Семинарист - протоиерей Александр Акулов
16
Марина так и стояла на лестничной площадке с конфетой в руках, ничего не понимая, но уже подозревая что-то не очень хорошее. Малыш, долго не думая, выхватил конфету, вырвался из рук и подбежал к дверям квартиры, пытаясь дотянуться до звонка. Марина этого даже не заметила и с нехорошим предчувствием, совсем машинально нажала на звонок и одновременно стала открывать дверь своим ключом.
А Нестор так и сидел в ванной, забыв про жену и сына. Точнее, он о них думал, но больше о том, как обо всём этом рассказать. Сначала ему хотелось сделать вид, что ничего не произошло, но потом вспомнил сына, которого учил никогда не врать, и решил рассказать всю правду, чтобы быть честным и перед Богом, и перед своими любимыми. Звонка Нестор так и не услышал. Дверь для него неожиданно громко открылась и на пороге квартиры, опять же в свете коридора, появилась жена с сыном на руках. Марина несколько раз пыталась включить свет, но у неё так ничего и не получилось. Она опустила сына на пол и с порога спросила:
– Нестор, ты где?
После некоторой паузы из ванны вышел Нестор, принимая на руки кричащего от радости сына.
– Что-то случилось, любимый? – настороженно спросила Марина, боясь услышать ответ.
– Да нет, всё в порядке. Вот приходили из редакции. Интересовались, как дела, взяли последние странички для главного редактора, – неуверенно проговорил Нестор, закрывая входную дверь за спиной Марины. При этом Нестор почему-то ещё раз выглянул в коридор, как будто кого-то остерегался, а потом зачем-то закрыл дверь на все три замка. Такого с ним ещё не было!
Марина всё это заметила, но ничего не сказала. Молча она забрала сына и начала его раздевать, посматривая на мужа. Нестор ей как-то криво улыбнулся и пошёл на кухню.
Марина отпустила сына и сама последовала за Нестором. Тот нервно пытался включить электрический чайник, но никак не мог нажать на кнопку, и впервые за многие годы громко «чертыхнулся».
– Да уж. Если ты начал ругаться, то эти ребята из редакции принесли тебе явно не совсем хорошие новости, – спокойно сказала Марина, включая непослушный для Нестора электрический чайник.
– Да нет же. Всё хорошо. Просто я немного устал, – пытался оправдаться Нестор, подходя к окну.
– Нестор, хватит хитрить. Я всё знаю. Эти ребята пришли за долгом в сто тысяч долларов, которые ты зачем-то взял у Шевчуков? – прямо спросила Марина, присаживаясь за обеденный стол.
– Я не брал сто тысяч… Это какая-то ошибка… Марина, честное слово. А откуда ты знаешь про деньги? – только сейчас Нестор сообразил, что Марина в курсе этого долга и машинально сел за столик напротив.
– Эх ты, а ещё говоришь, что любишь меня, – с досадой посмотрела Марина на Нестора, который был просто подавлен признанием жены.
– Прости меня. Но у меня не было выхода. Я шёл с деньгами, с гонораром, но у меня их украли… Или я их сам потерял. Короче говоря, я не знаю, куда они могли деться. А здесь появился Вадим. Вот я и решил у него одолжить.
– Это я ещё могу понять. Но зачем тебе сто тысяч долларов? – без упрёка, но с возмущённым интересом, спросила Марина.
– Да не брал я сто тысяч! Взял только десять тысяч и всё. Честное слово, – при этих словах Нестор встал как пионер и смело посмотрел в глаза Марине.
– Тогда я вообще ничего не понимаю.
– Давай всё обсудим позже. За ужином что ли, – предложил Нестор, пытаясь обнять жену.
– Ты прав. Сделаем перерыв и подумаем в тишине, – согласилась Марина и позвала сына на кухню.
Он тут же прибежал и стал что-то быстро рассказывать родителям, как будто хотел поддержать разговор, но кроме смешного ворчания у него ничего не получалось. Марина тихонько показала на Нестора, и Виктор потянул отца в комнату, чтобы поиграть в любимые его солдатики, а ей как раз это и надо было, чтобы спокойно разогреть ужин.
Продолжение разговора за столом явно не получалось, ужин остывал молча, как будто салат из огурцов и помидоров в компании с жареной рыбой и картошкой понимали, что хозяевам не до них.
Привычно включённое радио бубнило что-то о политике и проблемах современного общества. Тишина съедала остаток вечера, и даже ребёнок как-то странно, то есть очень спокойно, по-взрослому, реагировал на вечернее тоскливое настроение родителей.
Наконец, Нестор взял малыша на руки и понёс в детскую, громко поблагодарив мужским хором Бога и хозяйку за ужин. Марине очень не хотелось сегодня мыть посуду, поэтому она просто сложила тарелки в раковину и включила чайник, чтобы заварить их любимый зелёный чай. Нестор без особых уговоров уложил сына в кровать, обещая никуда от него не уходить. По привычке он достал свои записи и начал вполголоса читать отрывки из новой книги. Марина подошла чуть позже и села рядышком с мужем, нежно обняв его за плечи. Малыш уже спал, а Нестор всё продолжал читать, как будто ничего и не было. Вдруг Марина услышала тихий стон, чтение прекратилось, а через секунду Нестор вдруг резко заплакал, выпустив из рук рукопись.
– Вот только нам этого не хватало, – тихо возмутилась Марина, боясь разбудить сына, – ну-ка пошли, писатель, поговорим в другом месте.
– Да-да, прости. Это как-то само собой. Я не хотел, – жалостливо пытался оправдаться Нестор и, взяв руку жены, поплёлся за ней на кухню.
Марина разлила чай, поставила баночку с их любимым мёдом, сделала пару бутербродов, достала недопитую бутылочку коньяка и наполнила рюмки до самых краёв.
– Давай, мой любимый, выпьем за победу! – радостно выпалила Марина, надеясь разбудить оптимизм у заплаканного мужа, и поцеловала Нестора в щёчку. Реакция оказалась неоднозначной: у него теперь слёзы потекли ручьём, как у их сына, когда он начинал неожиданно капризничать. Как они в этот момент были похожи, её муж и сын. Как будто и не было разницы в возрасте – такие же оба жалостливые и смешные до неузнаваемости. Марина еле сдерживала смех и, чтобы не расхохотаться, залпом выпила рюмку коньяка, на сей раз удивив Нестора, сквозь слёзы смотрящего на любимую и почему-то радостную жену. Он пить не стал, а лишь надкусил бутерброд, запив большим глотком чая.
– Слушай, дружок, – начала Марина, – прекрати истерику, и давай подумаем, как нам дальше быть и действовать. Ничего смертельного не произошло, всё исправимо. Пока это всего лишь недоразумение, чья-то ошибка, не более того. Хочешь поплакать, я – не против. Только давай тогда вместе, но мне как-то не хочется. Слезами делу точно не поможешь. Оставь их на покаяние, – предложила Марина, выливая себе в рюмку остатки коньяка.
– А откуда, прости, ты обо всём узнала? –
