Эрик Амблер - Маска Димитриоса
Латимер подчинился. И почувствовал, что им овладел страх, ни в коей мере не похожий на те ощущения, которые он описал в романе. Больше всего он боялся боли, живо представив себе, как доктор извлекает пулю - хорошо бы, если бы он делал это под наркозом. Еще он очень боялся, что мистер Питерс из-за неопытности может случайно нажать на курок или выстрелить, когда Латимер сделает какое-нибудь непроизвольное движение. Его била мелкая дрожь, и он никак не мог понять, трясет ли его от нервного напряжения, от дикого страха или от злобы.
- За каким чертом вы все это затеяли? - выпалил он, сам не ожидая от себя такой прыти, и вдруг выругался. На самом деле ему хотелось сказать что-то совсем другое, и он не хотел ругаться - он почти никогда не делал этого. Видимо, меня трясет все-таки от злобы на свое бессилие, решил он. Он старался испепелить взглядом мистера Питерса.
Толстяк, опустив пистолет, сел на кровать.
- Самое ужасное, - сказал он, - что я не ожидал вас так рано. И потом меня подвела ваша горничная. Но что ждать от этой армянской девицы - они сначала готовы все сделать в лучшем виде, а потом все портят, как идиотки. Я думаю над тем, что этот большой мир, дарованный нам, мог бы быть замечательным местом, если бы... Но мы поговорим об этом как-нибудь после. Он положил выжатый тюбик зубной пасты на столик возле кровати. - Мне хотелось бы привести все в порядок, когда я уйду.
- Интересно, что бы вы стали делать с книгами? - не замедлил съязвить Латимер.
- Ах да, книги! - Мистер Питерс сокрушенно покачал головой. - Печальный акт вандализма. А ведь книга - это чудесный сад прекрасных цветов, ковер-самолет, который уносит нас в далекие неизвестные страны. Я глубоко сожалею об этом. Но это было необходимо.
- Необходимо? Вы отдаете себе отчет в том, что говорите?
Мистер Питерс улыбнулся покорно и печально, как безвинный страдалец.
- Будьте хоть чуточку искреннее, мистер Латимер, я прошу вас, пожалуйста. Причина очевидна и для вас, и для меня. Разумеется, я понимаю, что вы находитесь в затруднительном положении, не понимая, какова моя роль. Если это может послужить хоть каким-то утешением, мне точно так же необходимо определить, какова ваша роль.
Это фантастическое лицемерие вывело Латимера из себя - он забыл о страхе.
- Да послушайте же наконец, мистер Питерс, или как вас там еще. Я пришел к себе в отель, я очень устал и хочу лечь спать. Надеюсь, вы помните: мы выехали вместе с вами из Афин несколько дней тому назад и ехали в одном купе. Вы, помнится, ехали в Бухарест; я сошел здесь, в Софии, провел вечер со своим другом и вот, вернувшись к себе в отель, нахожу в номере полнейший хаос. На ум приходят только две вещи: либо вы грабитель, либо вы напились до чертиков. Между прочим, вы вынуждаете меня нажать кнопку и позвать на помощь. Гипотезу о том, что вы проникли сюда с целью грабежа, я все-таки отвергаю, так как грабители не ездят в вагонах первого класса и не срывают с книг переплеты. Поскольку вы трезвы, остается предположить, что вы сошли с ума. Если это действительно так, выражаю вам свое соболезнование и надеюсь на помощь медицины. Но если вы более или менее здоровы, то я требую, чтобы вы объяснили причину своего присутствия. Так, повторяю, мистер Питерс, на кой черт вам все это нужно?
- Изумительно, - сказал мистер Питерс, от удовольствия закрывая глаза, - просто изумительно! Нет-нет, мистер Латимер, я попрошу вас не приближаться к звонку, будьте добры. Ну вот, так-то лучше. Вы знаете, на какое-то мгновение я почти поверил в вашу искренность. Почти, но не совсем. Имейте в виду, что таким, как вы, никогда не провести меня. Так что не будем тратить время попусту.
- Да послушайте же наконец... - Латимер непроизвольно шагнул вперед.
Люгер был тотчас нацелен прямо ему в грудь. Улыбка исчезла с пухлых губ мистера Питерса; глаза у него слезились, точно при сильном насморке. Латимер сделал шаг назад - улыбка медленно вернулась.
- Давайте же, мистер Латимер, будем чуточку искреннее, пожалуйста. Поверьте, я не имел против вас ничего дурного. Я даже не стремился побеседовать с вами. Но раз уж вы застали меня здесь и мы теперь не имеем возможности разговаривать - я осмелюсь это сказать - с позиций бескорыстной дружбы, то давайте говорить хотя бы искренне. - Он слегка подался вперед. Почему вас так интересует Димитриос?
- Димитриос!
- Да, дорогой мистер Латимер. Димитриос. Вы ведь прибыли сюда из Малой Азии. Димитриос - тоже. В Афинах вы с немалым усердием занялись исследованием архивов комиссии по беженцам. В Софии тоже наняли агента, чтобы ознакомиться с архивом полиции. Зачем? Подождите, пока не отвечайте. Я, между прочим, ничего против вас не злоумышляю, да будет это вам раз и навсегда известно. Но так уж получилось, что Димитриос интересует и меня тоже. Поэтому скажите мне откровенно, мистер Латимер, какова ваша роль? Или, если позволите, я скажу иначе: какую игру вы ведете?
Латимер на какое-то мгновение задумался. Ему очень хотелось дать быстрый ответ, но ничего не получалось, и он несколько смутился. Для него Димитриос стал уже своего рода собственностью, такой же академической задачей, как, скажем, проблема авторства какого-нибудь стихотворения XVI века. И вот, пожалуйста, появляется этот одиозный мистер Питерс со своей улыбочкой, со своими затасканными фразами о Всемогущем, со своим люгером, и получается, что он, Латимер, занимается контрабандой. Впрочем, тут нет ничего удивительного - Димитриоса могли знать многие. Странно, но ему казалось, что они умерли вместе с ним. Безусловно, нет ничего глупее.
- Ну, так как же, мистер Латимер? - Толстяк все так же выученно-сладко улыбался, но в его сипловатом голосе Латимер заметил садистские нотки: он теперь напоминал ему мальчишку, отрывавшего пойманной мухе крылья.
- Мне кажется, - медленно начал Латимер, - прежде чем я отвечу на ваши вопросы, вам следует сперва ответить на мои. Другими словами, мистер Питерс, если вы расскажете мне, какую игру ведете вы, я расскажу о своей. Я не собираюсь ничего скрывать, единственное, к чему я стремлюсь, это удовлетворить свое любопытство. И не надо так страшно размахивать оружием. В конце концов оружие не такой уж сильный аргумент. Кстати, ваш пистолет большого калибра и будет много шума, если, не дай бог, он выстрелит. Кроме того, какая вам польза, если вы меня убьете? И поскольку на вас никто не собирается нападать, я бы на вашем месте давно убрал пистолет в карман.
Мистер Питерс продолжал излучать свою радостно-горестную улыбку.
- Вы изложили свою точку зрения с удивительной краткостью и изумительным красноречием, мистер Латимер. И все-таки мне пока не хочется убирать оружие.
- Как вам будет угодно. Вас не затруднит объяснить мне, что вы искали в переплетах книг и в зубной пасте?
Он достал из кармана листок бумаги. Это была таблица, которую Латимер составил в Смирне. Кажется, она лежала в одной из книг.
- Что поделаешь, мистер Латимер, если что-то прячут между страниц, то, быть может, есть кое-что интересное и под переплетом.
- Я не собирался ничего прятать...
Мистер Питерс не обратил на эти слова внимания. Держа в левой руке листок, он походил на школьного учителя, который отдавал ученику его работу. Тряхнув головой, мистер Питерс спросил:
- И это все, что вам известно о Димитриосе, мистер Латимер?
- Нет.
- Ах, вот что! - Он с каким-то печальным недоумением стал рассматривать латимеровский галстук. - Интересно, кто такой этот полковник Хаки? Кажется, он неплохо информирован, но почему он так неосторожен? Фамилия у него турецкая. Вы ведь тоже прибыли из Стамбула, не так ли?
Совершенно непроизвольно Латимер кивнул, и тотчас пожалел об этой глупости. Улыбка на лице мистера Питерса засияла еще ярче.
- Благодарю вас, мистер Латимер. Начинает казаться, что вы готовы помочь мне. Давайте разберемся. Итак, вы были в Стамбуле, где одновременно оказались и Димитриос, и полковник Хаки. Здесь есть еще заметка о паспорте на имя Талата. Опять какая-то турецкая фамилия. Потом упоминается Андрианополь и написано "попытка". Ну да, я понял: так вы перевели французское слово "покушение". Вы ничего не хотите мне сказать? Ну хорошо, хорошо, пусть будет по-вашему. У меня создалось впечатление, что вы, по-видимому, читали какое-то досье. Ну что, разве я не прав?
Латимеру было неприятно, что он попал в такое дурацкое положение. Подумав, он сказал:
- Мне кажется, так вы недалеко уйдете. На каждый ваш вопрос у меня есть свой вопрос. Например, я вам буду очень признателен, если вы мне скажете, встречались ли вы с Димитриосом.
Мистер Питерс молча поглядел на него.
- Думаю, вы не очень-то уверены в себе, мистер Латимер, - медленно проговорил он. - Очевидно, я бы мог рассказать вам гораздо больше, чем вы мне. - Он сунул пистолет в карман пальто и встал. - Мне пора уходить.
Латимер не ожидал, что это произойдет так скоро, однако, стараясь быть равнодушным, сказал:
