Таинственная четверка - Татьяна Викторовна Полякова
Я занялась ужином, однако это не отвлекало от мрачных мыслей – я продолжала думать о Веньке и его матери. И в конце концов убедила себя в том, что мне немедленно нужно поговорить с мальчишкой. Я уже совсем собралась было отправиться на его поиски, но тут вернулся Вадим.
– Пахнет божественно! – воскликну он с порога. – Женщина в доме – великое счастье. Странно, что я раньше этого не замечал.
– Действительно странно. Особенно с твоим богатым выбором…
– Наверное, они просто не умели готовить.
– Я тоже не умею, так что особо не обольщайся.
– Но пахнет-то вкусно.
– Может, этим все и кончится. У тебя есть новости? – приглядываясь к нему, спросила я.
– Есть, – кивнул он и улыбнулся. – Давай корми, а я буду рассказывать.
Испытывая мое терпение, он долго принимал душ, потом расхваливал вид из окна и мои кулинарные способности, пока я не продемонстрировала ему скалку, обнаруженную мною на кухне во время готовки.
– Начну с пещеры, где прятали машину, – тут же перешел к новостям он. – В советское время ее использовали как склад, хранили там селитру. Потом просто забросили. Наш краевед даже не сразу понял, о чем речь. Когда я поведал ему о чудесном спасении Пырьева, долго цокал языком, то ли радуясь, то ли печалясь, и рассказал занятную вещь. Лет двадцать назад здесь были сильнейшие пожары, произошло несколько несчастных случаев – люди проваливались под землю. Два случая с увечьем, а один со смертельным исходом, если верить старикану. Тогда подземными ходами занялись всерьез, в общем, по мнению краеведа, если и были какие-то схемы, то их наверняка передали пожарным, что логично. А главный пожарный у нас кто? Был в недалеком прошлом, я имею в виду?
– Ивлев вновь под подозрением? – спросила я.
– Ну, окончательно я бы его со счетов не сбрасывал. Звони Димке, пусть попробует узнать, были у пожарных какие-то схемы здешних подземелий или нет. И еще. Убитый или покончивший самоубийством детектив Сапрунов, уж кому как нравится, в Мальцеве был. Краевед встретился с ним возле озера. Сапрунова очень интересовала старенькая «Хонда»: кому из местных она могла принадлежать. Но краевед такой машины не припомнил. Ивлевым детектив тоже интересовался, ненавязчиво выспрашивал, что за человек. Мол, недружелюбно вел себя при встрече, вот и хотел знать, с чего вдруг такая немилость.
Димке я позвонила после ужина, он сообщил, что Пырьев чувствует себя вполне нормально, сейчас в реанимации, но его жизни ничто не угрожает. Ментов к себе пока не требовал.
– Что ж, остается терпеливо ждать, когда он заговорит, – констатировал Вадим.
Перед сном мы отправились на прогулку. В надежде встретить Веньку спустились к гостинице. Выглядела она нежилой.
– Может, птички упорхнули? – спросил Вадим.
Однако, заглянув во двор, мы убедились: в окнах Софьиной квартиры горит свет. Мать с сыном выжидают, как и мы?
Изображать влюбленных, находясь в доме Зиновьева, не требовалось, и на ночь мы разместились в разных спальнях, правда, напротив друг друга. Мне долго не спалось. Я ворочалась с боку на бок, хотела спуститься вниз и выпить молока, но наконец уснула. Сны были тревожные, я и во сне, должно быть, то и дело ворочалась, а потом меня разбудил какой-то звук. Открыв глаза, увидела, что экран мобильного светится в темноте. Я взяла его с пола, где он лежал, и открыла сообщение. Только одно слово: «маяк», номер скрыт.
– Черт, – пробормотала я, садясь на кровати, и повторила: – Черт…
Первое побуждение – разбудить Вадима, но что-то остановило.
Я поднялась и подошла к окну. Ночь была безлунной, и маяк лишь угадывался где-то впереди, прячась за завесой тьмы. И вдруг я увидела свет. Яркую точку, которая, вспыхнув, мгновенно погасла. Вспыхнула вновь. И так трижды. Короткая пауза – и опять три вспышки. Это не могло быть случайностью. Это сигнал. Мне?
Я с беспокойством подумала, чем руководствовалась, когда выбирала эту спальню. Не помню, подходила ли я к окну. Наверное. По крайней мере, подойти было естественно. Я выбрала эту спальню, а Вадима поселила напротив. Из окна его спальни маяк не увидишь.
Я напряженно ждала, повторится ли сигнал, и думала: если он адресован мне, как человек, посылавший его, узнал, в какой комнате я нахожусь? Или расчет был на то, что, получив СМС, я решу взглянуть на маяк? Я ведь могла увидеть СМС только утром. Но я проснулась, когда пришло сообщение. Совпадение? Конечно.
«Кто бы ты ни был, – со злостью подумала я, – довольно глупо рассчитывать, что я среди ночи брошусь к маяку. Впрочем, один раз я так и сделала… Но тогда я еще не знала, что тихий сонный поселок – опасная территория, где человек может оказаться в каменном мешке и исчезнуть бесследно».
– Придумай еще что-нибудь, – проворчала я и поплотнее задернула штору.
Утром, спускаясь на первый этаж, я почувствовала запах кофе и удивилась, что Вадим поднялся так рано. Он сидел за столом, уставившись в планшет и прихлебывая кофе из здоровенной чашки.
– Привет, – сказала я.
– Я тебя разбудил? – спросил он, поздоровавшись.
– Нет. Сам-то почему поднялся в такую рань?
– Димка порадовал. Надыбал схему подземных ходов. Правда, весьма приблизительную. Прислал среди ночи. Я еле утра дождался, не терпится взглянуть.
– Это мальчишеское любопытство или ты надеешься что-то там отыскать?
– Ага. Не помешал бы клад, зарытый Храповицким. А что? Поди, было, что от коммуняк прятать. А мне каждая копеечка в радость.
Я подошла, поцеловала его в макушку и взглянула на экран планшета.
– Это и есть схема? – спросила с сомнением.
– Ага. Подземный ход ведет к маяку от бывшей переправы, и еще один – из имения. Все как рассказывал краевед.
– Странно, что Петр Евгеньевич никаких схем найти не смог, хотя вроде бы старался. А вот Димка нашел.
– Димка – это Димка, он может найти даже то, чего в природе не существует.
– Глупости.
– Возможно. Но ты ведь согласишься с тем, что он гениальный чувак?
– Соглашусь.
– Вот. А краевед – мужичок себе на уме, может, тоже что нашел, да не пожелал делиться.
Я приготовила завтрак, поставив Вадима перед нелегким выбором: идти на поиски на голодный желудок или еще ненадолго задержаться. Здравый смысл победил. Впрочем, поесть он любил всегда, так что особо уговаривать не пришлось.
– Я пойду с тобой, – сказала я, домывая посуду.
– Всегда рад твоей компании, милая, но вряд ли экспедиция будет особо приятной.
– Зато мне спокойнее, когда ты
