Смерть под старой ивой - Николай Иванович Леонов
– Вместе с семьей? – решил уточнить Гуров.
– У него не было семьи.
– Так, так… – в раздумье проговорил Лев Иванович. – Конечно, у него не было семьи. Семья – это лишние свидетели… В общем, сработано профессионально. Ну а ты не пробовал его искать?
– Пробовал, – признался Вахитов. – И среди мертвых, и среди живых. Но не нашел ни там, ни там. Это если говорить коротко. А если тебе нужны подробности…
– Пока не нужны, – сказал Гуров.
– Тогда у меня к тебе вопрос, – сказал майор. – Скажи, ты тоже подозреваешь Воронова?
– И да, и нет, – ответил Лев Иванович. – Понимаешь, в деле слишком мало доказательств против него.
– А угроза убийством?
– Угрожать еще не значит убить, – пожал плечами Гуров.
– В общем, да, – согласился Вахитов.
– Совсем забыл спросить, – спохватился Лев Иванович. – Ты ничего не сказал о дочери Вороновых…
– А что дочь? – развел руками майор. – Дочь как дочь. Молодая, красивая… Учится в ваших московских академиях. Где именно, не интересовался. Да и какая разница? Хотя…
– Что? – подстегнул Гуров.
– Странная она какая-то, – неуверенно сказал Вахитов. – Непонятная… Сынок – он весь на виду. А эта будто в тени. Хотя, может быть, потому, что еще молодая. Вот подрастет, оперится, и уж тогда… Охо-хо… Ну, так что думаешь предпринять? Если, конечно, не секрет… Будешь копать под Вороновых? А что, даже интересно… Ты – из Москвы, у тебя развязаны руки.
– А у тебя они что же, связаны? – в упор глянул на майора Гуров.
– В общем, нет, – нехотя ответил Вахитов. – Маши сколько хочешь… Вот только толку от того махания нет никакого. А в общем, долго объяснять.
– Да и без объяснений понятно, – сказал Гуров. – Кстати, а кто у тебя работает по убийству?
– Опер Лежаков и участковый Курятников, – ответил Вахитов.
– Нормальные ребята?
– В компрометирующих связях не замечены, – усмехнулся майор. – Энергичные, цепкие. Так что, если надо, они тебе помогут.
– А ты – поможешь? – в упор глянул на Вахитова Гуров.
Майор ничего не ответил, и хорошо, что не ответил. Если бы ответил, да еще многословно, с уверениями и клятвами, Гуров ему не поверил бы. А так – поверил: поможет. Молчаливое обещание гораздо честнее и надежнее многословного. Это – истина, с которой Гуров соприкасался неоднократно.
– Тогда так, – сказал Лев Иванович. – Пускай твои ребята к Вороновым пока не суются, а работают по другим версиям. Ведь хочешь или не хочешь, а надо отрабатывать и их. Например…
Он не закончил, потому что Вахитов рассмеялся. Вслед за ним рассмеялся и Гуров. Они, Гуров и Вахитов, понимали друг друга без слов. И это было замечательно.
– А я тем временем хотел бы побывать на месте, – сказал Лев Иванович. – Да, в Антоновой Балке. А если меня будет сопровождать твой опер… ты сказал, его фамилия Лежаков?.. Так вот, если меня будет сопровождать твой Лежаков, то и вовсе отлично.
– Будет, – заверил Вахитов. – Куда он денется… – Он встал, приоткрыл дверь кабинета и крикнул: – Михайлыч, душа из тебя винтом – разыщи мне Лежакова! И срочно ко мне! Скажи, что… да ты и сам знаешь, что сказать. И что с того, что выходной? У меня вот тоже выходной, а я на рабочем месте. В общем, ты понял. Жду.
– Сейчас будет, – заверил майор. – Попробовал бы он не быть…
– Дисциплина у тебя – железная! – с лукавым восхищением произнес Гуров.
– А то!
12
Для поездки в Антонову Балку Вахитов выделил Гурову служебную машину. За рулем сидел Семен Лежаков. По пути познакомились и разговорились.
– Всю официальную часть, связанную с убийством, мне доложили в подробностях в районном отделении, – сказал Лев Иванович Лежакову. – А от тебя мне бы хотелось услышать что-нибудь неофициальное. Ну, что-то такое, что осталось у тебя в душе и о чем ты не сообщил начальству. Только не говори, что ничего особенного у тебя нет! Есть, я знаю!
– А если и есть, что с того? – с долей иронии поинтересовался Лежаков.
– Ну, так расскажи, – попросил Гуров.
– Так вы тоже вроде как начальник, – усмехнулся Семен. – Своему начальству я, допустим, не рассказал, а вам возьми и расскажи. Нелогично как-то получается, товарищ московский полковник.
Лежаков Гурову также понравился с первого же взгляда, как и его начальник Вахитов. Этот Лежаков, даром что молодой, не испытывал перед Гуровым никакой робости, не силился казаться лучше, чем он есть на самом деле, – словом, был самим собою. И это было замечательно, потому что Гуров знал, с кем имеет дело, и, соответственно, прекрасно понимал, как себя с Лежаковым вести. «Все они здесь такие, что ли? – подумалось Гурову. – Просто какой-то девственный заповедник, а не кусок России!»
– Да какой я тебе начальник, – усмехнулся Лев Иванович. – Я такой же опер, как и ты. А звание… да и черт с ними, с этими званиями! Разве дело в них? А потому забудь про мое звание и зови меня запросто – Лев Иванович.
– Лежит у меня на душе тяжкая оперативная тайна, – после некоторых раздумий сказал Лежаков. – Лежит, проклятая, и терзает мне душу…
– Начало многообещающее, – улыбнулся Гуров.
– А продолжение будет еще интереснее, – пообещал Семен. – Дурак я, вот что.
– Неужели? – не поверил Лев Иванович.
– Точно. И Васька Курятников… антоновский участковый, то есть… тоже дурак. Получается – два дурака. Я – потому что вовремя не догадался у него спросить, а он – потому что не додумался мне рассказать. Вот и рассудите – разве не дураки?
– Да о чем речь-то? – с искренним интересом спросил Лев Иванович.
– Об убийстве, о чем же еще… А вернее, об убитом.
– Ну-ка, ну-ка…
– Да дело-то простое… Вот смотрите, что получается. Убитый – человек не местный. Так?
– Ну так, – согласился Гуров.
– А коль он не местный, то, значит, никакой собственной крыши над головой у него в Антоновке нет. Правильно?
– Правильно, – снова согласился Лев Иванович, хотя пока и не понимал, к чему Лежаков ведет.
– А ночевать-то ему где-то надо или нет?
– Наверно, надо… – осторожно предположил Гуров.
– Вот! А где он, по-вашему, может переночевать в Антоновой Балке?
– Да где угодно… Например, в каком-нибудь сарайчике или, допустим, под той же ивой, где его и нашли убитым. На дворе-то – лето.
– Ну, это вряд ли, – не согласился Семен Лежаков. – На дворе-то, конечно, лето, но ведь роса. А от нее так вымокнешь и озябнешь, что – мама не горюй! Даром что июль. Вот я и подумал: а где же он ночевал, убитый-то? Конечно, могло статься, что и нигде. А как только он вошел в Антонову Балку, так сразу же его обухом по голове… Пришел, значит, к Вороновым, сцепился с
