Последняя инстанция. Расследование (СИ) - Ольга Каневская
— Мы тут при чём? — от возмущения у меня даже голос сел.
— Ну, можно сказать, что и не при чём, если не брать в расчёт одно обстоятельство. Парень был прикован наручниками к собственной кровати. И героин ему ввели уже после того, как наручники были одеты. Второе обстоятельство: парень не сидел на игле. Это был его первый и последний укол. Добровольный или нет — это мы определить уже не сможем. Эксперты отработали. Всё, что они смогли — выяснили, что за несколько минут до смерти парень имел половой контакт, — полковник брезгливо поморщился — оральный контакт. Укол был сделан ему до акта. Потом ему сделали минет, и потом он отправился к праотцам. Так сказать — тридцать три удовольствия.
— Shershe la femme! — выпалил я, но был резко перебит полковником.
— Рано радуешься. Во всём доме не было найдено ни одного отпечатка. Ни е-ди-но-го! Ни хозяев дачи, ни самого покойного… э-э-э… Кировского Эдуарда Николаевича… кстати — сына хозяев дома. Домработница, садовник, рабочий по дому, повариха… Толпа народу… Приходили почти каждый день, а повар — так тот толкался в доме с утра до вечера, и в день убийства тоже. Дом вытерт снизу доверху, как будто прошёл взвод солдат в перчатках с одной единственной целью — уничтожить все отпечатки. Из следов — только остатки слюны на члене героя.
— Ну так…
— Не нукай! Эксперты уже закончили. Слюна принадлежит мужчине.
— О как! Ну и что? Всяко бывает!..
— Не бывает! За Кировским не наблюдались отклонения в сексуальной ориентации. Он был вполне гетеросексуальным молодым человеком…
— Но киллер-то мог иметь такие отклонения! — меня вдруг понесло. — Почему нельзя считать, что киллер был просто переодет в хорошенькую девушку — парик, косметика, каблуки, все дела… Отсюда и секс — не обычный, а оральный!..
Полковник внимательно посмотрел на меня. Судя по всему, такая мысль не приходила ему в голову. А мысль была вполне здравой. Парень знакомится в клубе с хорошенькой девушкой, привозит её к себе на фазенду. Позволяет шалунье пристегнуть себя наручниками к кровати, поддаётся на уговоры ввести себе дозу героина… Может быть, наркотик вводили ему под видом какого-нибудь стимулятора, либо в момент уже максимального возбуждения, когда он не мог отказаться… Он позволяет ввести себе дозу, потом получает вожделенный минет, не подозревая, что его партнёром по хорошему сексу является мужчина… И, получив сексуальное удовлетворение, благополучно отправляется к праотцам. Почему — нет?
— Возьмём, как версию! — полковник что-то старательно строчил в блокноте, — Тут у меня и вправду не сходилось. Далее киллер спокойно вытирает все имеющиеся отпечатки…
— Это ж сколько времени ему надо, чтобы так убрать за собой? — я был поражён.
— Тихо, тихо! Дело происходит вечером в воскресенье. Повар уже ушёл. Ушёл ещё до того, как Кировский приехал в коттедж. На понедельник у него взят выходной. Как и у домработницы. Как и у садовника. Их всех, к чертям собачьим, не должно было быть в понедельник! Вот объясни мне — почему?! Почему вся обслуга вдруг взяла выходной в один и тот же день?!
— Ну, может быть… — я лихорадочно соображал, — может, Кировский заранее знал, что приедет не один, а с девушкой, и намеревался провести с ней не ночь с воскресенья на понедельник, а ещё и целый день… в любовных утехах…
— Про любовные утехи — это вы мастера соображать… Тогда ответь мне ещё на один глупый вопрос: а как же тогда версия, что он познакомился с «девушкой» в клубе вечером воскресенья? Если он не был раньше с ней знаком, откуда такие далеко идущие на два дня планы?! Откуда Сергеев?!
— Значит, он был знаком с ней раньше.
— Ага! И не смог понять, что перед ним — переодетый мужик?! Вот скажи мне, Сергеев, ты сможешь отличить бабу от переодетого мужика?
— Ну, за один не очень трезвый вечер — наверно, нет. А за пару раз — вероятно. Хотя, гарантии не дам…
— Гарантии он не даст… Ладно, с этим… голубым… будем думать. Лучше другое я тебе расскажу… Почему есть основания соединить эти дела в одно.
— А да, действительно! А почему это, во-первых, мы этим занимаемся? А, во-вторых, почему это вдруг решено, что эти дела должны быть объединены? — возмутился я.
— Может ты в моё кресло сядешь? — рявкнул полковник так, что у меня в ушах зазвенело. — И будешь решать вместо меня и вышестоящего начальства, какие дела объединять, а какие на хер посылать?! Не, Сергеев?! Не хочешь?
— Никак нет, — я вытянулся по стойке смирно, — прошу прощения!..
— Прощения он просит… — буркнул Снегирёв уже вполне нормальным голосом, — есть основания для объединения дел. Кировский проходил год назад по делу о ДТП со смертельным исходом в качестве свидетеля. Суд был, но дело было отправлено на доследование. В итоге, его закрыли за отсутствием состава… Хотя, какое отсутствие — труп женщины и её собаки. Сбиты на тротуаре. Машина найдена. Принадлежит Кировскому. Не смогли доказать, что он был за рулём… — полковник понизил голос, — или не захотели… Эх, похоже, Сергеев, лезем мы в такое дерьмо, что потом не расхлебать будет трём поколениям!
— А я дерьмо расхлёбывать вообще-то, если честно, не хочу! Особенно, чужое дерьмо.
— Органы правопорядка у нас едины! Так что дерьмо у нас общее, — полковник снова поморщился, — хотя, конечно, надо бы всё это поднять и передать в службу собственной безопасности, пусть они там расхлёбывают. Но наше-то дело — убийство. Вот нам его и раскрывать. Подробности о ДТП узнаешь из архивных документов, они уже полным набором у секретаря. А сейчас — выезжай на место, труп ещё не увезли. Его нашла домработница только сегодня утром. Похоже, наш киллер. Охотник, мать его. Отправитель правосудия! Иди, Сергеев. Иди! Работай! Не тороплю, но результаты к вечеру жду. В Тарховке капитан Смирнов тебя ждёт, из местных следователей…
Вот так, «не торопясь» я и вывалился из кабинета начальства. Утро. Вторник. Хорошее начало хорошего дня.
Коттедж не поразил меня величием. Видали и круче, но всё же хороший вкус и дорогой интерьер бросались в глаза. Начиная с ворот и заканчивая флюгером на крыше, дом был выдержан в едином стиле и производил впечатление добротной непоказной роскоши. Его собратья, громоздившиеся по обе стороны Приморского шоссе, плохо гармонировали с небольшим изящным домом. Они кричали, вопили о богатстве их обладателей. А заодно и о криминальном происхождении этого богатства. Огромные здания, построенные с ужасающим вкусом — богато, золочёно, наворочено — так и тыкали в глаза хамский новорусский кич. Особняк, в который мне необходимо было попасть, определённо выбивался из этого «города братков» —
