Блеск и ярость северных алмазов - Александр Анатольевич Трапезников
Имя ему – чудь. Легенды наделяют этот народ особыми мистическими знаниями и способностями. Да ведь и с самой Соломбалой связаны мифы о чуди. Вот Ида и появилась здесь чудесно и таинственно. Может быть, не столько даже по желанию Жогина, сколько по своему собственному. Как знак судьбы. Но факт остается фактом. Это было единственное существо, которое «профессор Мориарти» не только уважал и любил, но даже слегка побаивался.
Сам Жогин не так уж часто приезжал в домик на Соломбале. Он нанял Иде домработницу и садовника, но она от них отказалась. Привыкла всё делать сама. Что ж. Что хорошо ей, то хорошо и ему. Он слушался ее беспрекословно. Но и в свои дела не посвящал. А этого и не требовалось. Вещунья сама многое понимала, она получала эти знания из мистических «высших сфер» своего древнего племени. И его дела её по большому счету не интересовали. Ида жила своей жизнью. Словно бы под землей, как и все её предки.
А ему надо было утверждаться в Архангельске. Он и занимался этим с утра до вечера, с заката и до рассвета, переступая через кровь, тела, черепа. Для того чтобы подняться по ступеням криминальной лестницы наверх, надо ничем не брезговать, не считаться с жертвами, не иметь жалости к конкурентам. И уж тем более не оставлять их в живых.
Жогин и не давал им никаких шансов. Мертвый соперник уже не опасен, это просто тело в морге для препарирования. Сам же иногда и доставлял себе такое удовольствия, чтобы не растерять навыки хирурга и патологоанатома. Приятно было посмотреть на мертвеца, который столь глупо досаждал ему при жизни. Теперь вот лежит на прозекторском столе и только скалится. У Жогина был свой морг для подобных утех. Такие «бревна» он любил больше всего из бывших людей, исключая Иду. Но его «белоглазая чудь» – это за гранью.
Он и сам убивал, не только поручал это своим «быкам». Особенно предпочитал скальпель. Один короткий взмах – и кровь фонтаном из шейной артерии. Или бейсбольной битой по темени. С одного удара череп в крошки. Ну а на худой конец сойдет и автомат Калашникова. Это для особых любимчиков, чтобы разорвать тело в клочки. Потом – в собственный морг. Затем – в свой же частный крематорий.
К 1993 году Юрий Жогин, «Хирург», «профессор Мориарти» уже сорвал джек-пот в Архангельске и стал практически некоронованным королем преступного мира в этой «Северной Фиваиде». Но обрести официальное признание среди чиновничьей элиты города пока не мог. А хотелось. Никакие пиар-кампании тут помочь не могли. Он даже пытался баллотироваться на должность мэра, но всё впустую. Поэтому пришлось поступить проще: усадить в это кресло своего протеже Правдина.
Жогин вообще вызывал у собеседника неприятные чувства. Сам вид его пугал человека, особенно простого обывателя, даже не знающего, что представляет собой «профессор Мориарти». Возникало только одно желание: поскорее закончить с ним разговор и уйти. А потом вымыть руки.
Жогин знал об этом, поэтому намеренно пользовался своей необычной зловещей внешностью. Даже придумал себе особую черту – постоянно шевелить пальцами. Это вызывало у человека инстинктивное отвращение, а он только внутренне посмеивался. Наверное, подглядел эту особенность в фильме о Шерлоке Холмсе. Да и кличку «Мориарти» создал себе сам.
Когда на его горизонте возник школьный приятель Родион Козочко и предложил поучаствовать в «Афере века», он долго не раздумывал.
– Конечно, – сказал он. – Рассчитывай не меня, Родя. Я всегда знал, что из тебя выйдет толк, козлиная твоя морда. А как будем делить залежи алмазов?
– Как, как! По-братски.
– Идет.
Жогин при этом подумал: «Вот в эти залежи потом тебя и опустим. Козел драный». А Козочко тоже не опоздал со своей мыслью: «И не таких хирургов мертвячили, дай срок. Проф-фес-сор».
Саундтрек к северным алмазам
В Архангельск и Якутск Ясенев летал часто, почти каждый месяц, и жил практически на три города, включая Москву. Он невольно сравнивал эти три места. А если бы у него спросили: где лучше, краше, свободнее и легче дышится, то он бы затруднился с ответом. И в конце концов не стал бы отвечать вовсе, поскольку любил все эти города, включая, конечно, свой родной Брянск и первое длительное место службы – Воронеж.
Сейчас, в последний день своей командировки в Архангельск, Ясенев стоял на берегу Северной Двины, ближе к устью. Место было безлюдное. Вдалеке виднелся Михайло-Архангельский монастырь. Река безмятежно катила свои темные воды. В воздухе начинал разноситься гул церковных колоколов.
Здесь он постоянно встречался с источником из «Белого дома» Архангельска. Агент «Кохинор» запаздывал. Бывает. Но он действительно приносил настолько ценную и важную информацию, что заслуженно имел столь бриллиантовый псевдоним. Главный алмаз в короне английской королевы. Украденный у индусов.
Ясенев задумался. Четыреста лет назад, в конце Ливонской войны, Россия потеряла все выходы к Балтийскому морю, Нарву, Ям, Копорье. И тогда царский взор Иоанна Васильевича Грозного обратился к берегам Белого моря. На его побережье уже имелся крупный торговый центр – Холмогоры, но его месторасположение не устраивало царя. И через два года появился указ о строительстве в устье Северной Двины нового города с корабельной пристанью.
Царской грамотой был учрежден Архангельский посад, завершено строительство деревянных гостиных дворов, и в новый порт была официально переведена вся морская торговля с иностранцами. Ясенев усмехнулся: вот уж где можно было разгуляться зарубежным шпионам и отечественным контрразведчикам. Двинская область по доходам стала самой знаменитой в Московском государстве. Наступил её золотой век.
В XVII веке Архангельск вступил в эпоху своего расцвета. Из Европы на Русь везли английское сукно, брабантские шелка и бархаты, сахар, пряности, туалетное мыло, хлопчатую и писчую бумагу. А еще нитки, иголки, кружева, жемчуг, дорогую посуду, оружие, вино, которого тогда на Руси не производили.
Но самой выгодной статьей торговли были монетные операции. Из привозных талеров русская казна, не имевшая своего золота и серебра, чеканила царские деньги и пускала их в обращение. Такие перебитые европейские монеты на Руси называли ефимками. До алмазов дело еще не дошло. Их время наступило только сейчас.
Вывозили из Архангельска все, что давала русская земля. Хлеб, сало, лен, пенька, холсты, воск, кожи, знаменитые русские меха. И, конечно, корабельный лес. Победитель «Непобедимой армады» английский адмирал Френсис Дрейк даже благодарил русского царя за отличную оснастку своих кораблей, позволившую отстоять независимость Англии. Вот это зря. Не
