Синий конверт, или Немцы разные бывают - Геннадий Кучерков
За все 40 примерно минут общения с россиянами, девушка ни разу не позволила себе проявить хоть какой-то интерес к стране, из которой прибыли гости. А это была, между прочим, ее Родина.
У регистрационной стойки их встретил один из адвокатов фирмы, который, представившись, проводил их в номер и принял от них верительные бумаги. Он известил гостей, что их ждут в конторе в 10 часов в четверг. А сейчас он готов познакомить их с некоторыми достопримечательностями Вены. Прогулка позволит им нагулять аппетит перед обедом, который заказан для них в ресторане при Отеле на два часа дня.
Сергей Иванович поблагодарил за любезность, но просил адвоката, у которого наверняка лишнего времени не бывает, не утруждать себя экскурсией. Ему уже приходилось бывать в Вене и они не заблудятся.
Оставшись в номере одни, оба, чуть ли не в унисон и одновременно, выразили своё негодование поведением сопровождавшей их русской девушки, как будто забывшей откуда она родом.
— Впрочем, не исключаю, что она неукоснительно придерживалась инструкции, как ей следует вести себя с нами, с русскими, представителями государственного учреждения, — допустил Сергей Иванович.
— Ну, а если она безвозвратно перекрасилась, то и слава богу, что она здесь, а не там, среди нас, — закончил Виталий, как бы предлагая завершить животрепещущую для обоих тему. Дескать, не время и не место. Да, и чужая душа — потёмки.
Сергей Иванович внимательно посмотрел на молодого человека, хотел что-то сказать, но сдержался, просто кивнул.
После обеда россияне отправились побродить по Вене. Сергей Иванович выступал в качестве экскурсовода и оказался интересным и приятным в общении человеком. Его дружелюбие раскрепостило Виталия и он, с учётом разницы в возрасте и служебного положения, отвечал ему тем же. Сергей Иванович это с удовлетворением отметил.
Весь этот день Виталий чувствовал в себе эмоциональный подъем. Он многого ждал от этой поездки, хотя не знал, чего конкретно. Но имперская тяжёлая старая архитектура Австрийской столицы, в той ее части, где они оказались, как-то приглушила его возбуждение. Он поделился своим впечатлением с Сергеем Ивановичем и тот подивился совпадению их оценок.
— Ну, здесь мы хотя бы точно знаем, когда все это построено, — ответил он Виталию. — А вот в Италии и Греции некоторые якобы древности предположительно сооружены значительно позже, в средние века.
Виталий откликнулся на это мнение Сергея Ивановича, строителя по образованию, упоминанием о гипотезах российских математиков, обнаруживших множество хронологических сдвигов в истории.
Его пожилой спутник продемонстрировал широкий кругозор, подхватив тему:
— Да, Новая хронология Фоменко-Носовского в части глобального взгляда на весь исторический процесс выглядит достаточно убедительно.
— Вы имеете в виду их глобальную хронологическую ленту? — откликнулся Виталий.
— Да, именно ее труднее всего оспаривать традиционным историкам, — согласился Сергей Иванович. — Наложения и целых эпох, и отдельных событий, и отдельных исторических фигур друг на друга буквально режут глаз.
— Но с какой яростью набросились профессиональные историки на математиков, — рассмеялся Виталий. — Им так удобно было вести отсчёт европейской цивилизации от рождества Христова.
— Да, — хохотнул Сергей Иванович, — а Рождество-то, оказывается, следует приблизить к нашему времени не меньше, чем на тысячу лет. И ни историки, ни церковь, — кивнул он на очередное католическое святилище, мимо которого они как раз проходили, — никогда с этим не смирятся.
Виталий согласно кивнул.
В общем, и прогулкой, и общением оба остались довольны.
Назавтра, ровно в десять, Сергей Иванович и Виталий Петрович были приняты господином Клаусом Арнольдом, владельцем адвокатской конторы. После взаимных приветственных любезностей он проинформировал россиян, что господин Норман Вильгельм фон Краузе был давним клиентом адвокатской фирмы.
— Мой отец — основатель этой фирмы — дружил с дядей Норманом, и он часто бывал в нашем доме, — счёл нужным просветить своих гостей Арнольд. — Фон Краузе скончался несколько лет назад. И оставил два завещания, одно из которых подлежало вскрытию в обычном порядке. Что и было своевременно сделано. А другое следовало вскрыть не ранее, чем через 5 лет после его смерти.
— Фон Краузе не был сильно болезненным человеком, — повествовал Арнольд. — Правда, у него был сахарный диабет. Но в последние годы что-то стало происходить с его психикой. Причём, настолько серьёзно, что его жена ставила вопрос о помещении его в психиатрический стационар и признании его недееспособным.
Согласно первому завещанию, его бизнес отошёл его жене, госпоже Анне фон Краузе. Вы сегодня ее увидите, она изъявила желание присутствовать при оглашении второго завещания. Ее интерес к нему объясним. Первое завещание совершенно не упоминает очень хорошую недвижимость в историческом центре Вены, которая принадлежала Норману фон Краузе, и которой сейчас пользуется госпожа Анна. Но владеть этой собственностью она не может. Перед своей смертью фон Краузе оставил распоряжение о том, что она имеет право проживать там впредь до появления законного владельца. Кто этот законный владелец — неизвестно. Может быть второе завещание откроет эту тайну. Кстати, об этом распоряжении госпожа Анна не знала вплоть до обнародования первого завещания и была, мягко говоря, сильно огорчена.
Посчитав, видимо, достаточной информацию, которую он предоставил гостям, Арнольд спросил их, не хотят ли они что-либо уточнить по поводу персоны Наследодателя.
Сергей Иванович переглянулся с Виталием, который ответил неопределённым движением головы, и поблагодарил господина Арнольда за ознакомление их с историей вопроса.
Адвокат пригласил их пройти в соседнюю комнату, спаренную с его кабинетом. Там он представил им старшего юриста фирмы, который встал при их появлении, и госпожу Анну фон Краузе, которая осталась сидеть, как и ее личный адвокат. Арнольд назвал присутствующим фамилии Сергея Ивановича и Виталия, не уточняя их статус.
— Осмелюсь поинтересоваться, в каком качестве здесь присутствуют эти русские, господин Арнольд? — раздражённо спросила госпожа Анна.
— Они являются представителями Российского министерства иностранных дел, — ответил Арнольд.
— С какой стати? Это семейное дело! — госпожа Анна явно демонстрировала своё недовольство.
— Это уж позвольте фирме решать, кому присутствовать при осуществлении своего функционала, — довольно резко отреагировал Арнольд. — Приступайте, господин Шмейкер, обратился он к старшему юристу.
Шмейкер продемонстрировал аудитории большой белый конверт с тремя красными сургучными печатями. На лицевой стороне готическим шрифтом на немецком языке крупными буквами от руки было написано — «Норман Вильгельм фон Краузе».
— Позвольте мне сначала ознакомить вас с сопроводительной запиской к этому конверту, составленной, к сожалению, безвременно ушедшим от нас адвокатом нашей фирмы господином Фердинандом Фридером, — сказал он. — Именно он оформлял завещание господина фон Краузе.
Записка информировала руководство фирмы,
