Человек с лицом убийцы - Николай Иванович Леонов
– А что с ее телефоном? Удалось узнать, где он сейчас находится?
– И тут у нас облом. Последний раз сигнал с него прошел из этого дома. Это и была та самая эсэмэска, которую девочка послала своей бывшей воспитательнице. После этого, примерно минуты через две, сигнал пропал. Видимо, сим-карту вынули из телефона. Я так предполагаю, что если у Антонины и есть какой-то номер телефона для связи, то это тот самый номер, о котором мы пока что ничего не знаем.
– А с чего ты вообще взял, что у нее есть еще какой-то другой номер, да к тому же не оформленный на нее? – с интересом посмотрел Лев Иванович на Крячко.
– Ты видел ее комнату? – вопросом на вопрос ответил Станислав и многозначительно посмотрел на Гурова.
Напарники давно уже научились понимать друг друга с полуслова, и Льву Ивановичу не нужно было объяснять, что его друг имел в виду.
– Думаешь, у нее был сообщник? Ну что ж, как одну из версий это можно допустить. Девочка, которую внезапно похитили, не станет собирать с собой все свои вещи и заранее прибираться в комнате, – согласился Лев Иванович. – Но я бы предположил и другой вариант развития событий.
– Интересно узнать, какой?
– Возможно, что Антонину по каким-то причинам не устраивали ее отношения с приемными родителями, и она собиралась убежать из дому. Может быть, ей даже кто-то в этом решил помочь. Например, ее парень, – стал объяснять одну из своих версий Лев Иванович. – Не забывай, что девушке было уже семнадцать и у нее вполне мог быть друг, который не нравился ее родителям. А дальше все могло развиваться по стандартной схеме – скандал, запрет на встречи с любимым, ссоры, слезы и решение бежать из дворца в шалаш… В общем, не мне тебе рассказывать. Мы с тобой с такими сериалами не раз сталкивались в своей работе.
– Да, такой сюжет тоже имеет место быть, – согласился с ним Станислав. – Но и при таком раскладе Антонине нужен был еще один номер телефона, о котором могли знать только она и ее кавалер. Хотя есть и еще штук пять вариантов, которые не стоит сбрасывать со счетов. Вот только все они не оправдывают такое преступление, как убийство родителей.
– Согласен. Но послушай, что я тебе расскажу.
И Лев Иванович рассказал напарнику историю с ножом, которую поведала ему воспитатель из детского дома.
– Хм, – задумался Станислав. – Думаешь, что она отомстила им за плохое к себе отношение?
Гуров пожал плечами:
– У нас пока что слишком мало информации. Нужно еще раз поговорить с домработницей. Пока все, что я узнал от нее об Антонине, не дает повода думать о мести со стороны девочки. Мне во всей этой истории не нравится одно – все камеры в квартире и возле подъезда были выведены из строя. Кто-то специально их ослепил, а значит, готовился к убийству, когда пришел в этот дом. Ладно, мне нужно переговорить с Разумовским. Я совсем забыл, что ему надо будет поехать на вскрытие тел.
Лев Иванович направился к лестнице, но потом остановился и, повернувшись к задумавшемуся в кресле Крячко, сказал:
– Я поговорил с Инной Витальевной по поводу Антонины. Думаю, что тебе нужно съездить к ней домой и просмотреть переписку Тони в чате. В общем, долго рассказывать. Скороходова сама тебе все объяснит. Ты ведь сможешь все там скопировать и распечатать?
– Без проблем, – кивнул Станислав и поднялся с кресла. – На какое время ты с ней договорился?
– Можешь ехать к ней хоть сейчас. Вот ее телефон и адрес. – Гуров протянул ему листок, вырвав его из блокнота. – Заодно спроси у нее – вдруг она знает, был ли у Антонины парень.
– Спрошу.
Крячко взял листок с адресом и отправился на выход, а Гуров пошел наверх. Евгения Северьяновича он застал уже не в кабинете, а в хозяйской спальне, и сообщил ему, что через полчаса тот должен будет поехать в морг и присутствовать при вскрытии жертв. Разумовский поморщился, но ничего не сказал. Он знал, что выбора у него нет и ехать ему придется. Лев Иванович прекрасно понимал коллегу. Он и сам не любил (впрочем, как и все остальные оперативники уголовного розыска) присутствовать при таком малоприятном зрелище. Но от этого никуда не денешься – их работа в принципе не подразумевала приятного времяпрепровождения. Так что одной неприятностью больше или меньше – значения не имело.
– Никакого кошелька в сумке я не нашел, – громко, чтобы его услышала и Жанна Валентиновна, сказал Гуров.
– Если нет там, значит, его украли, – расстроенным, но уже довольно спокойным голосом ответила домработница. – Телефона Ирины Николаевны тоже нигде нет, – добавила она.
– Да, кстати, – заметил и Разумовский, – телефон Валерия Викторовича мы нашли, он был под кроватью. Наверное, попал туда во время борьбы с преступником, а вот второго телефона – его жены – мы нигде не обнаружили.
– Много вещей пропало из спальни? – спросил Гуров, глядя на стоявшие возле кровати чемоданы.
– Почти все на месте, – ответила домработница. – Нет только телефона Ирины Николаевны и дорогих наручных часов Валерия Викторовича. Он всегда, когда снимал их, клал в ящик прикроватной тумбочки. Впрочем, мы еще не все тут осмотрели. Может, еще что-то пропало.
Гуров отвел взгляд от чемоданов и спросил Разумовского:
– Никого на обход соседних квартир еще не посылали?
– Нет. Я сам хотел походить и узнать, не слышал ли кто подозрительного шума из этой квартиры. Убийство произошло в одиннадцатом часу вечера. Еще не самое позднее время.
– Хорошо, тогда я сам обойду соседей и поговорю с теми, кто дома. А вы, – он обратился к понятым, пожилой паре, которые тихо сидели на стульях возле двери в комнату, – ничего не слышали? Из какой вы квартиры?
Мужчина лет семидесяти, седой и полный, посмотрел на Льва Ивановича грустными, как у шарпея, глазами и ответил:
– Мы с женой живем в квартире напротив. Вантинфан наша фамилия. Но в одиннадцать мы уже спали. Мы рано ложимся, – вздохнул он тяжело, словно у него была одышка и ему трудно было дышать.
– Значит, вы ничего такого подозрительного не слышали? Жаль. Ну что же, поговорю с другими соседями. Долго вы тут еще будете? – поинтересовался Лев Иванович у Разумовского.
– Уже заканчиваем. Надо сюда экспертов запускать. И так уже нервничают и торопят нас. Вы там скажите, пускай идут наверх.
– Хорошо, я скажу, – ответил Гуров и вышел из комнаты, бросив на ходу
