацию.
— А взамен я изменю свои показания, — усмехнулась Нилова, затаптывая окурок в пепельнице.
— То есть скажешь правду? За три миллиона долларов?
А что, вполне адекватная цена, учитывая возможные последствия. Прокопию ведь и на самом деле кто-то звонил, но голос был незнакомый. И, хотя кольцо, найденное в джипе Яромира, действительно принадлежит моему мужу, я скажу, что оно не его. И заявлю, что намеренно оговорила Красича, желая отомстить за то, что он меня когда-то бросил.
— Но ведь он тебя не бросал?
— Неважно, — Полина небрежно махнула рукой. — Зато выглядит правдоподобно, верно? И ничем особо серьезным мне не грозит, если я признаюсь вовремя. А насчет крови в багажнике можете не волноваться.
Это почему же? Насколько мне известно, экспертиза подтвердила, что она принадлежит твоему мужу.
— Если мы достигнем консенсуса, — усмехнулась Нилова, — вы сможете смело требовать повторной экспертизы. И уверяю тебя — на этот раз результат будет иным. А тело, если ты помнишь, кремировано.
— Браво, — Лана откинулась на спинку стула и несколько раз хлопнула в ладоши. — Знаешь, Поленька, у меня почему-то создалось стойкое ощущение, что ты причастна к смерти мужа. Слишком уж у тебя гладко получается. Что значит — актриса! Так реалистично изображать неземную любовь, выдержать совершенно кретинские, унизительные выходки чокнутого Прокоши…
— Заткнись! — зашипела Нилова, вцепившись пальцами в край стола и наклонившись в сторону Ланы. — Не смей говорить о нем в подобном тоне!
— Ой, да хватит уже! — настал черед Ланы пренебрежительно усмехаться. — Угробила муженька ради денег и комедию ломает!
— Я. Его. Не. Убивала, — процедила Полина. — Я знаю только одно — Прокопий уехал на встречу с кем-то незнакомым. Следствие ведь установило, что звонок на наш домашний номер был, но звонили из телефона-автомата на Белорусском вокзале. И именно этот человек захотел подставить твоего брата, убив моего мужа. А мне надо сына растить, поэтому я готова пойти на сделку и помочь вытащить Яромира. Прокопий меня поймет, он ведь так любил меня! — губы Ниловой задрожали, но глаза остались совершенно сухими.
— А какая у нас гарантия, что, получив три миллиона долларов, ты не сбежишь из страны, забыв о выполнении своей части сделки?
— В общем-то, никакой, — пожала плечами Полина. — Кроме моего слова.
— Негусто.
— Слушай, я ведь и позвала на встречу именно тебя как наиболее адекватно реагирующего члена вашей семейки. Ну посуди сама — зачем мне вешать на хвост разъяренного Мирослава Красича и его службу безопасности? Я хочу жить спокойно, не оглядываясь по сторонам и не думая о завтрашнем дне. Может, снова начну сниматься…
— Это вряд ли. Не с твоей репутацией.
— Не говори о том, в чем ничего не смыслишь. Короче, даю вам сутки на размышление. Завтра в это же время я позвоню на твой домашний телефон, и ты сообщишь ваше решение. И, главное, не начинай вешать мне лапшу на уши, что у вас нет такой суммы. Она есть не только у вас, но и у Яромира, о его гонорарах весь мир знает. Пусть поделится, мы с ним все же не чужие.
Нилова выключила свою глушилку, аккуратно положила ее в сумочку и, не прощаясь, вышла.
Следом направился тот самый неприметный господин.
Вечером он выложил перед Ланой пачку фотографий:
— Значит, так. Дамочка из кафе направилась к себе домой, я пробил адрес по базе. Я остался дежурить у подъезда, фиксируя всех входящих и выходящих. Вот они. Один типчик мне показался знакомым, где-то я его физиономию уже видел. Вот он.
Лана взяла протянутую фотографию и вздрогнула от неожиданности. В подъезд входил Константин Полетаев собственной персоной. В голове заметались кусочки пазла, складываясь в довольно отвратительную, но четкую и понятную картинку.
Ведь он постоянно толкался рядом, став свидетелем выходки Винторогова. Он видел реакцию Красича, слышал слова, сказанные сгоряча: «Я убью его». И именно он потащил Яромира в тот день париться. А этот непонятный сон посреди сеанса! Ярик позже не раз удивлялся подобной сонливости, раньше с ним ничего такого не случалось. Значит, брат вырубился не без помощи своего «друга», а тот, незаметно выскользнув из здания, на джипе Красича отправился воплощать в жизнь, вернее — в смерть, свой гнусный замысел.
Зачем? Глупый вопрос. Конечно же, деньги. Ради которых бывший друг и бывшая возлюбленная, не сомневаясь ни секунды, предали и подставили Яромира Красича.
Интересно, как долго они вынашивали этот план? А горлопан Винторогов изначально был выбран на роль жертвы? Но зачем Ниловой понадобилось выходить за него замуж, рожать ребенка и активно поддерживать все бредовые затеи своего мужа?! Что-то не сходится. Скорее всего, задуманное подельниками скотство — дело, так сказать, недавнее. Полине, в конце концов, надоело быть объектом насмешек, и она решила избавиться от мужа. Но сделать это с максимальной для себя выгодой. С Константином она была знакома со времен ее недолгого романа с Красичем. Возможно, и не просто знакома. А как уж там они сговорились — дело десятое.
Но как же доказать причастность Моли к убийству Прокопия Винторогова? Неужели придется платить?
— Вы меня слушаете?
Ох ты, совсем выпала из реальности. Надо срочно впасть обратно, может, что-то еще полезное выяснится.
— Простите, задумалась.
— Вижу. Вы, как этого блондинчика увидели, сразу отключились. Я повторю.
— Спасибо.
— Чего уж там, бывает. Так вот, блондинчик вышел минут через сорок, а через час появилась сама дамочка с ребенком. Ребенок, видите — в переносной сумке. Она оглянулась по сторонам, вышла через арку на боковую улочку и принялась голосовать. Остановился раздолбанный «опелек», дамочка села в машину, поставив переноску на заднее сиденье, и уехала. Я отправился следом. Она, судя по всему, ангажировала «Опель» на все время поездки, потому что передвигалась дальше только на нем. Сначала — в магазинчик, торгующий разными театральными прибамбасами типа грима, париков и прочей ерунды. Затем — в гипермаркет с малышом потащилась. Я следом не пошел, чтобы не светиться, ждал у выхода. В гипере дамочка проторчала почти час, водила, похоже, начал волноваться и пошел искать. Как видите, нашел. Ну, а потом — сразу домой. А я, отпечатав снимки, — к вам. Завтра продолжать слежку?
