Катя & 2/3 - Наталия И. Новохатская
Персонал столпился на крыльце, произошло обсуждение редкостного события, далее поступило предложение отнести чудо-древо в номер, если получательница не прикажет чего-либо другого. Катя М осведомилась, чего иного от неё можно ожидать, и получила ответ в переводе от посыльного, что она вправе отказаться от дара, тогда ей вернут деньги с вычетом доставки, а источник роз увезут обратно. Не каждый, пояснил посыльный, способен и желает держать у себя подобные редкости, за ними нужен уход, в особенности в зимнее время, а если у неё нет теплицы или парника, то дерево роз долго не продержится и не процветёт. В особенности, как верно догадался развозчик роз, если презент преподнесён в целях отнюдь не садоводческих, а скорее символических.
Катя М освоила информацию и спросила время на размышление, оно было охотно представлено, поскольку шофёр собирался перекусить поблизости в соседней пивной и закусочной, называемой «брассери». Когда сговорчивый посыльный завершил трапезу, Катя М ждала его с готовым решением и сама была готова к выезду. Она решила вернуть нежное растение на свойственную ему почву по причине неспособности позаботиться о нём, но попросилась в фургон, чтобы таким интересным образом совершить экскурсию в город Грасс, если есть возможность довезти её заодно с розами, понятно, что не в кузове. Шофёр охотно согласился и добавил, что так даже удобнее, расчёт произойдёт на месте, иначе ей пришлось бы вести переписку счетами и кредитными картами, что заняло бы приличное время.
Так Катя М попала в питомник роз и на родину чудных ароматов, хотя ни Молинар, ни Галимар, ни Фрагонар не импонировали её чувству обоняния никоим образом. Может статься, ввиду массового количества и плотного заселения на локальном пятачке в горных массивах.
Из города Грасса Катя М увезла на память лишь семена тюльпанового дерева, которое, понятно, не надеялась прорастить, но хотела порадовать экзотическим даром бывшую однокашницу, у которой, как смутно помнилось, имелся зимний сад в особняке. «Душистый абрикос» отослать в Подмосковье было возможно, однако для того пришлось бы по примеру художника Пиросмани «продать дом и холсты», чего подруга Галина от Кати М никоим образом не ждала. Потому ей пришлось обойтись тюльпановым деревом в отдалённой перспективе.
Так, в реальном и виртуальном окружении роз с тюльпанами Катя М исчерпала страшно начатую командировку. И полагала, что после отчёта и расчёта ей останется только забыть и более не возвращаться к пережитым ужасам и состояниям. А уж в окрестности знаменитого города Канны ей не придётся вернуться просто никогда, потому что именно там на каждом углу и каждому встречному её демонстрировали в ненужном качестве, даже с прайс-листами, правда по завышенным расценкам.
Это было зимой, в протяжённые рождественские каникулы…
(Именно о той отлучке супруг Миша напоминал в начале лета, когда собирался везти жену в контору на белой тачке, а потом они собирались в Крым к мелкому с бабушкой. Как оказалось, они всюду попали вовремя.)
5. Условный фермуар
(авторство, место и время не установлены)
Вот так, самым неожиданным образом история, которую тесный круг и сплочённый коллектив авторов взялся поведать, вышла прямиком (или нет?) к своему началу, к лету того же года 200.ого.
Если постараться и забыть неоднократно упомянутое мочало, что было бы желательно в целях эстетики, то можно возвести последнюю в следующий градус (на грани возможного) и сделать изощрённое сравнение, которое пришло непрошеным и дерзко напросилось, милль пардон! Показалось (вот только кому?), что неспешно развёрнутое действие в разных декорациях и под разными девизами свилось в переплетённое кольцо наподобие петли Мёбиуса и стало напоминать (вместо мочала) некое ожерелье с подвесками и арабесками. Тем более, что реальный предмет, хотя лежал на протяжении почти всего действия в банковском ящике, определял фактом своего существования и перемещений сложное развитие событий.
То есть, надо думать, что произошла невольная стилизация рассказа в целях приближения его к формам главного символа. Чего? А кто его знает. Символы вовсе не обязаны разъяснять себя, им надлежит дышать таинственностью и сеять вокруг догадки и недоумения на радость читающей аудитории. Итак, слово и дело наряду с вещественными и беллетристическими атрибутами подошли к концу, оно же начало, что называется см. выше.
Однако очень многое осталось за рамками повествования, что вышло неприятно, но поправимо. Миг между прошлым и будущим (вспомним старое кино с упомянутым шлягером) установлен, времена прочно сплелись и почти остановились.
Затем, в предполагаемом, условно будущем времени может последовать продолжение, взятое с любого момента. Один из них напрашивается, именно тот, где основная героиня с любым условным именем свалила первую часть бизнес-планов с личными вкраплениями (вновь см. выше) и не сходя с места, условно с балкона, где цвели розы, приступила к следующей стадии.
Там тоже оказалось много чего, даже в неполном знании будущего на ночном балконе, но, увы, ни у кого нет реальных сил приступить к описанию происшедших событий. Ни в Женеве, ни тем более в Москве, в отсутствие уставшей героини.
По такому случаю, наверное, следует провести условную границу, примерно так в карточном гадании сначала устанавливают, «что было», а в следующей стадии – «что будет», затем – «чем дело кончится», а также «сердце успокоится». «Что было» – это «см. выше»; «что будет» с разными прочими подробностями – дело следующего повествования, оно непременно устроится кем-нибудь, когда-нибудь – но как-нибудь в другой раз.
Это и оказалась деталью ожерелья, которая скрепляет ранее нанизанное на любую нить, ювелирное изделие называется фермуаром. На самом деле это специальная фигурная застёжка, пока мы пристегнули первый виток. Чего? А – чего угодно.
Мерси беспредельно за терпение, если его хватило.
Книга 2. Четвертая треть
Глава первая
1. Женева
(Лето 200… года, город Времён, рассказывает Екатерина Малышева)
Вечер, балкон, розы… Знаменитые строки Александра Блока: «Ночь, улица, фонарь…» плюс каноническая «аптека» отчасти вдохновили, но содержание ночных рассуждений коренным образом отличилось, и аптека оказалась неуместной. К тому же на невидимом углу с изнанки имеет место не она, а парикмахерская, по-местному «куафюр».
«Вечер, балкон, розы невнятного цвета.
Стрижка мужская и дамская,
Тёплые струи дождя поливают
