Рэй Брэдбери - Голливудская трилогия в одном томе
– Нечестно. Вы подсмотрели.
Она криво ухмыльнулась и издала утробный смешок.
– От него люди рикошетом попадают ко мне.
– Не думаю, что это происходит часто, – сказал я. – Можно мне сесть? Иначе я просто упаду.
Она кивнула на стул, стоящий на безопасном расстоянии от ее трона. Я тут же плюхнулся на него.
Крамли, на которого никто не обращал внимания, стоял в сторонке и имел крайне недовольный вид.
– Так вот, о Раттигане. У него в принципе редко кто бывает. Никто не знает, что старик еще жив и что он живет на Маунт-Лоу. А вот сегодня, представьте, нагрянули гости – да еще со скандалом.
– Истеричка… – На вершину горы мяса словно набежала черная туча. – Я ее на порог не пустила!
– Кого – ее?
– Говорила же я себе: не рассказывай никому о будущем, даже если ты его знаешь. – Царица Калифия бросила взгляд на свои хрустальные шары. – Намекнуть – пожалуйста! Но я не обязана никому указывать, какие акции покупать и с кем ложиться в постель. Диету могу посоветовать, витамины продаю, китайские травы… Но не бессмертие же.
– А сами только что обещали.
– Вы – другое дело. – Она вытянулась вперед, и колеса ее трона скрипнули. – Ваше будущее у меня – как на ладони. Я еще никогда не видела ничье будущее так четко. И я вижу, что вы в смертельной опасности! Вы можете выжить, но кто-то очень хочет этому помешать. Будьте осторожны!
Она закрыла глаза и на некоторое время погрузилась в молчание.
– Вы – ее друг? Вы знаете, о ком я.
– И да и нет, – сказал я.
– Все так говорят. В ней и черное, и белое, и черт знает что еще.
– Мы, вообще, о ком говорим?
– Обойдемся без имен. Это ее я на порог не пустила. Час назад.
Я переглянулся с Крамли.
– Похоже, мы идем за ней след в след. Вот-вот догоним.
– Не советую, – сказала Калифия. – Она так тут верещала, что я не удивлюсь, если у нее в кармане нож. Орала мне: «Никогда не прощу! Ты нас направила на ложный путь! Мы запутались! Мы заблудились! Чтоб тебе гореть в аду!» А потом газанула и уехала. А я теперь всю ночь спать не буду.
– Может, я скажу глупость, но она не уточнила – куда?
– Почему глупость? – сказала Калифия. – Значит, так. Сначала она сходила к этому старому болвану на Маунт-Лоу, которого когда-то бросила в одну ночь… Потом заявилась ко мне, которая ее во все это «втянула»… Ну а теперь, наверное, на очереди тот, кто проводил церемонию. Мечтает собрать нас всех вместе и сбросить со скалы!
– Придется ей, видимо, похоронить эту мечту.
– Как знать? Сколько женщин было у вас за всю жизнь?
Подумав, я с некоторым смущением ответил:
– Одна.
Царица Калифия промокнула лицо носовым платком величиной с банное полотенце и, вновь войдя в образ, царственно подъехала ко мне. Свой трон она приводила в движение с помощью ног, обутых в изящные туфельки. Я вдруг заметил, что ее кукольные ступни занимают неправдоподобно малую территорию на фоне бескрайних просторов туловища – особенно по сравнению с огромной луной обрюзгшего лица. И где-то там, под всей этой массой, вдруг промелькнул призрак Констанции…
Царица Калифия закрыла глаза.
– Она вас использует. Вы ее любите?
– Соблюдая технику безопасности…
– Правильно. Будьте всегда начеку. Она просила вас сделать ей ребенка?
– Если и просила, то без помощи слов.
– Действительно, а зачем слова? Рожать мертвых выблядков можно и без слов. Расплодила монстров по всей долине Лос-Анджелеса… Загадила и без того вшивый Голливуд до самого Мейна… Вот что я вам скажу: сожгите постель, в которой вы с ней спали, развейте пепел по ветру и пригласите священника.
– Какого еще священника, зачем?
– Какого конкретно, скажу позже. А пока продолжим по поводу… – Она запнулась, чтобы ненароком не произнести имя. – По поводу нашей дорогой подруги. Что-что, а исчезать из поля зрения она любит. Это одна из ее фирменных уловок – заставлять мужчин нервничать. Сначала она быстренько выносит им мозг. А потом они выходят на улицы и устраивают массовые беспорядки. Так что в вашей ситуации… Помните такую игру – «Кролик Виггили»?[289] Как там было? «Скок-поскок – на шесток, и молчок!»
– Но я ей нужен!
– Конечно, нужен! Еще бы! Она же питается дурной энергией. Получает удовольствие, когда делает кому-нибудь гадости. Она бы и Рим смогла разрушить одним только взглядом. А вас так просто сожрет – и не подавится. Эх, попадись она мне… так бы и раздавила прямо вот этими колесами! Ладно, давайте руку, посмотрю еще раз… – Трон снова заскрипел, и гора плоти угрожающе приблизилась.
– Хотите забрать свои предсказания обратно?
– Нет. Я говорю только то, что вижу на ладони. В жизни вы можете все сделать по-другому! Порвите газету. Сожгите приглашение. Уезжайте из города. А главное – пожелайте ей смерти. Так и скажите: умри, гадина. Но не при личной встрече, а по телефону, желательно отъехав подальше. А теперь идите!
– А сейчас мне… куда?
– О господи… – раздраженно прошептала она, закрыв глаза. – Загляните в приглашение.
Я поднял к глазам листок и прочел:
– Шеймус Брайан Йозеф Раттиган, собор Святой Вивианы, священник.
– Идите к нему и скажите, что его сестра на полпути в ад – пусть пришлет ей святой водички. А теперь все, валите отсюда! У меня и без вас куча дел.
– Интересно, каких?
– Тьфу на тебя!
Крепко сжимая в потной руке отца Шеймуса Раттигана, я попятился назад и натолкнулся на Крамли.
– А вы, собственно, кто? – спросила Калифия, наконец-то заметив, что у меня есть спутник.
– Я думал, вы знаете… – сказал Крамли.
Мы вышли и прикрыли за собой дверь.
Через несколько секунд дом содрогнулся от глухого удара, и Калифия крикнула из-за двери:
– И передайте ей, чтобы больше здесь не появлялась!
Я переглянулся с Крамли.
– А тебе она будущее так и не предсказала…
– Воистину, безгранично милосердие Господне, – сказал Крамли.
Глава 13
Мы спустились по крутой лестнице, и уже возле машины Крамли пристально вгляделся в мое лицо, освещенное мертвенным лунным светом.
– Что это с тобой? – спросил он.
– А что?
– У тебя вид как у бешеной собаки.
– Ну, я же только что приобщился к вере…
– Ладно, залезай уже, с божьей помощью.
Я сел в машину, чувствуя, как меня пробирает озноб.
– Куда едем?
– К собору Святой Вивианы?
– Жеваный карась!
Он включил зажигание.
– Нет! – взмолился я. – Еще одной очной ставки я не выдержу. Давай лучше домой, Джеймс! В душ, потом по пиву – и на боковую. А Констанцию догоним с утра.
Мимо правого борта неспешно проплыла вывеска «Каллаган и Ортега». Наконец-то у Крамли был довольный вид.
Перед тем как пойти в душ, принять пиво и заснуть мертвецким сном, я развесил над кроватью семь из восьми трофейных газет – на случай, если я проснусь и мне в голову придут конструктивные мысли.
Должны же быть причины, по которым все эти имена, фотографии, крупные и мелкие заголовки бережно хранились долгие годы. Необъяснимые или объяснимые причины.
– Ну вот, пароход тебе в рот! – проворчал Крамли. – Ты что – собрался ночевать со всей этой мертвечиной?
– Ночью они все спрыгнут со стены, пролезут сквозь мои веки в череп и пройдут обработку в творческом полушарии мозга.
– В творческом, говоришь? Японские самураи… Американские бульдоги… Все они спрыгнут с катушек, как ты, и будет у вас один общий дурдом?
– Знаешь что? Если в мозг ничего не вкладывать, то ничего и не выйдет.
– Подожди, пока я прикончу бутылочку… – Крамли глотнул пиво. – А потом уже ночуй со своими дикобразами. И вставай с первыми пандами… – Он кивнул в сторону чьих-то висящих на стене фамилий, фотографий и биографий. – Констанция там где-нибудь есть?
– Пока что она на кладбище несбывшихся надежд.
– Ладно, греби в душ. А я тут посторожу некрологи. Если начнут спрыгивать, буду кричать. Кстати, как ты насчет того, чтобы опрокинуть на ночь по стаканчику «Маргариты»?[290]
– Признаться, я ждал этого вопроса.
Глава 14
В полдень мы уже ехали к собору Святой Вивианы – Центральный район Лос-Анджелеса, Скид-Роу[291]… Мы двигались на восток, минуя большие трассы.
– Смотрел «Если бы у меня был миллион»? – спросил Крамли. – Помнишь, там Уильям Филдс[292] накупил себе старых «Фордов» и таранит на них дорожное хамье? Я тоже не люблю большие магистрали. Ездить невозможно – так и хочется вломиться кому-нибудь в зад… Ты меня слушаешь?
– Надо же, Раттиган… – сказал я. – Я думал, что хорошо ее знаю…
– Как бы не так, – краем губ усмехнулся Крамли. – Хрена ты кого знаешь. Великий американский роман он собрался писать… Научись сперва отличать дерьмо от шоколадки. Все герои на одно лицо – прекрасные принцы и скромные пастушки. – Он махнул рукой. – Тебя спасает лишь то, что другие писатели и того хуже – только поэтому вся твоя приторная хрень сходит тебе с рук. А дерьмо – что? Дерьмо пусть месят реалисты…
