Лариса Соболева - Дом непредсказуемого счастья
Видимо, она достала его. Он взглянул на нее с высоты своего двухметрового величия и снисходительно вымолвил, словно она тля какая-то:
— Ты пьяная.
— Это ты это мне?! — завелась Юля.
Не на шутку завелась, ей не приходилось сталкиваться с ничтожеством, вообразившим себя царем кабацкого царства.
— Тебе. Будешь буянить, вызову наряд, остаток ночи проведешь в аквариуме. Там твою шубку по волоску выдернут. Иди домой.
До Юли дошло: не имеет она власти и силы мужа Ваньки, она никто даже в песцовой шубе. Этот жлоб запросто может вызвать полицию, ее загребут, дело пришьют, и так подозревают в убийстве мужа с его компанией, а со скандалом в ресторане вообще будет… труба, как сейчас говорят.
— Ладно, — процедила Юля, отступая. — Я уйду. А ты запомни!
* * *В припаркованной неподалеку от ресторана машине мужчины искренне ржали, наблюдая за стычкой Юли с охранником. Один, сидевший рядом с водителем, сообщал в трубку:
— Не пустили ее в кабак, идет к машине, думаю. Ну, ребята, готовность номер один… Стоп, стоп! Куда это она?
— На остановке решила посидеть, — подал голос молодой человек с заднего сиденья. — Своя тачка ее не устраивает, автобус нужен для разнообразия.
— Тогда сгоняй и посмотри, есть народ на остановке? Мы можем ею заняться прямо сейчас, — сказал звонивший.
Молодой человек вышел из машины, поежился.
* * *Юля, понося охранника всеми неприличными словами, шла мимо остановки, но вдруг завернула под свод и села на скамейку. Достала плоскую бутылочку с коньяком, хлебнула. Злость, негодование, обида не улетучились, а стало легче. Просто потому, что эмоции под знаком негатив+ — это забава для деток-переростков, Юля к данной категории не относится, она вполне зрелая женщина. Открутив пробку, она подняла бутылочку, произнесла вслух:
— За зрелость и выпьем.
— Что? — неожиданно услышала.
На другом конце скамейки сидела девица, нахохлившись, как курица на насесте, наверное, она здесь давно и замерзла. Честно говоря, Юля обрадовалась нечаянной встрече, для начала поздравила:
— С Новым годом. Хочешь?
Протянутую бутылочку девица взяла, сделала несколько глотков, словно утоляла жажду водичкой, и протянула назад, выговорив хриплым голосом:
— Спасибо.
Подъехал автобус, но уехал пустой, девица как сидела на скамейке, так и осталась там, что дало повод Юле задать ей вопрос:
— Почему здесь торчишь? Автобуса ждешь?
— Нет. — Незнакомка оказалась неразговорчивой.
— Так почему?
— Идти некуда.
— Бездомная? Бомж, да?
— Я не бомж, — надулась незнакомка. — Просто на сегодня у меня нет дома.
Сложно понять, почему «на сегодня нет дома», но в этой фразе заложен подтекст: завтра дом будет. Все равно странно прозвучало, с некоторым трагизмом и слезой в голосе. Может, девушке плохо — муж выгнал, например. Оценив одежду на ней, Юля получила подтверждение, что незнакомка не бомжиха, отсюда последовал и вывод: у нее беда. И у Юли беда, еще какая беда.
— А гостиница? — вспомнила она.
Сама Юля собралась ночевать опять в номере, а не в своем замечательном дворце. Кстати, в гостиничном кабаке места для нее тоже не нашлось, видите ли, все за месяц распродано.
— Не могу в гостиницу, — сказала незнакомка. — Обстоятельства.
— Понятно. И у меня обстоятельства. Что ж так плохо у всех, а? Радоваться надо, а у нас — обстоятельства, блин. Выпьем?
— Давай.
Разговорились. Слегка. Выяснилось, что этой ночью не повезло обеим — их не пустили на праздник жизни ни в один кабак.
— М-да, одинаковая у нас судьба на сегодня, — вздохнула Юля. — И вот ведь говорят, плохо живем. Ха, в паршивый кабак не попасть! Машин в городе — не проедешь, а живем плохо.
— Как он говорил? Надо ждать? — вдруг переспросила незнакомка. — Ты правда тупишь? А по шубе не скажешь.
— При чем здесь шуба?
— Ну, женщины вроде тебя знают, что означает «надо ждать».
— И что? — не догоняла Юля, чувствуя себя дурой, не имеющей жизненного опыта. — Я, например, не знаю.
— Надо ж дать! Дать! На лапу охране. И будет тебе столик, какой хочешь. Поняла?
— Иди ты! — удивилась Юля. — Так просто? Тогда идем…
Она с готовностью поднялась, потрясла ногами, которые и в шикарных меховых сапожках подмерзли, но незнакомка и не думала двигаться.
— Чего сидим? — осведомилась Юля.
— Сегодня такса кусачая, мне не по карману, вышибала как назвал цену только за вход, я чуть не упала. Теперь экономить придется, я даже не представляю, сколько сейчас стоит жилье…
Юля не любила пустой треп, одновременно не любила, когда ей отказывают в элементарном одолжении, поэтому потянула девицу за руку:
— Идем, идем, я приглашаю, значит, и за банкет расплачиваюсь я. А то тоскливо одной… Идем, иначе задубеешь тут и уснешь вечным сном. В кабаке согреемся, поедим, а уж потом подумаем, что делать, на сытый желудок думается веселей.
Незнакомка позволила себя уговорить, подхватила спортивную сумку и шла за Юлей безвольным шагом, будто ноги держали ее с трудом. Собственно, так и было, не найдя теплого места, она серьезно подмерзла на остановке, а тут еще и хлебнула.
— Кстати, как тебя зовут? — вспомнила Юля, остановившись.
— Меня? Влада.
— Красиво. А меня Юля, друзья называют — Юла.
— Угу. Тоже стремно. Блин, как холодно…
— Ничего, сейчас согреемся.
* * *«Надо ж дать» сработало, как магическое заклинание, точнее, баксы раскрыли двери в довольно дорогой ресторан и предоставили два столика на выбор! Один ближе к эстраде, но требовалась небольшая доплата, обе замахали, мол, не надо нам эстраду, второй — в уголке без доплаты, так как далеко от праздника. Расположились, сумки повесили на спинки массивных стульев, схватили меню, уткнули носы.
— Я страшно голодная, — призналась Влада, — с обеда маковой росинки не было во рту.
— Ха! Как хорошо ты сказала — маковой росинки…
— Это же народное выражение, — подняла на нее изумленные глаза Влада. — Ты что, не знаешь?
— Знаю, разумеется, просто давно не слышала. Ну, выбрала?
— Не понимаю названий, а цены… может, мне корочку хлеба?
— Здесь и за корочку хлеба обдерут. Там под названием в скобках состав блюда… (Влада положила меню на стол и отрицательно покачала головой, дескать, не смею заказывать обдираловку.) Ладно, я на свой вкус…
Она огляделась, официантов не было, но Юля сделала какой-то жест непонятно кому, а Влада следила за ней и за залом, через полминуты прибежал парень. Заказала она карпаччо, сырную и мясную тарелки, салат, на горячее мясо с трудновыговариваемым названием и…
— Коньяк? — посоветовалась с Владой, та пожала плечами, она на все согласна. Юля сказала официанту: — И бутылку коньяка. Но! Принесешь помои — удавлю. Неси закуски быстро, мы жрать хотим. Минералку не забудь.
Да, обе были страшно голодные и, как только принесли закуски, накинулись на еду, не заботясь об эстетичности. Влада соорудила из мяса и сыра бутерброд а ля сэндвич, вонзила в него зубы и застонала от счастья, готовить она любила для других, а для себя — сойдет и так. А тут и рюмки с коньяком подоспели, разлил услужливый официант. Девочки выпили.
— Милый, — обратилась к нему Юля, подмигнув, одновременно накалывая кусок мяса на вилку, — ты иди, мы тут сами нальем.
— Слушай… — наклонилась к ней Влада. — Здесь все нарядные, а мы…
— Не парься. Ой, как мало человеку нужно! Я столько никогда не пила, но мне нравится. А почему ты осталась одна в такой день… э… ночь?
— А ты почему?
— Мужа пришили. Боюсь, его проблемы станут моими.
— О-ой… — протянула Влада, вытаращив глаза. — А у меня подругу… пришили. Но не до конца. Надеюсь, выживет.
Это называется — родственные души! Или друзья по несчастью. Короче, две похожие драмы сблизили их, объединили, сроднили, явно кто-то свыше заставил девушек встретиться, наверное, это она — насмешница судьба. Вот за нее — судьбу — и выпили по рюмочке. Однако они уже прилично загрузились, посему подробности несчастий не интересовали ни одну, ни другую. Двум девочкам под градусами, которым фатально не повезло, достаточно найти единственную точку соприкосновения, чтобы подружиться на несколько часов. Впрочем, никто не знает, какую каверзу судьба заготовила, возможно, дружба продлится до гробовой доски, следовательно, глупо заглядывать вперед.
— Я как дура сторожу его дом, а он мне — рога в награду, — разоткровенничалась Юля и чуть не всплакнула.
— Кто? — тормозила Влада.
— Муж, конечно. И ведь чувствовала, вернее, не узнавала его. Он стал каким-то рыхлым, без отзыва… Это когда стукнешь по предмету и слышишь свой стук, а он… У тебя шестой номер? — указала Юля подбородком на грудь Влады.
— Пятый.
