Обманчивый покой - Марина Серова
Он резко замолчал, будто вспомнив что-то важное.
– Что такое? – спросила я.
– Да ничего. Просто выгляжу как дурак какой-то, – смутился Костя. – Зачем-то рассказываю вам тут…
– Вовсе нет, – уверила я его. – Человек, по собственной воле слинявший из Москвы в провинцию, нынче редкость. Особенно если он по специальности педагог.
– Учитель истории, – поправил Костя.
– Во-во. Но нам действительно хотелось бы знать кое-что. Тут где-то неподалеку вроде бы кино снимают?
– Здесь везде его снимают, – хмыкнул Костя. – О каких съемках идет речь?
– Э, ну… – растерялась я. – Детектив, кажется.
– Лучше скажите, откуда приехала съемочная группа, – попросил Костя.
Это я знала точно.
– Из Москвы.
– А то у нас тут и из Кемерова были, как раз неподалеку устроились. Идите прямо. Возле храма найдете все, что вам нужно. Там трейлеры, суета и очень много мусора. Режиссер Ветров?
– Он.
– Ну вот. Туда и идите. А вы не на праздник случайно?
– А вы там тоже будете?
– А как же? Я был на съемках консультантом. Внештатным.
– Тогда тем более!
Ольга, увлекшись разговором, медленно уходила прочь. Мы с Костей вышли на тропу и также не спеша пошли в сторону храма. С правой стороны набережная превращалась в пологий склон, заканчивающийся самобытным пляжем, упирающимся в неширокую реку. Склон был усеян телами загорающих. Самые отчаянные уже плескались в воде. Правда, таких было всего двое.
– Ильяс меня пригласил два года назад, – сказал Костя. – Ну я так и остался до самого финала. Я же историк и в некотором смысле краевед. Было интересно.
– Странно получается. Родился там, а пригодился здесь, – заметила я, не выпуская из вида Ольгу, чтобы не потеряться.
– У меня память отменная, – понизил голос Костя. – Поэтому я ее использую на полную катушку. Москву всю облазил, теперь настала очередь других точек земного шара. Если на этом можно заработать, то почему бы и нет?
Ольга остановилась. Я тоже сбавила шаг. Костя, засмотревшись на купающихся, ушел немного вперед. Потом опомнился и остановился. Посмотрел на Ольгу и с пониманием кивнул.
– Пойду потихоньку, – сказал он. – Не буду вас отвлекать. А Ильяс вас сам пригласил, да?
– Да, – ответила я.
– Тогда вам лучше не отказываться, – усмехнулся парень и махнул на прощание рукой то ли мне, то ли кому-то еще. Эдакий неопределенный жест. Немного усталый и даже какой-то безнадежный. Словно не полный энтузиазма Костя мне только что рассказывал о том, насколько прекрасна жизнь в путешествии, а кто-то другой.
До храма мы дошли очень скоро. Причем по пути не встретили ни Костю, ни кого-либо из его группы. Очевидно, он увел всех куда-то в сторону.
Когда я слышала слово «храм», то представляла себе эпичное бело-золотое здание с узкими окнами, с непременно тонкими черными православными крестами на самом верху самого главного купола. Не очень хорошо разбираясь в церковных терминах и не слишком часто посещая места, отмеченные религиозно, я тем не менее прекрасно запомнила, что храм для многих является местом силы и место это нужно уважать.
Но то, что я увидела, подойдя поближе к храму, потрясло меня до глубины души.
Белые стены были исписаны граффити, причем некоторые выполнялись автором явно в нетрезвом состоянии. Под стенами валялись пустые пивные бутылки и прочий мусор, который оставляют после себя некоторые люди, возомнившие себя богами.
Такого я никогда не видела. Чтобы мусорили у дверей храма? Да еще в таком количестве?
– Видела?! – толкнула я Ольгу. – И вокруг все спокойно ходят, словно и дела никому нет.
– А тебе есть? – вяло отозвалась Ольга.
Она был расстроена – что-то между ней и Вовкой случилось во время телефонного разговора. Я не знала, что именно они не поделили. Может быть, дело было совсем не в них, но подруга ничего не стала объяснять. Зная ее, я лишь могла предполагать, что Ольга позвала его на набережную, а он отказал ей, потому что был занят, за что получил в ответ порцию дурацкой женской обиды, родившейся на абсолютно ровном месте. Вот и все. Только и всего. Из двоих теперь в обиде утопала только Оля, а Вова, наверное, и думать о ней забыл.
Навстречу нам шла старушка – беленькая, маленькая, как игрушечка. «Сейчас увидит все это говно на земле и заплачет, – почему-то решила я. – Почему мне-то должно быть стыдно за это?»
Я отошла в сторону, уступая бабульке дорогу, но она свернула в сторону прямо передо мной, после чего направилась прямиком к пустым бутылкам, после чего вынула из кармана огромный пакет с логотипом известного супермаркета и принялась резво забрасывать туда все, что оставили после себя нерадивые туристы, местные хулиганы и алкаши. Пакет рос прямо на глазах, бабка складывал туда все и без разбора: мятую бумагу, пластиковые стаканчики, смятые сигаретные пачки.
– Вот и решилась проблема, – добавила Ольга.
Только тут я поняла, что бутылки, если их стукнуть друг о друга, непременно издадут громкий звук. Но те, которые оказывались в бабкиной сумке, таинственным образом «молчали». Мало того – некоторые оказались связаны между собой невидимой веревочкой.
Запихивая такую «гирлянду» в пакет, старушенция наконец обратила на меня внимание и распрямилась.
– Здравствуйте, – улыбнулась я.
– Привет, – ласково ответили мне.
– Пошли отсюда, – потянула меня в сторону Ольга. – Пойдем. До свидания, бабушка.
Ольга указала на урну и знак, запрещающий курение.
– Дай сигарету, – попросила она.
– Запрещено, – указала я на знак.
– Посмотри получше, тут везде курят.
И действительно, вокруг я насчитала человек пять с сигаретами в руках.
– Это не настоящий мусор. И это не настоящий храм. Иначе бы здесь не расхаживали охреневшие туристы с сигаретами в зубах. Их бы поперли отсюда ревностные монахи, а потом пожаловались бы и пришлось бы платить штраф. И мусор на веревочке бутафорский. Неужели ты еще не догадалась? Все же просто, Тань.
Ощущение того, что я глупа, как пробка, посещало меня
