Питер Чейни - Такие вот дела

Стена делала резкий поворот. О'Дэй, следуя ей, повернул машину. Вскоре он подъехал к железным воротам. За ними виднелась причудливо извивающаяся дорожка из гравия, и в конце ее симпатичный наполовину деревянный дом.

Он оставил машину у обочины, вышел, закурил сигарету и стал раздумывать о том, как начать разговор с леди, если вообще посчастливится застать ее дома, с тем, чтобы она пожелала обсуждать свои личные дела с незнакомым человеком.

Он усмехнулся, рывком открыл ворота и пошел по дорожке к дому.

Место было интересное и романтичное. По обе стороны дорожки росли деревья и кусты. Трава была густая и нетронутая. Повсюду буйные заросли рододендронов. Все хранило печать заброшенности и романтики.

Неподалеку от дома дорожка расширялась к открытой площадке. Трава здесь уже содержалась в некотором порядке, а дерево магнолии носило следы нерегулярного ухода.

О'Дэй бросил сигарету, поднялся по ступенькам и дернул за ручку старомодного звонка. Было слышно, как тот отозвался надтреснутым звоном в глубине дома.

Вскоре послышались шаги, потом дверь отворилась. В дверях стояла женщина лет пятидесяти с седыми волосами. О'Дэй подумал, что у нее вид преданной семейной служанки. У нее было круглое приятное лицо.

Он сказал:

– Моя фамилия О'Дэй, Теренс О'Дэй. Я бы хотел видеть миссис Дин, если она дома. У меня к ней поручение от полковника Нидхэма.

– Подождите минутку, сэр.

Она ушла. Через минуту она вернулась и сказала:

– Миссис Дин примет вас, сэр. Проходите, пожалуйста.

О'Дэй последовал за ней. Холл был хорошо обставлен старинной мебелью. В воздухе стоял слабый приятный аромат. Служанка открыла дверь в конце холла и отошла в сторону:

– Мистер О'Дэй, – объявила она.

О'Дэй вошел в комнату и остановился. Дверь за его спиной мягко закрылась. Он посмотрел на женщину, поднимавшуюся из-за письменного стола, стоявшего у окна.

Он подумал, что оценка Филсона, хозяина "Короны" в Элфирстоуне, казалась теперь просто верхом сдержанности!

Ей было, как решил О'Дэй, лет тридцать пять. Пока она шла к нему навстречу, он отметил прирожденную грацию ее походки. У нее было овальное лицо с высокими скулами, фиалковыми глазами, соблазнительным ртом с нежными очертаниями, волосы вьющиеся, каштановые.

О'Дэй мгновенно отметил в деталях ее туалет. Одежда была дорогая и хорошо сшита. На ней был жакет и юбка из оливкового цвета твида и шелковая сиреневая блузка. Туфли замшевые сливового цвета. На тонком запястье искрился браслет с бриллиантом и изумрудом. Она заговорила. Голос у нее оказался мягким, а дикция четкой.

– Не присядете ли, мистер О'Дэй. Я всегда рада встретиться с другом полковника Нидхэма, – сказала она.

О'Дэй сел в большое кресло у камина. Он думал о том, что миссис Лоретта Дин определенно необычайная женщина. Его не удивляло, что Нидхэм ничего не смог добиться от нее. Он осторожно начал свою ложь.

– Я видел Ника Нидхэма как раз накануне его отъезда из Англии, миссис Дин. Он сказал, что если я когда-нибудь окажусь в окрестностях Дауэр-хауза, то должен непременно представиться вам и передать его наилучшие пожелания.

– Очень любезно с вашей стороны, что вы зашли ко мне, – ответила она.

Взяв ящик с сигаретами, она предложила ему сигарету, потом закрыла ящик и поставила его на камин. У О'Дэя создалось впечатление, что она ожидала что-то услышать от него и что она держится настороже.

Он сказал:

– Этот старый дом на редкость интересен. Но не находите ли вы эту жизнь слишком одинокой, миссис Дин?

Она покачала головой.

– Мне здесь нравится.

Она улыбнулась.

– Иногда так устаешь от людей. Я нахожу одиночество очень приятным. А если мне захочется быть в обществе, я всегда могу попросить моих друзей приехать и навестить меня.

О'Дэй кивнул. Ему не совсем нравился оборот, принимаемый разговором, он подумал, что исподволь выспросить миссис Дин – дело совсем нелегкое и что все выглядит так, словно она чуть ли не подготовлена к происходящему. Также он подумал о том, что она достаточно искушена, чтобы при желании провести приятную беседу, но желания этого у нее нет. Она явно передавала инициативу ему.

Он закурил, потратив на этот процесс уйму времени. Решил, что, пожалуй, следует применить наступательную тактику, иначе он никуда так и не придет.

Он сказал:

– Простите за то, что я вторгаюсь в вашу личную жизнь, миссис Дин, но я знаю, что Ники хотел на вас жениться, а вы его отвергли. Он рассказал мне об этом.

Он улыбнулся.

– Меня удивило, что Ники вообще осмелился кому-то сделать предложение. Никогда не мог представить его в роли мужа. Но теперь, когда я смотрю на вас, то могу его понять. Даже такой закоренелый холостяк, как Ники, вряд ли мог сопротивляться обаянию такой красивой и привлекательной женщины, как вы.

Она села в кресло по другую сторону камина и положила руки на подлокотники. Он отметил изящество ее длинных пальцев, ухоженность покрытых красным лаком ногтей. Она была спокойна, холодна и уравновешенна. Легкая улыбка играла на ее губах, когда она посмотрела на него почти без всякого выражения. Он подумал, что она невольно излучает превосходство и вдруг, сам не зная почему, почувствовал, что сердится. Все оказалось совсем не легко.

Ее улыбка стала более явственной. Она сказала:

– Не желаете ли вы о чем-то рассказать мне, мистер О'Дэй?

В тоне ее голоса был намек на высокомерие. Он улыбнулся.

– Охотно. О чем бы вы хотели узнать?

– Я бы хотела узнать, приехали ли вы сюда по собственному делу, или же цель вашего визита – просто проведать особу, которой ваш и мой друг – полковник Нидхэм – делал предложение?

О'Дэй встал. Он притушил наполовину выкуренную сигарету в стоявшей на маленьком столике пепельнице. Когда он посмотрел на женщину, то увидел, что она все еще наблюдает за ним со своей спокойной, застывшей улыбкой. Он подошел к камину и остановился, опершись о каминную доску, не сводя взгляда с женщины.

– Что ж, признаю себя виновным, – ответил он. – Странный у меня сегодня выдался день! Я ничего особенного не делал и думал о Нидхэме. Я подумал, что было бы интересно приехать сюда и познакомиться с леди, не пожелавшей выйти замуж и сделаться миссис Нидхэм.

Она сказала:

– Итак… теперь вы это сделали, не так ли? И надеюсь, что процедуру нашли забавной, как того и ожидали. Все ли дамы, которыми интересуются ваши друзья, вызывают у вас подобное любопытство? Тратите ли вы такой дорогой в наши дни бензин на разъезды по стране с целью изучения всех подобных женщин, или же я, по какой-то неизвестной причине, представляю собой исключение, мистер О'Дэй? И не желаете ли выкурить еще сигарету… перед отъездом?

О'Дэй быстро сказал:

– Миссис Дин, я действительно очень заинтересовался вами. Видите ли, Ники – один из самых старых моих друзей. Я его давно знаю, и я знаю о нем все… Он очень странный и довольно одинокий человек, как вам, возможно, известно. Он один из тех людей, которые вечно ждут женщину, наделенную самыми лучшими качествами. Ники – человек, готовый отдать все за то, чтобы жениться на очаровательной особе, подобной вам. Но таким людям по каким-то причинам никогда не удается достичь желаемого.

Я знал, что вы с ним часто встречались и ходили на прогулки, когда он был здесь комендантом школы, и я ему посочувствовал. Я знаю Ники достаточно хорошо, и для меня ясно, что если уж он сделал вам предложение, то отказ нанес ему глубокую рану. И вот я решил приехать сюда, встретиться с вами…

– И посмотреть, не сможете ли вы что-нибудь сделать для него? – спросила она. – Неужели вы приехали сюда просить за вашего друга, надеясь, что я могу изменить свое решение?

– Нечто в этом роде, – ответил О'Дэй.

Он смутно понимал, недовольный собой, что потерял нить разговора, и что миссис Дин спокойно выворачивает его наизнанку, возможно, забавляясь этим процессом.

Она опять улыбнулась.

– Вы поступаете очень мило, как истинный друг… Вероятно, вы так сильно желаете счастья своему другу, полковнику Нидхэму, что вам пришла в голову мысль попытаться убедить меня выйти за него замуж, несмотря на то, что сам он потерпел поражение. Отсюда вытекает, что либо вы очень любите полковника Нидхэма, либо настолько самонадеянны, что вообразили, будто совершенно незнакомая женщина прислушается к вашему мнению.

О'Дэй улыбнулся.

– Ну что ж, я получил то, на что напрашивался. Но мне известны странные вещи. При моей профессии иногда узнаешь такое, что начинаешь верить в невозможное.

Он поднялся с кресла.

– Прежде чем вы уйдете, мистер О'Дэй, может быть, вы согласитесь удовлетворить мое любопытство. Скажите, что у вас за профессия.

О'Дэй чертыхнулся про себя. Он так ничего от нее не добьется. Все равно, что колотить кулаками по воздуху.