Коллекция королевы - Ан Ци
— Это ты, ты пришёл, я до последнего момента не верила, — услышал он шелестящий голос, отбросил в сторону чемодан, подбежал к постели и опустился возле неё на колени. С голубоватого лица с бескровными губами на него смотрели запавшие огромные измученные глаза. Серафима протянула Карпу свою прозрачную руку и прошептала.
— Я опять хочу жить. Слышите, Евгения Семёновна, я буду слушаться, я снова…
— Что? — Карп не верил своим ушам. — Какая… кто?
Его собственный голос отдался эхом в его ушах. Будто из пещеры, из раковины, из… «А это что такое?» Он поднял голову, и на экране, словно в зеркале, увидел себя. В это время кресло около стола неспеша повернулось. А в нём… сидела бывшая жена Карпа Женька, Ангел-хранитель. Друг без дураков! И вся в слезах смотрела прямо перед собой.
— Это правда я, а это, знаешь, наша Серафима. Она первый раз хотела покончить с собой — вскрыла себе вены, её случайно спасли, так она и второй раз в больнице сумела. — Она встала, подошла к ним и тоже опустилась на пол. — А это, Сима, наш с тобой Карп. Он прилетел сюда, бросил на пол свои три миллиона и о тут же о них забыл. Пистолетов под рёбра тоже не заметил. Ни минуты ни колебался, не торговался и не трусил. Он просто собирался тут с тобой умирать, если что!
— И знаешь, мой дорогой, «если что», я вас обоих, нет я… о-о-о-ой! — заплакала в голос бедная финдиректор Безрук, и закрыла лицо руками.
Глава 68
Август начался сухой жарой, в саду надо было без конца поливать. Но наконец в пятницу небо затянули облака. Стало полегче, и было решено полдник устроить с саду. Карп Валерианыч сидел в лёгком плетёном кресле. Он съел фруктовый салат, выпил апельсиновый сок и теперь с трепетом смотрел, как ест — всё ещё неохотно, но уже немного получше — выздоравливающая и слегка порозовевшая Неделько. Рядом с апетитом уничтожала сырники со сметаной Женя. Прожевав очередной румяный пышный кругляшок, первой заговорила она.
— Сима, не хочешь больше — не ешь. Отвращение к еде нам не к чему, но через часок ещё чуть-чуть, хорошо? И тренер говорит, ты должна сегодня с ним два круга сделать. А потом масаж. Ну, нечего вздыхать, а то из кузнечиков я тебя переведу… Куда бы её перевести, а Пуш?
— Я думаю в кузнецы, мой генерал! — рассеянно ответствовал тот, ласково взглянув на неё.
— Уж это — дудки, если в кузнецы, то это тебя, Сима у нас субтильный. Ладно, я её, так и быть, оставлю в прямокрылых. Нет, что из бедного финдиректора сделали эти мальчишки! Меня ни одна коллегия теперь не примет всерьёз. Я от вас к едрене — фене замуж уйду, вы мне надоели. Ни пиетета тебе, ни послушания…
— Вы мне это прекратите, Евгения Семёновна, — возмутился бывший супруг. — Не посоветовавшись с семьёй! Мы тебе благословения не давали, да, Сим? И не дадим! — скорчил он смешную грозную мину, но тут же сменив тон, совсем другим голосом пожаловался. Ты что, правда, хочешь нас бросить?
— Надо бы, но не хватит духу. Да не волнуйся, не хочу я замуж. Пуша…, — она вдруг перешла на шёпот. — Смотри, она задремала, она совсем ещё слабая. Я её укрою, пускай поспит. Пойдём в беседку. Через полчаса соберётся народ — я обещала рассказать свои приключения. Феликс придёт, Палыч с женой, а ты, кстати что хочешь делать?
— Я тоже послушаю, я же не знаю подробностей. Правда, пошли. Я позвоню сиделке, она посторожит, а можно и медсестру…
И они медленно пошли по дорожке, вдоль который пылали настурции, обогнули большую клумбу с флоксами, распрострагяющими сильный аромат, и углубились в парк.
— Я могу рассказать, как всё произошло. Кто хочет, спросит, что не понял. Договорились? — предложила Женя и благодарная аудитория, состоящая из домочадцев, закивала в ответ. — В общем так, мне однажды позвонили из Эстонии и спросили, знаю ли я госпожу Неделько, если да, кто она мне, и прочее. И после взаимных осторожных расспросов выяснилось вот что. Девушка, приехавшая в командировку из Москвы с документами на имя С. Р. Неделько, сделала попытку покончить с собой, которая чисто случайно не удалась. Она оставила папку с бумагами и письмо, где стояло моё имя и телефон, с просьбой передать это мне и в её смерти никого не винить…
Первая моя мысль была, что тут какой-то подвох. Не забудьте историю с «Коллекцией Королевы», грязные подозрения и т. д. Тут могло быть всё, что угодно — интриги против человека, дорогого для шефа, попытка шантажа, любого рода корысть! Кто-то копает под Симу? Произошло что-нибудь вообще, а если да, что именно?
Мне удалось быстро навести справки в Комиссариате полиции Эстонии, поскольку «Моссталь» — это вам не баран начихал! И к несчастию, всё подтвердилось. Я распорядилась немедленно перевести девочку в Таллин в лучшую из возможных клиник и тут же вылетела туда сама. Приезжаю, а она опять…
— С нами крёстная сила, — охнула Клава. — Евгения Семёновна, я и не знала! А что же она снова натворила?
— Видите ли, первый раз она себе вскрыла вены. Её выходили кое-как. Но это же наша Сима, она не прикидывается, не спекулирует, она чистая как… как…, — голос её задрожал, глаза подозрительно заблестели. Спустя мгновение она тряхнула решительно головой и продолжила. Я хочу сказать, она чувствительна, страшно ранима и одинока. Она решила, что жить не будет, и когда поняла, что её спасли, отвлекла медсестру и утащила снотворное в количестве, пригодном, чтобы усыпить индийского слона. Но сестра, к счастью, спохватилась и её снова вытащили с того света. Тут как раз Ваша покорная слуга появилась. Она была в сознании, и врач решил… Он разрешил, даже настоял, чтоб мы поговорили.
— Ну, Сима, конечно, меня увидев, была поражена, и сразу всё рассказала. Не вдаваясь в подробности, скажу только, она не выдержал всего сразу вместе.
— Подозрений? — мрачно спросил Николай Повлович, безжалостно винивший во всем себя.
— Подозрений — да. Позора, и подозрений, но не только. Главное — Ира! Вы все взрослые люди, понимаете… Она ведь думала…
— Подожди,
