Хитра - Самюэль Бьорк
– Ну Лилиан, хватит.
– Холгер, почему ты не можешь просто признать это? Я взрослая. Я выдержу правду.
– Лилиан…
– Думаю, мне нужно немного побыть одной.
Стул противно скрипнул об пол. Лилиан молча взяла сумку и вышла из ресторана, не обернувшись.
Симфония № 9 ре-минор, опус 125 – последняя симфония Бетховена. Он завершил ее в 1824 году, создав настоящий образец совершенства, где переплетаются радость и драматизм. Мунк так хотел, чтобы Лилиан ее послушала. Таким, наверное, неуклюжим способом он хотел признаться ей в любви. Два дорогих билета, лучшие места, оркестр уже вовсю разыгрался, но впервые в жизни Мунк не почувствовал ничего.
После антракта он не вернулся в зал.
Уставившись пустым взглядом на площадь, Холгер достал третью сигарету из пачки, не успев докурить предыдущую.
Телефон Мунка завибрировал, но он не слышал его звука.
Вибрация закончилась и началась снова.
На автомате он наконец вытащил его из кармана.
– Мунк, слушаю.
В трубке незнакомый голос.
– Привет, Холгер, извини за беспокойство, это Том.
– Какой Том?
– Людвигсен.
Мимо Мунка по улице Мункедамсвейен проехала машина с орущей молодежью и грохочущей из окон музыкой.
– А, привет, Том. Извини. Я что-то… задумался. Давненько от тебя ничего не слышно.
– Да уж. Как у тебя дела?
– Что? Э-э… нормально. А у тебя, ты еще?..
Том Людвигсен.
Бывший коллега. Со времен работы в отделе Грёнланда. Один из начальников среднего звена.
– По-прежнему в Трёнделаге, да, – засмеялся Людвигсен. – Надо сказать, скучаю по столичной погоде, но, когда получаешь хорошее предложение о повышении по службе, отказываться грех, как ты считаешь?
Людвигсен сухо рассмеялся, явно ожидая ответа, но Мунк промолчал, потупив взгляд.
– Что ж… – продолжил коллега. – Так это правда?
– Что?
– Что ты теперь меж двух работ?
Мунк вздохнул, закуривая.
– Увы, но это так.
– Возвращаешься в Грёнланд или…?
– Я пока не решил, – кратко ответил Мунк, пожалев, что не отклонил вызов.
Старая привычка.
Всегда быть на связи.
– Хорошо, – чуть ли не с радостью сказал Людвигсен. – Значит, у меня все-таки есть шанс.
– Ты о чем?
– Как ты думаешь… ты бы мог приехать сюда к нам?
– Что-что?
– Знаю, что прошу многого, но у нас тут одно дело, и мне кажется, что оно нам не по плечу. У нас работают грамотные ребята, не подумай ничего плохого, но меня не покидает ощущение, что нам нужен кто-то более опытный в такого рода делах.
Мунк пришел в себя.
– О чем идет речь?
– Девочка шестнадцати лет. На островах. На Хитре.
– Так?
Хитра.
Меньше года назад.
Он нашел там Мию.
Ее было не узнать.
Почти при смерти.
– Не хочу обсуждать подробности по телефону, – продолжил Людвигсен. – Скажу одно: не нравится мне это дело. Непохоже ни на одно, что я видел раньше. Особо жестокое. А то, что мы нашли на месте преступления, я даже не знаю…
Мунк со вздохом перебил его.
– Том. Мне очень приятно, что ты обратился ко мне, но не думаю, что…
Людвигсен ответил мгновенно, словно только и ждал возможности.
– Это она попросила меня позвонить тебе.
– Кто?
– Миа Крюгер.
– Что?
– Она была здесь сегодня ночью. Труп нашел местный полицейский, он и привез Мию.
– Миа у вас?
– Да, – ответил Людвигсен. – Она вызывает тебя сюда. Попросила меня позвонить. Чтобы было официально. Так что скажешь? Приедешь?
– Буду у вас через пару часов. Пришли мне все, что есть, – сказал Мунк и побежал к стоянке такси.
13
Миа Крюгер пришла на пристань в той же одежде, что накинула на себя, когда вечером накануне ей позвонил Лука Эриксен. В ожидании Мии ленсман стоял, опершись о полицейскую машину. Его лицо было по-прежнему бледным. Миа уже забыла то чувство, которое испытывала в такой же ситуации, в которой сейчас Лука. Переместившись в тень, она наблюдала за ним. Ей понравилось то, что она увидела в его взгляде. Естественную реакцию нормального человека при виде изуродованного трупа. Шок. Злость. Кто-то убил эту юную девушку. Миа пристально всматривалась в лицо полицейского, словно проверяла себя на человечность. Она уже с трудом помнила себя, когда была на месте Луки, чем это было для нее в первый раз. Для милой, сострадательной, неискушенной Мии, какой она была когда-то.
Вот почему она ушла из полиции.
В надежде найти обратный путь.
Путь к себе, к той Мии, которой она когда-то была.
Став полицейским, ты навсегда полицейский.
Эти слова Мунка прожгли ее насквозь.
После ее первого дела в составе его команды. Убийство двух мальчиков, раздетых и положенных на землю с трупом лисы между ними.
Миа поняла тогда, что имел в виду ректор Высшей школы полиции, говоря, что у Мии есть особый дар.
В тебе есть то, чего больше нет ни у кого, Миа.
Двое голых мальчиков и животное.
Она словно чувствовала его – преступника.
Ощущала его, будто он был где-то внутри нее.
Тогда она была на десять лет моложе, и, когда полицейские нашли хижину убийцы в лесной глуши, Миа торжествовала.
И только впоследствии, много месяцев спустя, ее настиг шок. Она находилась на грани нервного срыва. Лежала в постели под одеялом, не в силах даже разговаривать.
Может, надо уйти.
Может, это не для тебя, Миа.
Но Мунк ее переубедил.
Став полицейским, ты навсегда полицейский.
Миа не смогла смириться со злом.
Что за человек способен убить двоих детей, раздеть их, положить между ними труп животного и снять это все на камеру?
Я не хочу жить в таком мире.
Мунк, поняв состояние Мии, провел подробный разбор дела после его завершения, и она видела, что во многом это было ради нее.
Чтобы объяснить, почему такое случается.
Кто такой этот человек.
В хижине убийцы полицейские нашли его дневники.
Пространные, омерзительные разъяснения.
Его видение дела.
Явного педофила, который не хотел себе в этом признаваться. Эти дети его соблазняли. И заставили сотворить то, что он ни за что на свете не сделал бы. Ему пришлось убрать их, потому что они не годятся для этого мира, они будут делать это снова и снова с такими же, как он.
Тогда Мию задел выбор выражения. Убрать, а не убить.
Убрать их красиво.
Лучше ей после того брифинга не стало, отнюдь, но она почувствовала свою общность.
С коллегами в отделе.
Они стали единой командой.
Это и заставило ее остаться.
…
– Вон та лодка.
Лука показал в сторону моря и по гравию пошел к Мии.
– Все нормально?
Она положила руку ему на
