Андрей Воробьев - Дело о продаже Петербурга
Василий поднял мальчишку.
— Ты шиз, что ли? — скорее удивленно, чем испуганно пробормотал он, рассматривая несчастного паренька.
Тот ничего не отвечал, видимо, был в шоке. Охранник оглядел его, осторожно пощупал ноги и руки, потом заставил немного пройтись. Мальчишка сделал два несмелых шажка, потом зашагал уверенней, чуть не вырвавшись из рук.
Именно в этот момент Нина почувствовала, что к машине кто-то приблизился. Она обернулась. Рядом были двое парней. На одну, ровно на одну секунду ее сердце приостановилось от ужаса: она вспомнила, как ее однажды похитили во Франции. Однако парни то ли поняли, что обнаружены, то ли разглядели охранника, тотчас скрылись.
Василий сунул голову в салон.
— Нина Анатольевна, с ним все в порядке. Даже шишек не будет. Только напуган, штаны намочил, сопляк этакий! Боится, что я его буду бить, и постоянно просит: только не надо в милицию. Я думаю, это и в наших интересах. Гаишники замучают. Дать ему пятьдесят рублей на мороженое и пусть катится?
— Хорошо. Только пятьсот, — Нина, протянула шоферу соответствующую купюру.
Тот укоризненно взглянул на нее, удивленный такой расточительностью, взял банкноту и передал мальчишке. Нина окончательно успокоилась за его судьбу, взглянув, как пацан торопливо сует бумажку в карман и вприпрыжку, почти не прихрамывая, удаляется от места происшествия.
— Пронесло, — вздохнул Василий.
К этому моменту Митя тоже успокоился, видно, почувствовал, что все окончилось хорошо. Он ползал по заднему сиденью, играя с Нининой косметичкой.
Нина оглянулась по сторонам и поняла, что больше всех от произошедшего пострадали цветы. Букет упал с сиденья на пол. «Надо же так, — подумала она, нагибаясь и поднимая букет, — ехали на кладбище, а по дороге чуть человека не угробили. Ему, наверное, таких цветочков бы не досталось. Нет, скорее в Париж! Там местные гарсоны уже не лезут под колеса даже за сто франков».
Цветы были подобраны.
«Надо будет найти воду на кладбище, обмыть их. Впрочем, учитывая такой дождь…».
И тут Нине показалось, что произошла авария. Единственная мысль, успевшая мелькнуть и погаснуть неоформленной, была такова: «Что же случилось? Ведь впереди никакой преграды нет».
«Черт, попал в историю!» — успел подумать шофер грузовика, оглушенный грохотом и ослепленный вспышкой. Он нажал на тормоз, и его «КаМАЗ» замер в пяти метрах перед легковушкой, которая еще секунду назад шла впереди, а теперь превратилась в костер…
* * *Кафе на Каменноостровском проспекте, начиная с мая, приобретало летнее приложение — шесть стандартных «ромашек» и столики под ними. В жаркий день все, естественно, сидели на улице, однако сегодня под раскрашенным тентом пребывал лишь один посетитель. Дело заключалось не в том, что высокому мужчине лет сорока в пиджаке от Фоспа — бывшая фабрика Володарского — было слишком жарко, косой дождик не пощадил и его. Просто, договариваясь о встрече, он условился, что будет именно на улице. Мужчина не знал, является ли это обстоятельство обязательным, однако не хотел рисковать. Тот, кого он ожидал, платил ему в шесть раз больше обычной оперской зарплаты.
Дождь усилился. Посетитель чертыхнулся и подумал: не стоит ли все же допить пиво внутри? В этот миг рядом скрипнули тормоза. Из притормозившего «форда-лендровера» высунулась рука и махнула: иди скорее! Мужчина встал и быстро нырнул на заранее открытое заднее сиденье.
«Форд» сорвался с места. Минуты через три он остановился на одной из мелких улочек.
— Привет, — сказал парень в джинсовом костюме, сидевший за рулем. — Уверен, что здесь нас не засекут твои коллеги?
— Уверен, — ответил мужчина.
— Тогда к делу. Говоришь, есть новость?
— Вечером задержали одного гражданина, который может быть вам интересен. Это Алексей Нертов.
Опер не мог в полутьме как следует разглядеть лицо собеседника, поэтому не понимал, какое впечатление оказала на него эта информация. Судя по всему, впечатление наличествовало.
— На чем его взяли?
— По подозрению в совершении убийства. В чьей-то квартире. Я подробностей не знаю, вроде, там была крутая «мочиловка».
— Извини, — парень в джинсовке достал мобильник, — ты бы не мог выйти на минуту из машины?
Опер чертыхнулся, однако решил не спорить и вышел прямо под дождь. Его собеседник говорил по «трубе» минуты три. Потом дверца «форда» открылась. Оттуда высунулась рука и махнула: иди!
— Указание вот такое, — сказал он. — Надо узнать про блокнот.
— Какой блокнот?
— Пропавший у покойного депутата Ивченко. Стопроцентной уверенности, что блокнот именно у Нертова, нет. Однако надо постараться. Тебя где высадить?
* * *«Как всегда припарковавшись возле кафе “Джой”, Чекулаев, решив прогуляться по вечернему Питеру, дошел до Банковского мостика. Неизвестно, какие ассоциации вызвал шедевр архитектуры XIX века у Тимура Фикретовича, однако именно здесь он решил задержаться на минуту. Когда сотрудники РУВД Центрального района приблизились к нему, чтобы поинтересоваться, зачем он совершает деяние, подпадающее под статью о мелком хулиганстве, Чекулаев, не застегивая ширинки, достал депутатское удостоверение. Как было далее отмечено в протоколе…».
Юля Громова призадумалась, глядя на набранный текст. На экране монитора светилось незаконченное предложение, а она уже размышляла, пропустят ли фразу «не застегивая ширинки»? Завотделом Татьяна Борисова, разумеется, посмеется, а потом предложит изменить слово. Или фразу в целом. Чтобы читатель так и не понял, чем же занимался Чекулаев: мочился на грифона, или ковырял в носу? Как всегда, возмутится корректор Лариса Константиновна, которой когда-то сам Жданов пожал руку, и она до сих пор считает это событие главным в своей жизни. И считает необходимым учить всех, кто младше ее. Кроме того, у Ларисы Константиновны странная мания: она — охотно берет под свою защиту любого представителя власти. «Что вы, Юленька, чтобы депутат писал в общественном месте? Не верю». Придется идти в корректорскую, сперва вежливо уговаривать, потом объяснять, что дело корректора — проверять ошибки, но никак не фактуру. А утром явиться в редакцию. И узнать, что статьи под названием «Я достаю из широких штанин» в номере нет. Или есть. Только без фамилии главного героя. Долгий и нудный разговор в кабинете у главного редактора Сергеева. Товарищ Жданов руку ему никогда не пожимал, только товарищ Пастухов, однако он свою сотрудницу тоже называет «Юленькой». «Юленька, я понимаю, конечно, Чекулаев — козел. Но все-таки, вторая по величине фракция в ЗакСе. Недавно он встречался с полпредом… Давай, подождем немного? А потом накроем по полной программе». Юля давно хотела напомнить ему, что и о Собчаке Сергеев давно хотел высказать все, что думает. И высказал. После выборов губернатора…
Раздался звонок. Юля задумалась было, не стоит ли объявить рабочий день оконченным, однако все же сняла трубку.
— Юля, добрый вечер, — услышала она знакомый голос, и мысли о главном редакторе, который, скорее всего, завернет материал о зассанце Чекулаеве, сразу исчезли. Звонил Дима Касьяненко, ее Парень. Они познакомились полгода назад, когда занимались расследованием одного и того же дела о маньяке, убивавшем младенцев. Молодой оперативник по утрам звонил ей, сообщая особо примечательные ночные происшествия, иногда делая любопытные комментарии к сводке ГУВД (разумеется, кроме случаев, касавшихся его дел). По вечерам он тоже звонил, но уже чтобы договориться об очередной встрече.
— Привет, Дима. Извини, мне тут надо еще кое-что докончить. А потом…
— Неприятности, — перебил Дима. Юля сразу поняла, насколько тот взволнован. Ее настроение опустилось.
— Полчаса назад на Охте взорвали машину с Ниной Климовой. Там еще был ее сын.
— Что с ними? — спокойно спросила Юля, точнее, ей показалось, что она спокойно спросила.
— Очень плохо. Тяжелейшие травмы, ожоги. Боюсь, что им не выжить.
— Куда их увезли?
— Климову на Костюшко. Ребенок в Центральной детской.
— Я еду туда.
— Извини, я с тобой не смогу. Позвони вечером.
Юля повесила трубку. Через несколько секунд она уже выключила компьютер, даже не посмотрев, запомнила ли свою писанину, и вылетела из кабинета.
* * *Подъезжая к больнице, Юля удивилась самой идиотской мысли, которая только могла придти в голову. Она поблагодарила неотложные вечерние дела, из-за которых Дима не смог ее сопроводить. Иначе ему пришлось бы наблюдать трогательную сцену: свою любовь, обнимающую и успокаивающую Алексея Нертова. Недавно у него вышли большие проблемы с Ниной… живой? покойницей? Когда-то Алексею пришлось помочь Юле подобным образом избавиться от стресса. Похоже, все повторялось.
