Рустам Ниязов - Решение Смольникова

— На, возьми рюкзак! — предложил Саша.

Мамед затолкал свои деньги в рюкзак и засобирался домой.

— Может, чаю попьешь? — предложил Омаров.

— Не-е, поеду домой, — сказал Мамед, продолжая сверкать своими золотыми коронками.

Они обнялись на прощание, и крепко пожали друг другу руки.

— Мамед, благодарю, — сказал Смольников, хлопая его по плечу.

— Ладно, пока, — сказал тот и пошел к выходу.

— Мамед, постой! — вдруг позвал Омаров.

— Что? — оглянулся тот, открывая уже дверь.

— Что это у тебя на лице?

Омаров включил свет в коридоре. На подбородке Мамеда белело какое-то пятно. Угадав направление взглядов товарищей, Мамед потер подбородок рукой. Тонкая пена сошла с уголков его губ и, когда он ее растер, еще одна порция выступила изо рта двумя белыми струйками.

— Я уже слюной истекаю, так хочу потратить бабки! — пошутил Мамед, вытирая руки об штаны.

— Ты уверен? Может, останешься?

— Не, пойду, за меня не беспокойтесь!

Они закрыли за ним дверь и снова пошли на кухню.

— Да, молодчина Мамед! Если бы не он, мы бы с тобой здесь не сидели! — сказал Омаров.

— Давно с ним знаком? — спросил Саша.

— Давно, да. Когда только начинал работать в строительном деле, я искал людей для своей первой бригады. Вот тогда и познакомился с ним. Он работал у меня водителем грузовика.

Жантик сел на свое место и поежился, скрестив руки на груди.

— Что-то прохладно с утреца, тебе не кажется?

Смольников тоже чувствовал легкий озноб. Но не придал этому значения, решив, что просто заработал легкое сотрясение мозга, что всегда болезненно отражается на общем состоянии организма.

— Он не местный? — продолжил он разговор.

— Из Петропавловска, — ответил Жантик. — Сидел на зоне, конечно, как ты мог догадаться.

— Да, это заметно — у него все руки в наколках.

— Специализировался на угоне грузовых машин. Вообще, он в машинах — бог!

Жантик поставил чайник и зажег плиту.

— Ну что, поглушим чайку, и на боковую?

— Давай.

Через пять минут они уже пили чай, вприкуску с булочками, которые хозяйка специально напекла им. Потом посидели еще немного, и пошли в гостиную. Смольников так и не решился сказать ему про разгерметизацию ящика. Он так и этак подбирался к этому разговору, но повода не нашел.

— Давай здесь заляжем, в зале, чтобы не будить Машу, — предложил Омаров.

В их распоряжении был диван и просторный мягкий уголок. Саша выбрал себе уголок и подложил под голову какую-то мягкую детскую игрушку. Был когда-то мода класть на диван вместо подушек всяких пушистых собачек и плюшевых львов, а в этом доме она существовала до сих пор.

— Жантик, а кем тебе приходится Маша? — спросил Смольников, глядя на товарища сквозь полуприкрытые веки.

— А ты не догадался?

— Нет.

Омаров с минуту хранил молчание, может быть, заснул. А потом вдруг выдал:

— Она мне сестра.

— Да ты что? — от удивления Смольников даже пристал на локтях.

— Да лежи, лежи, не вскакивай! — тихо засмеялся Омаров.

И добавил, немного помолчав:

— Мать родила ее от второго мужа, поэтому мы такие разные. Я черный как негр, а она беленькая.

— Красивая у тебя сестра, — произнес Саша, зевая.

— Что будешь делать с деньгами? — спросил Омаров, меняя тему разговора.

Этот вопрос застал Смольникова врасплох. Денег, действительно, было так много, что поначалу даже немного теряешься, думая о них.

— Дом куплю, конечно, — сказал он, зевая. — Может, дело свое открою.

— Я тоже вложу в свое дело. Куплю экскаватор, компрессор, землеройный комплект... — голос Омарова утончился почти до фальцета, словно он уже парил где-то под облаками.

— Славно мы сегодня поработали, — таковы были его последние слова.

Смольникову приснился какой-то странный сон. Будто идет он по лестнице, куда-то вверх, смотрит на номера квартир и не может понять, куда он попал. Наконец, до него доходит, что он направляется в квартиру Маши. Вот он видит ее дверь, вот нажимает на кнопку звонка.

— Ну, наконец-то, Смола! — радостно приветствует его Омаров, что-то жуя с аппетитом. — Заходи, заходи!

— А где Маша? — спрашивает Смольников.

— На рынок поехала. Да ты заходи, не стой у порога!

Омаров ведет в его гостиную, где играет музыка, а за большим праздничным столом восседают неизвестные люди. Только один Мамед знаком ему среди шумной компании.

— Вот, решили отметить успешную сделку! — говорит ему Жантик, усаживая рядом с собой.

— Что за сделка? — удивляется Саша.

— Семе-е-н Семе-е-ныч! — в шутку распекает его Омаров.

— А-а, ну да! — догадывается Саша.

— Люди! Тишина! — Омаров стучит вилкой по тарелке. — Среди нас есть человек, который даже кровь пролил ради успеха дела!

— У-у-у! — раздается коллективный вздох.

— Ну-ка покажи свою рану! — требует кто-то со смехом.

— Саш, продемонстрируй, — просит Жантик.

Смольников наклоняется и показывает присутствующим свой затылок.

— Да... Герой! — вздыхает толпа.

— Это дает ему право объявить первый тост!

Кто-то дает ему рюмку, и Саша неловко поднимается со стола. Теперь он может хорошо разглядеть сидящих. Напротив него сидит Мамед, скромно притулившийся в самом дальнем углу. Справа расположился какой-то круглый лысый субъект, весь взмокший от жары. По его загорелому лицу можно предположить, что он казах, хотя, впрочем, мог быть и кыргызом. Сейчас в Алмате много кыргызов.

Саше кажется, что где-то он уже встречал его, во всяком случае, ясно помнит его лицо. По левую руку сидят два парня, одинаково одетые во что-то серое и безвкусное, как близнецы-братья. Так одевались в начале девяностых, на огромных барахолках, где всегда торговали чем-то серым и черным. Тоже знакомые лица, между прочим. Чуть поодаль, на просторном диване, разместился еще кто-то, но за головами сидевших он едва виден.

— Разрешите поднять этот бокал за Жантика! — Саша поворачивается к Омарову. — В общем-то, мы никогда не были близкими друзьями, просто учились на одном курсе. Но, кажется, нашли друг в друге друга, извините за каламбур!

Народ одобрительно шумит и стучит рюмками.

— Хорошо пошла! — одобрительно кивает Омаров, закусывая большим куском бесбармака из дымящегося блюда.

— Ох, и жарко здесь! — вторит невпопад Смольников, расстегивая ворот рубашки. Он начинает шарить глазами по комнате, резко мотая головой.

— Пульт от кондиционера ищешь? — бурчит Омаров, продолжая с аппетитом улепетывать блюдо.

— Что ты спросил?

— Я говорю — пульта нет, мы тоже все обыскались.

— А когда приедет Маша? — опять невпопад спрашивает Смольников, словно не слышит никого вокруг.

— Вроде должна уже быть, — Жантик поднимает голову, оглядываясь назад, в сторону двери. — Она на рынок поехала...

— Все ясно, — вздыхает Смольников. Он поднимается, обходит сидящих и направляется к балкону. Распахивает дверцу, чтобы впустить в комнату немного свежего воздуха.

— Ой, не надо! — протестует кто-то, поднимая голову от своей тарелки. Действительно, полуденный воздух настолько жарок, что Смольников тут же захлопывает дверцу обратно. Аккуратно огибая стулья, он направляется в другие спальни, но там еще хуже. В пустых комнатах сумрачно и жарко, словно кто-то включил на всю мощность батареи отопления. Когда Саша снова возвращается за стол, Омаров что-то увлеченно рассказывает, стараясь перекричать музыку.

— ...Да, было время! — мечтательно говорит он, откинувшись на спинку стула. — А еще помню, был у нас такой прикол! Допустим, вы строите клиенту дом или коттедж. А клиент попался гнилой, бабки не платит или предъявляет вам претензии. У нас, у строителей такое бывает, что уж греха таить. Вот тогда, чтобы проучить клиента раз и навсегда, вы берете обыкновенное куриное яйцо...

— Яйцо? Зачем? — перебивает его Саша, обмахивая лицо ладонью.

— Это тонкое дело, Саша! — отвечает Омаров, нагоняя интригу. — Нужен точный глаз!

— Ты не отвлекайся, дело говори! — требует лысый толстяк, тоже заинтересовавшись разговором. Затем подает знак Мамеду, чтобы он сделал магнитолу потише.

— Короче, берете яйцо, сырое куриное яйцо и закладываете его в стену строящегося дома. Потом замуровываете и покрываете облицовкой.

— И что будет? — спрашивает толстяк.

— Вонять будет, вот что! В доме будет постоянно пахнуть тухлым яйцом. До скончания века! — сказав это, Омаров в запале бьет кулаком по столу, для пущего эффекта. Публика, как по команде, начинает гоготать над его рассказом.

— Вот тебе на! — весело кряхтит толстяк, обливаясь потом. Остальные тоже шумят и качают головами, дивясь смекалке строителей.

— Да у нас, таких масонских приколов — валом! — вдохновенно откровенничает Жантик. — Вот, к примеру, помните, землетрясение было в Армении, в городе Спитаке?