Филип Рок - Грязный Гарри
Пять команд, всего десять человек, не считая Гарри с Чико, сидели в комнате инструктажа полицейского участка на Юнион Стрит. Было 4. 30 пополудни. Полтора часа до заката.
Инспектор Ди Джорджо задумчиво вытянул губы трубочкой и рисовал чертиков в блокноте.
- А что, если он унюхает детективов, прежде чем дойдет до места, Гарри?
- Он никого не учует, Френк. К любому, кто подойдет ближе чем на два квартала без моего разрешения, будут применены меры физического воздействия. Не появляйтесь на улицах Колумба, Пауэла, Стоктона и других улицах, ведущих к площади. Оставьте их в покое.
- Как насчет Принц Лэйн, назначенной нам с Кирби? - спросил Джон Вестон.
Гарри кивнул.
- Принц Лэйн - прекрасно. Все эти переулки годятся в тех пределах, где вы меня сможете слышать по рации. Еще вопросы?
Все пожали друг другу руки и приготовились к выходу.
- Еще одно, - предупредил Гарри. - Будьте исключительно внимательны, если вы все-таки приблизитесь к нему. Парень "на ты" с ружьем и, черт возьми, не промахнется!
Они с трудом карабкались по узким лестничным маршам, ведущим на крышу. Гарри тащил увесистый "винчестер" в футляре, рацию и бинокль. Чико, в арьергарде, тихонько ругаясь, волок большой переносной прожектор. Ящик с батареей оттягивал ему плечо. Оборудование, хоть и считалось переносным, было тяжелым, как свинец. И темнота на лестнице отнюдь не помогала.
- Как ты думаешь, у них здесь есть хоть какое-то освещение? возмущенно просопел Чико.
- Исправят к ужину.
Гарри навалился на дверь, и та распахнулась. Он шагнул в буйство цветовых всполохов.
Возвышаясь над крышей на тридцать футов, металлическая конструкция наподобие рекламного щита скрежетала, вращалась и возвещала на все побережье, сверкая розовым и зеленым неоном:
ИИСУС СПАСЕТ. ИИСУС СПАСЕТ. ИИСУС СПАСЕТ.
Гарри воззрился на неё благоговением.
- Теперь тебе хватит света, Чико?
Чико огляделся. Лицо его из розового становилось зеленым и снова розовым.
- Замечательно. Полный комфорт.
- Это море света для нас проблема, но придется приспособиться. Чертов маяк светит каждую ночь последние двадцать лет. Если его вдруг выключить, наш друг сразу почувствует, что запахло жареным. Пригнись и следуй за мной, - он повел скрючившегося в три погибели Чико к низкому парапету на краю крыши.
Под ними зияла черная бездна. Гарри сел спиной к парапету и положил ружье рядом. Чико остался стоять, оглядывая крышу здания напротив, на другой стороне переулка. На ней никого не было. Или был? Вентиляционные надстройки усыпали всю крышу и отбрасывали клиновидные тени. Там спокойно могла бы спрятаться дюжина людей. Гарри взглянул на него и удивленно покачал головой.
- С такой подсветкой сзади ты, Чико, виден в округе не хуже, чем Койт Тауэр. Я сказал - пригнись, и имел ввиду, что пригнуться нужно так низко, чтобы тебя не было видно, понял?
Чико упал на колено возле парапета и положил прожектор и ящик с батареей.
- Где мне установить эту штуку?
- В десяти ярдах правее меня.
Чико кивнул. Уголки его рта беспокойно подрагивали.
- Надеюсь ты понимаешь, что прожектор привлечет на себя его выстрелы?
Гарри на миг задумался.
- Может быть, лучше устроить его в пятнадцати ярдах?
Наблюдение - это просто синоним ожидания... И обычно в местах темных и заброшенных.
Гарри Кэллаген и Чико Гонсалес ждали и ждали на крыше, купаясь в холодном потоке неона, дрожа при каждом порыве ветра, несущего туман. Далеко внизу на площади Вашингтона кишел народ: хиппи с гитарами, выводки девчат в миниюбках или вызывающих брючках, стайки матросов, надеющихся подцепить подругу, пожилые пары, почитывающие газеты при свете уличных фонарей. Люди шли и к дверям собора святых Петра и Павла.
Гарри, кажется, ничего не упускал из виду, медленно переводя бинокль от одной группы к другой.
- Что-нибудь есть? - тихонько окликнул Чико.
Гарри отложил бинокль и подобрал рацию.
- Ни черта, - устало ответил он, нажимая на кнопку.
- Я - 71... Я - 71. Кто меня слышит? Прием.
Голос Френка Ди Джорджо заскрипел в динамике:
- Как там погода у вас наверху? Прием.
- Просто курорт. Никаких признаков... ничего. Мы уже здесь второй час. Конец связи.
Он устало откинулся назад, положил рацию и снова взялся за бинокль. Сцена не слишком изменилась. Несколько парочек ушло. Один старик прикрыл лицо газетой и растянулся на скамье. Перед собором появился священник и стал медленно расхаживать взад - вперед, словно медитируя.
Чико подполз к Гарри.
- Кто там в одежде падре?
Гарри на миг опустил бинокль.
- Отец Антонио Коломбо - в штатном облачении.
У Чико перехватило дыхание.
- Он знает, что мы используем его как приманку?
- Отец Антонио Коломбо три года летал в составе 82 эскадрильи, прежде чем надел воротничок задом наперед. Когда я предупредил, что некто может сыграть злую шутку и выстрелить в него, он просто рассмеялся мне в лицо.
- Да-а, - протянул Чико. - Это вроде нашей надписи: "Иисус спасет".
Шло время, ветер превратился из холодного в морозный. Клочья серого тумана, выплывая из темноты, превращались в розовые и зеленые плюмажные перья. Гарри усталыми глазами прочесывал площадь. Собор закрывался. Последние прихожане покидали церковь, раскланиваясь с отцом Коломбо, перед тем как нырнуть в плотный туман. И в это время он краем глаза уловил слабое движение, скорее просто изменение формы тени. Кто-то был на соседней крыше. Гарри распластался у парапета и нажал кнопку рации.
- Я - 71... я - 71. Рыбка клюет...рыбка клюет.
- Что происходит? - хрипло прошептал Чико.
- Сукин сын клюнул на наживку, - он передал бинокль Чико. - Правый угол... рядом с вентилятором.
Руки Чико дрожали от холода, нетерпения и некоторой доли страха. Он навел фокус, и крыша, отдаленная на пятьдесят футов, словно прыгнула прямо на него. Человек сидел на корточках за вентилятором, чуть высунулся из-за него и обозревал площадь.
- Быстро назад к прожектору, - прорычал Гарри. - Когда я дам сигнал, лови его светом. Он скачет, как кролик, так что постарайся не упустить.
- Есть! - Чико быстро вернулся на место.
Гарри вытащил "винчестер", оттянул затвор, освобождая путь огромному патрону калибра 4. 58. Тот бесшумно выпрыгнул из магазина и скользнул в казенник. Предохранитель заело, и он проклинал его, тихо, но страстно, пока рычаг не поддался с громким щелчком.
Услышал ли человек этот звук? Это казалось невозможным но наводя оптический прицел, Гарри уловить напряженность в его фигуре. Человек оцепенел, замер в полусогнутом состоянии, подобно дикому животному, поднявшему нос по ветру в ожидании опасности.
- Он собирается смыться! - сказал себе Гарри, твердо держа темное пятно фигуры в перекрестье прицела, и крикнул:
- Давай!
Прожектор вспыхнул, и слепящий белый свет пронзил туман. Луч промахнулся на добрых пару футов, высветил край вентилятора и проложил тропу по крыше.
Гарри выстрелил левее светового луча и увидел, как обломки вентиляционной надстройки брызнули в темноту.
- Левее! - закричал он. - Левее!
Чико поворачивал прожектор, стараясь делать это плавно.
В луч попала нога убийцы, удиравшего по крыше к входу на лестницу. Среди лабиринта антенн и надстроек он зигзагами двигался к цели.
Снова взвыл слоновий снаряд, рикошетируя от крыши у ступней бегущего и вырыв десятифутовую борозду в тонком слое защитного покрытия. Человек быстро развернулся, и на бегу, с бедра, выстрелил, целясь в прожектор. Пуля ударила в край парапета между Гарри и прожектором. Осколки кирпича и штукатурки просвистели в воздухе, как шрапнель.
Еще выстрел.
Скошенная словно соломинка, опора бельевой веревки и висящее белье закрутились, захлопали в воздухе, как огромный воздушный змей.
- Будь ты проклят! - взорвался Гарри.
В поисках укрытия убийца нырнул за будку лифтовых машин и прижался к боковой стене. Гарри видел торчащий ствол его ружья, и тщательно прицелился в край стены.
Выстрел.
Угол обвалился. В пыли и летящих обломках появился убийца, стреляющий с бедра. Дуло ружья озарил длинный язык пламени, вырвавшийся из глушителя. Пуля прожужжала мимо головы Гарри, как свирепая пчела, а другая вырвала прожектор из рук Чико и осыпала его осколками стекла.
- С тобой все в порядке, Чико? - окликнул его Гарри.
Чико тряхнул головой, глядя на разрушенный прожектор.
- Я... Думаю, что да... Да.
Гарри проклинал темноту. Теперь он ничего не видел на противоположной крыше, кроме угловатых теней. Напряженно всматриваясь в них, он молился про себя, чтоб одна зашевелилась.
- Ну выходи, ты, подонок, - шептал он. - Беги!
Тот побежал, стреляя на бегу, ружье хрипло кашляло, выплевывая пламя, пули разрушали вращавшуюся надпись. Неоновые трубки взрывались и падали. Электрические провода хлыстами тянулись вниз за ними, сверкая голубыми всполохами. Тонкие металлические конструкции свесились на улицу до седьмого этажа, погружая розового "ИИСУСА" в небытие.
