Эйлет Уолдман - Долгий, крепкий сон

— Нетти, ваш брат уже позвонил в полицию?

Она отрицательно качнула головой.

— Нет. Барух говорит, мы сами ее найдем.

Я покачала головой, удивляясь упрямству этого человека.

— И мать Фрэйдл с этим согласилась? Она что, собирается сидеть день за днем, не обращаясь в полицию, и плакать, Нетти? А что, если девочка не сбежала? Вдруг с ней что-то случилось? Ожидая у моря погоды, вы можете совершить ужасную ошибку.

Нетти резко обернулась, глаза ее сверкнули.

— Думаешь, я не знаю? Думаешь, не понимаю, что девочку могли убить? Или похитить? Ты что, думаешь, я не волнуюсь? Или ее мать не волнуется? Ты что, думаешь, мы ее не любим? Ты так думаешь?

— Нет, конечно, я так не думаю. Я знаю, что вы ее любите. Вот и не понимаю, почему вы так упорно отказываетесь обращаться в полицию. Будто отец не хочет, чтобы ее нашли.

— Ба! — Нетти отмахнулась. — Да что ты знаешь? Бедняга только и делает, что занимается ее поисками. Колесит по всему городу и ищет ее. Можешь мне поверить, он глаз не сомкнул с тех пор, как она пропала. Да он больше всего на свете хочет, чтобы она вернулась домой!

Я молчала. Нетти определенно уверена в своих словах. Возможно, она права. Может, ребе Финкельштейн и впрямь делал все от него зависящее, чтобы вернуть дочь. А может, и нет.

— Мне пора, — сказала я наконец. — Позвоните, если что-нибудь узнаете, ладно?

— Конечно.

Нетти сунула голову в машину и чмокнула Исаака в щеку. Он ухватился за ее парик и свернул его набок.

— Motek, — улыбнулась она, поправляя прическу. — У вас замечательный малыш, миссис Эпплбаум. Берегите его.

— Хорошо, — мягко ответила я и обняла эту милую пожилую женщину. Мы постояли, обнявшись, потом Нетти, вытирая слезы, побрела обратно в магазин. Я проводила ее взглядом и села в машину.

— Ну что, малыш, теперь по магазинам, — сказала я Исааку, выезжая на бульвар Беверли. — Говорят, в универмаге «Мэйси» открылся новый отдел одежды «От больших до самых маленьких». Наверняка там просто сказочный выбор.

Глава восьмая

Как я и ожидала, наш поход за покупками оказался для меня сплошным унижением. Тогда как моя фигура тянула уже даже не на пятидесятый, взгляд почему-то все время падал размер так на сорок второй. Я уносила в примерочную платье за платьем, чтобы в очередной раз убедиться, что оно налезет на меня разве что после липосакции. Перед тем как свалить кучу перемеренных вещей на продавщицу, снисходительно наблюдавшую за моими жалкими потугами, я уже серьезно задумывалась, а не прибегнуть ли к услугам пластической хирургии.

— Мэм, может, вам взглянуть на нашу коллекцию одежды больших размеров? Это на третьем этаже, возле склада.

Я бросила на нее злобный взгляд и зашагала к дверям. Правда, мой сценический выход был немного подпорчен: коляска Исаака зацепилась за край прилавка. Я резко дернула ее на себя — и стопка кашемировых свитеров отправилась в свободный полет.

— Простите, — пробормотала я продавщице и выскочила из отдела.

Я уже угрюмо топала к эскалатору, когда мой взгляд упал на манекен в плотных атласных брюках черного цвета и блузке из какой-то серой блестящей материи — настоящем произведении искусства.

— Потрясающе! — заявила я Исааку. Довезла коляску до манекена и посмотрела ценник на блузке. — О-о! — выдохнула я. 450 долларов. Моя первая машина была дешевле! Брюки стоили всего каких-то жалких 250 долларов.

— Кормящей матери всегда тяжело найти что-то подходящее, верно?

Я обернулась. Мне улыбалась пожилая женщина в великолепно сшитом костюме.

— Это точно, — согласилась я. — Просто невозможно.

— Самое замечательное в этих брюках — талия из эластичного материала. Весьма предусмотрительно. Да и такой покрой очень стройнит, — она подняла блузку, демонстрируя утягивающий пояс. — А вырез блузки выгодно подчеркивает грудь. Не хотите примерить?

— Вы здесь работаете?

Как могли взять на работу в один и тот же магазин ту наглую соплячку, которая «помогала» мне, и эту милую женщину?

— Да, я здесь работаю. В отделе «От кутюр».

— А, «от кутюр», — кивнула я. Это объясняло цену на ярлычке.

— Хотите примерить? Если вам понравится костюм, мы сможем укоротить брюки, пока вы будете ходить по магазину.

Я задумалась. Никогда в жизни не выкидывала столько денег за один наряд — даже за свое свадебное платье. Оно мне досталось на распродаже за девяносто семь долларов. Девяносто семь долларов и злобный взгляд еще одной невесты — любительницы распродаж, из-под носа которой я его утащила.

— Да, это дорого, — согласилась она, читая мои мысли. — Но зато как сшито. Классный костюм.

Она произнесла заветное слово: мне был дан приказ найти что-нибудь классное любой ценой.

— Ладно, примерю.

Полтора часа спустя мы с Исааком ехали домой. В багажнике лежали атласные брюки, серая блузка и неимоверно дорогие черные туфли с серебряными пряжками. Их мне пришлось купить, чтобы выдержать стиль костюма.

— Я самая классная, правда? — спросила я у своего малыша, когда мы неслись по улицам Лос-Анджелеса в детский сад за Руби.

Днем я поставила Руби видеокассету, мысленно извинившись перед Американской Академией Педиатров, которые только что сообщили по Национальному Общественному Радио, что я наношу непоправимый вред своему ребенку, разрешая ему смотреть телевизор. Исаака я усадила в рюкзачок-переноску «Бэби Бьерн» и стала расхаживать взад-вперед по дому. Пока я ходила, малыш молчал. Целый день я беспокоилась больше о своем внешнем виде, чем о Фрэйдл, и теперь чувствовала себя виноватой. Я уверена, что отец Фрэйдл сам ее не найдет, как бы он ни старался. Я подумала, не позвонить ли в полицию, но поняла, что без помощи Финкельштейнов я далеко не уеду. Да и был шанс, что девушка просто сбежала, чтобы ее не выдали замуж за нелюбимого человека.

Я должна найти ее сама.

Даже сейчас я понимала, что мой интерес к судьбе Фрэйдл смахивает на навязчивую идею. Мы ведь с ней почти не знакомы. Тем не менее по каким-то неясным причинам я ощущала себя ответственной за эту девочку. Может, она напомнила меня в ее возрасте. Может, ее положение разбудило во мне желание творить добро, дремавшее с тех пор, как я работала федеральным защитником. А может, мне просто было нужно отвлечься и не думать о том, насколько я вымоталась и устала.

Я не думала, что Йося позвонит, и он не обманул мои ожидания. Такое поведение, конечно, подозрительно, но ничего с этим я поделать не могла. Не звонить же в полицию и не говорить, что, во-первых, я хочу заявить о пропаже девушки, а во-вторых, я не совсем уверена в честности друга-израильтянина пропавшей!

Мне нужен был совет, и я знала, кто его может дать. Я схватила телефон и, продолжая покачивать Исаака, набрала номер моего старого приюта и оплота — офиса федеральной общественной защиты. Секретарша следственного отдела сказала «Минуточку», — и мне пришлось ждать, пока Эл Хоки поднимет свою задницу и подойдет к телефону. Эл работал следователем на федеральную общественную защиту с тех пор, как, в двадцать пять лет получив пулю в живот, ушел из полицейского департамента Лос-Анджелеса. Со своим уходом он, правда, так до конца и не смирился, и все время любил повторять, что вытаскивать людей из-за решетки почти то же самое, что туда их сажать. Разве что немного сложнее. Пока я работала юристом в защите, мы с ним были непобедимой командой. Каждым своим вердиктом «Не виновен» я была обязана кропотливой работе Эла. Эл обладал чудесным умением создавать свидетелей алиби моих подзащитных просто из воздуха.

— Неужели это мой обожаемый частный детектив?! Джулиет Эпплбаум, как твои боевые раны?

— Отлично, Эл. А твои?

— Тоже хорошо. И на какие же сомнительные противозаконные действия ты хочешь подбить меня на этот раз?

— Противозаконные? Я возмущена. Возмущена до глубины души. Когда это я тебя просила сделать что-то незаконное? Неэтичное, может быть. Но незаконное — никогда!

— Весьма условное различие. И чем ты занимаешься на этот раз? — поинтересовался он.

— Пропал человек.

И я рассказала ему историю об исчезновении Фрэйдл.

— Джулиет, похоже, она ударилась в бега.

— Да, я тоже так думаю, но всегда есть шанс, пусть даже небольшой, что дело намного серьезнее. К тому же я переживаю, что полиция все еще ничего об этом не знает.

— Ты можешь позвонить им в любое время.

— Да, знаю, но меня беспокоит нежелание ее родителей обращаться в полицию. Слушай, а можно ли проверить через какие-нибудь неофициальные источники, не появлялись ли где похожие девочки?

— «Где» — это в морге?

Эти слова выбили меня из колеи. Наверное, что-то подобное я и имела в виду, но ни за что не стала бы формулировать так жестко.

— Ну да. В морге, в больнице или где-нибудь еще. Конечно, можно обзвонить все городские морги и госпитали, но я подумала, вдруг ты знаешь способ попроще.