Галина Романова - Огненный шар
Нет, ему все-таки повезло, что в тот день у доски объявлений он выбрал именно ее, а не какую-нибудь красотку с пышной грудью и ровным загаром на всем теле.
– Так какие потери будут у Валеры, если его хозяин…
– Ваня, ты что, прикидываешься, да? – Она сдула со лба длинную челку. – Он его просто грохнет и все! Мельников отобрал у него идею, реализовав самостоятельно. Он, по сути, его обокрал. Этого мало?! Мало для того, чтобы грохнуть?
– Наверное, достаточно.
Грищенко зябко поежился, потянулся руками к полненькой Маринке. Ему вдруг сделалось неуютно и холодно от ее слов. Вспомнилось сразу, как создавалось их с Мельниковым предприятие.
Как? Да в атмосфере строжайшей секретности оно создавалось!
– Никто, ни одна живая душа, кроме тебя и твоей помощницы, не должна знать о моем участии! – шипел на него Мельников, бешено вращая бельмами. – Иначе удавлю тебя, Ваня, как пиявку!
И он сжимал перед его носом массивный кулак, демонстрируя, как станет его удавливать. А Ваня только ежился и моргал. Он Мельникова боялся. И многим бы пожертвовал, лишь бы избавиться от этого партнерства, навязанного ему обстоятельствами.
Нет, он понимал, конечно, что мысли его имеют предательский подтекст. Он сам явился к Валере с предложением создать совместное предприятие. Сам вызвался работать, не покладая рук, вымаливая лишь финансовое участие Мельникова. Тот согласился. Они заключили сделку о процентном участии в присутствии нотариуса, который не был знаком ни с одним из них. Подписали бумаги, спрятали их в банковской ячейке. Вернее, Мельников один прятал. Ване он только номер ячейки назвал в банке и дубликат ключа выдал. И все. Дело закрутилось. Мельников никак себя старался не проявлять. Лишь изредка приезжал за деньгами в его офис-квартиру.
– Вот я и говорю, Ваня… – отвлек его от воспоминаний Маринкин голос, – что тебе даже выгодно, чтобы его хозяин узнал о его предательстве.
– Марина! Ну что ты снова?! – воскликнул Грищенко, и шея тут же заныла в предвкушении крепко сжатых пальцев Мельникова. – Работаем же, неплохо работаем.
– Ага! – фыркнула она. – Ты сколько имеешь? А он сколько?
– Так на его деньги все начиналось. Их ему надо отбить, – подергал он плечами и закусил губу.
Честно? Он эти деньги от себя вместе с кровью и плотью рвал! Он сутками не спал, раскручиваясь. Звонил, ездил, встречался, унижался, выпрашивал. И снова по кругу. Одно время он с телефонной трубкой возле уха засыпал. А Мельников? А он просто приезжал, похохатывал, проверял отчетность и забирал конверт. Все! В чем заслуги?!
– Вот я и говорю, Ваня, – снова повторила Марина, сделавшись на редкость задумчивой.
Он не стал ее теребить и спрашивать, о чем она думает. Ушел к себе и проработал без перерыва четыре часа, даже не заметив, как пролетело время. Когда он вышел из кабинета, Маринки на месте не было. Она оставила записку, что скоро будет и чтобы он шел обедать без нее. Грищенко пожал плечами, запер офис и вышел на улицу.
Плотные облака, заслонившие с утра небо, потемнели, нахлобучились, почти задевая верхушки высотных домов. «Будет дождь», – решил он, и с сожалением посмотрел на свою новую одежду. Не хотелось ее портить, попадая под дождь. А зонта у него не было. Нового пока не было. А старый давно ощерился спицами, Маринка его забросила куда-то с диким фырканьем.
Нет, идти в кафе за пару кварталов от офиса, в котором они с Маринкой постоянно перекусывали, было нельзя – вымокнет непременно. Вот уже пара дождевых клякс расползлась по его новой рубашке. Можно взять хот-дог, пару беляшей и чай заварить в офисе.
Грищенко встал в очередь из пяти человек у палатки, торгующей беляшами, пирожками и хот-догами. Пробежался глазами по витрине. Нет, беляши не нужны. Лучше пирожки с яблоками, это куда безопаснее для желудка. И минералки надо взять, и…
– Ванечка, голубчик! – окликнул его знакомый до боли голос, когда до заветного окошка оставалось три человека. – Что же ты мимо проходишь? Не узнаешь?
– Катя-я-я!!! – выдохнул он, чувствуя, как подкашиваются коленки. – Ты-ы-ы???
– Я, милый, я.
Бывшая жена, оставившая его в нищете в их совместно нажитой однокомнатной квартирке, стояла метрах в трех от торговой палатки и смотрела на него если и не с любовью, то не с привычным отвращением, которое он за последние одинокие пять лет так и не сумел забыть.
– Отойдем? – предложила бывшая жена и шагнула к автомобильной стоянке.
– Я не на машине! – испуганно воскликнул Грищенко.
Признаваться, что у него на данный момент вообще не было машины, он не стал. Прежнюю рухлядь он даже не смог продать, она ржавела в гараже-ракушке. Новую пока не купил. Они с Маринкой пока только присматривались и обсуждали возможные варианты. Грищенко ездил по делам на машине, которую ему одолжил Мельников, оформив доверенность. В личных целях он ему автомобиль не разрешал использовать.
– Я на машине, – не без самодовольства заявила бывшая жена и зашагала впереди неповторимо красивой походкой от бедра.
Она не изменилась, решил Грищенко, жадно осматривая ее со спины. Если не сказать, что стала еще красивее. Высокая, худая, с длинными русыми волосами, зажатыми сейчас заколкой во что-то воздушно-хаотичное. На ней был надет тонкий прозрачный сарафан много выше колена, не скрывающий плечи и руки. Открытые сандалии без каблуков. Аккуратные ноготки, милые пяточки. И пахло от нее по-прежнему восхитительно – свежо и волнующе.
– Залезай, – скомандовала Катерина, забираясь в дорогую иномарку, если не новую, то в отличном состоянии.
– Вообще-то у меня дела, Кать, – промямлил неуверенно Грищенко, на чем свет стоит проклиная собственное желание оказаться с ней снова рядышком.
– Вот о твоих делах мы и станем говорить, Ванечка.
Ее тон, мигом лишившийся доброжелательности, подстегнул его. Грищенко сел на пассажирское сиденье. И тут же уставился на ее голые коленки.
Как же…
Как же он ее любил прежде – свою норовистую красавицу-жену! Как упивался ее красотой, запахом, умением выкручиваться из сложных ситуаций! Он восхищался ею и всячески старался ей соответствовать. Он просто из кожи лез вон. Но не всегда выходило. А точнее, из пяти совместно прожитых лет восхищаться им можно было первые три года. Два последних превратились в кошмар из постоянных слез, упреков и угроз бросить это рыжее недоразумение, не способное жить как все нормальные люди.
И бросила. Просто собрала чемоданы, встала у входа и коротко отрезала, что уходит навсегда. И чтобы он ее не искал и не пытался вернуть – бесполезно. Квартиру оставляла ему безо всяческих претензий.
Он не искал, не пытался вернуть. Он страдал и плакал ночами первый год. Потом смирился, потом научился как-то жить без нее. Потом начал забывать. И вот вам здрасте – явление!
– Что за разговор, Катя?
Грищенко повернул голову в сторону подъезда, в котором располагался его офис. Он очень надеялся увидеть там маленькую полненькую Маринку, суетливо пробивающую себе путь локтями в людском потоке проспекта. Он очень надеялся, что один ее вид вселит в него уверенность и вернет ему силы, и не позволит вдыхать полной грудью знакомый аромат бывшей жены и этим наслаждаться.
Маринки не было. Грищенко с печалью глянул на Катерину. Ее глаза с пониманием за ним следили. Она очень хорошо разбиралась в его настроениях. Не ошиблась и теперь.
– Ищешь поддержки, милый? – усмехнулась Катя и наклонилась к нему, обнажая грудь в низком вырезе сарафана. – Кто теперь твоя муза? Не то ли лохматое чудище, утыканное пирсингом? Кажется… Кажется, ее зовут Марина?
– Не твое дело, – промямлил он, не сводя взгляда с ее тела, открывшегося в вырезе сарафана слишком откровенно. – Что ты хотела, Катя?
– Я?.. – Она резко выпрямилась, поправила лямки сарафана. Хмуро осмотрела его новую одежду. – Тебе идет, Ваня.
– Спасибо. Катя, что за дело? Мне пора.
И он даже тронул ручку дверцы, намереваясь выбраться на свежий воздух, которого ему не хватало в этом дорогом салоне, насквозь пропахшем ароматом его бывшей жены.
– Доля в квартире, Ваня, – коротко отрезала Катя, дернула его за руку и положила ее на его колено. – Моя доля в нашей квартире.
– С ума сошла!!! – ахнул он. – Какая доля?! Какая квартира?!
– Наша с тобой квартира, Ванечка, – Катя холодно улыбалась, пристально его рассматривая. – У нас ведь с тобой осталась общая недвижимость, если ты не забыл.
– Но ты… Ты оставила ее мне!!! Ты бросила меня пять лет назад!!! Ты ушла от меня… – лепетал он, не в силах поверить, что она явилась к нему с претензиями на жилье.
У нее такая дорогая машина. Она не выглядит бедной или ущемленной в чем-то! Катя выглядит преуспевающей. И ухоженной, и красивой. Красивее, чем он ее помнил когда-либо. Ее легкие сандалии и сарафан – все дорогое! Он был в хорошем магазине, когда ему выбирали одежду. Он знает теперь, сколько это может стоить. Катя одета дорого. Зачем ей его крохотная «однушка»?! Она давно требует ремонта, она даже не в центре! Зачем?
