Георгий Вайнер - Дивизион: Умножающий печаль. Райский сад дьявола (сборник)

Полк боялся опоздать в управление, еще не предвидя, что копам предстоит их уголовный праздник ловитвы и им будет не до него. Полк уже понял, что сегодня от них никакой помощи не добьешься, поэтому с чашкой бурда-кофе уселся за стол и с удовольствием вскрыл конверт. В окошечке аккуратным круглым почерком был вписан адрес, отец так и не научился, а скорее всего не захотел научиться пользовать компьютер. Он работает всегда на старой пишущей машинке «Смит-Корона», но письма пишет собственноручно.

«Старшему специальному эмоционалу Нью-Йоркского отделения ФБР Стивену Полку».

Полк смотрел на страницу, заполненную ровными, будто рисованными строками, и перед ним стояло худое лицо отца, коричневое, с жесткими морщинами, с вислыми седыми усами, как у Марка Твена.

«Сынок!

Прочитал твое письмо и долго смеялся. Оказывается, мы с разрывом в сорок лет одновременно переживаем кризис возраста. Ты – кризис зрелого возраста, а я, видимо, перезрелого. Со мной все понятно – дыхание старости. Что касается тебя, то ты переживаешь кризис, который является важным эпизодом в развитии думающего и совестливого человека. Тот, кто не пережил этот кризис, остается животным. Наверное, человек следует своему предназначению, которое проявляется еще в детстве. Мы с мамой смеялись четверть века назад, когда ты привязался к нам с вопросом: «Как удается запихнуть в бутылку большой толстый огурец?» Ты увидел на Кейп-Коде сувенир. Квадратная прозрачная бутылка из-под джина «Бифитер» была запечатана, а внутри был большущий зеленый огурец. Я не мог разгадать этой хитрости, и мама не могла, и никто из наших знакомых не мог тебе объяснить. Тебе было лет семь, и ты не давал житья никому, пока первым сам не сообразил: пустые бутылки раскладывают на грядке и заводят внутрь росток с завязью. И вырастает огурец внутри бутылки. Думаю, что этот смешной фокус относится и к многим людям – они родились и выросли в бутылке, не догадываясь, что этот прозрачный стеклянный объем – не мир, не свобода, не большая жизнь, а сытое постылое бытие в тепле и защищенности неволи.

Я ни в коей мере не хотел бы ни порицать твою жизнь, ни восхищаться ею. Ты сам избрал свой жизненный путь. Ты хотел, уже став взрослым, угадывать, как огурцы попадают в бутылки. Человек должен проживать свою собственную жизнь, даже если она иногда кажется со стороны безумием. Известно, что епископ Райт, недовольный глупыми затеями своих взрослых сыновей, прислал им письмо: «Оставьте это, дети, никогда человек не будет летать, ибо это удел ангелов». На другой день братья впервые в человеческой истории взлетели на своем самолете – их звали Уилбур и Орвелл Райт.

Я очень хотел, чтобы ты всю жизнь был свободен, чтобы ты всегда хотел летать. Целую тебя. Будь счастлив».

Полк аккуратно сложил письмо, спрятал в карман. Надо написать несколько строк отцу.

Отец бы наверняка понял, подумал Полк, почему меня так занимает судьба Драпкина, который вырос и прожил целую жизнь в закупоренной бутылке. Потом судьба сорвала ее с каменистой грядки и швырнула через океан, где она вдребезги разлетелась от удара о брайтонскую мостовую. И выполз этот несчастный на волю, оказавшуюся вдруг рабством.

Но ничего не написал, потому что к нему подошел Конолли:

– Ну, какие будут указания?

– Какие тут указания? Нам нужно обязательно найти Бастаняна, – неопределенно сказал Полк.

Он не хотел говорить Конолли, что от Дриста узнал – через Бастаняна новые русские заранее заказывают ценные полотна. Их крадут в России и по всей Европе, и, пройдя через цепкие ручки Бастаняна, они исчезают в банковских сейфах. Их собирают не для того, чтобы выставлять, хвастаться, гордиться, – это просто надежное капиталовложение.

– А что ты так уперся в Бастаняна? – спросил Конолли.

– Я думаю, что Бастанян – важнейшее звено, соединяющее воров и заказчиков.

Конолли резонно заметил:

– Можно допустить, что он не знаком с ворами…

– Но заказчиков знает обязательно. Они для нас сейчас важнее воров.

– А что с этим Лаксманом? – спросил Конолли.

– Не знаю. Надо подумать, как его использовать… – Полк снова промолчал и не сказал, что послал Дриста выяснить через все его грязные связишки на Брайтоне, как весь антиквариат и полотна могут попадать сюда. Или кто еще может работать на Бастаняна.

«БОЛЕЕ ЖЕСТОКИ И АГРЕССИВНЫ…»

Полицейская организация «Европол» заявила, что главной угрозой для безопасности граждан стран Европейского союза сейчас становится деятельность организованных преступных групп из Восточной Европы и бывшего СССР.

Директор «Европола» Юрген Шторбек отметил, что большую часть организованных преступных групп в Западной Европе ныне составляют выходцы из бывшего Советского Союза и восточноевропейских стран. В качестве примера он указал на так называемые районы красных фонарей в крупных западноевропейских городах. Еще десять лет назад большинство проституток там были выходцами из Азии и стран Карибского бассейна, а сами бордели находились под контролем местных преступных групп, а также выходцев из Южной Италии и Югославии. Теперь их вытеснили русские и другие восточноевропейцы.

По словам Шторбека, преступники из стран бывшего советского блока «более жестокие и более агрессивные». Они успешно освоили такую форму криминальной деятельности, как компьютерная преступность, а также традиционное вымогательство, торговлю наркотиками, крадеными автомобилями, «отмывание» денег и нелегальную переброску в страны ЕС иммигрантов из других государств.

34. МОСКВА. КЛУБ «ЕВРАЗИЯ». ДЖАНГИРОВ. ТОЛКОВИЩЕ

– Тебя, дядечка дорогой, давно пора ставить на правеж!.. – хрипло выкрикнул Нарик.

Было видно, как он истерикует, надрачивает себя и заводит – так было легче прорвать последний хлипкий шлюз в половодье беспредельного поведения. Этот шлюз возводился веками – почтение к старшему, святость родной крови, благодарность за прошлое не позволяли ни при каких обстоятельствах дать волю гневу, затопить злобе и зависти ощущение одной семьи, особого клана, единого народа.

Сейчас сквозь эту ветхую плотину, изъеденную временем, нравами и жуткими соблазнами, уже открыто сочились желтая ненависть, яростная злоба, гнойная желчь.

А Джангиров молча смотрел на него.

– Ты пальцем не пошевелил, чтобы спасти моего брата! – орал Нарик. – Тебе его кровь кажется сладкой…

С утра Нарик уже раза три шоханулся, и от этого он был в высоком приходе, и собственная наглость казалась ему бесстрашием, а четверо нетерпеливо-злобно переминающихся за спиной бойцов давали ощущение силы и надежности.

– Молодец, Нарик! – негромко похлопал в ладоши Швец, лениво усевшийся на бильярдный стол. – Хорошо, пацан, разговариваешь…

Нарик резко повернулся к нему:

– А ты, пес, вообще помалкивай! Не твое собачье дело вмешиваться, когда люди разбираются!..

Швец улыбался, глядя на вопящего Нарика. Из глубоких глазниц неярко светили мягкие, добрые глаза размером с копейку. Или с донышко пистолетной гильзы.

Джангиров скосил взгляд на Швеца, негромко ровно сказал:

– Не обращай внимания… Это не он кричит… Это наркота из него вопит…

Непонятно – то ли Джангиров задумал так с самого начала, то ли случайно получилось, но из-за расстановки людей в бильярдной напор и угрозы Нарика не казались страшными. Дело в том, что Нарик и четверо его смуглых бандюганов – стояли. Ну просто не было кресел в этой части зала! Джангиров сидел на своем высоком стульчике, привалившись спиной к стойке бара, и в такой позиции выглядел вполне внушительно. Дополнительные полметра, дарованные мебелью, снимали ощущение от его внешности, как о ярком представителе высших насекомых: тяжелая головогрудь на плотненьком брюшке-жопе – и сразу коротенькие ножки, будто впопыхах подвязанные к этому кое-как собранному корпусу. Швец полулежал на бильярдном столе – впереди, чуть справа. За Джангировым лениво маячил Десант, равнодушно-медлительный, будто сонный. Так дремлют кобры. А вообще-то Десант мог бы вполне сойти за отдыхающего в пересменке бартендера, если бы не держал в руках вместо коктейльного шейкера штурмовое ружье Моссберга.

Так и разбирались – Джангиров сидя, а Нарик и его клевреты – стоя. И Нарик боялся, что от этого его угрозы могут выглядеть туфтой и «терка» получится безрезультатной.

К нему подсунулся смазливый быстрый парень с острыми чертовыми ушками и красным шрамом через все лицо, от угла рта до уха.

– А что с твоими деньгами, Нарик-джан? – громким горестным фальцетом воскликнул он.

– С деньгами? Скрысятничал мой дядя деньги!.. Отцовское наследство! Мои и брата деньги!..

Джангиров сморщился, как от колики.

– Подавись ими! – орал Нарик. – Мы тебе подарим длинный полированный ящик с шелковой обивкой… Положишь их туда вместе с собой! Хотя тебе не нужен длинный гроб, тебя можно хоронить в старом чемодане…