Грегори Макдональд - Флетч в Зазеркалье
– Приехали за доктором Уилсоном. Отравился газом.
– Слышали. – Мари вновь чихнула. – Понятия не имела, что здесь есть и смертельный газ.
– В лаборатории, – ответил Фрэнк.
– А что это за газ? – спросила Мари.
– Понятия не имею. Но его хватило и на пожар. А потом там все взорвалось.
– Я слышала, как где-то грохнуло.
– Вот-вот. Взорвалась лаборатория.
– По-моему, кто-то думал, что в момент взрыва Редлиф будет в лаборатории, – вставил тот, кого назвали Младшим. – А его там не оказалось.
– Жаль, – отозвалась Мари.
Джек обратил внимание, что овощи и фрукты, продающиеся в магазине, не обрабатывались химикалиями, улучшающими их внешний вид. Апельсины не оранжевые, а желтые, помидоры – желтовато-зеленые, а не красные, бананы – зелено-черные, а не желтые, яблоки – желтые и зеленые, а не блестящие и красные. Только морковь имела привычный цвет.
– Уилсон у вас в катафалке? – спросила Мари.
– Да.
На полках не было не только консервов, но и супов быстрого приготовления и коробок с овсяными хлопьями. Зато стояли пакеты с чипсами. Сухая горчица – пожалуйста, кетчуп – извините, оливки – да, маринованные огурчики – нет, ореховое масло – будьте любезны, зефир – не держим.
Кондитерские изделия вообще отсутствовали.
– А чего вы, собственно, пришли? – спросила Мари. – Табаком и пивом мы не торгуем, а если б и торговали, вам бы не продали.
Зубная паста только на меловой основе. Мыло имелось, аэрозольные баллончики – нет.
– Слушай, а немного говядины у тебя купить нельзя? – спросил Фрэнк.
– Ты же знаешь, Фрэнк, я ничего не могу тебе продать.
– Я все-таки женат на твоей сестре, Мари.
– За это я тебе очень признательна, но товар отпускается лишь сотрудникам и гостям, Фрэнк. Тебе это известно.
Растворимый кофе без или с пониженным содержанием кофеина. Чай только травяной.
– Я – близкий родственник сотрудника, Мари, – настаивал Фрэнк. – Твой родственник.
– Родственники не в счет. – Мари чихнула.
Из лекарств один байеровский аспирин. А витаминов, фруктовых экстрактов, травяных сборов хоть пруд пруди. С подробными описаниями достоинств каждого.
– А ты купи как бы для себя, – предложил Фрэнк.
Мари закашлялась.
– Не могу. У этих стен есть уши. И белого хлеба не было.
– И что? Нас допускают в поместье, лишь когда надо забрать покойника, в том числе и отравленного, но в инструкции сказано, что я не могу выехать из поместья, взяв к ужину лучшую в округе говядину?
– В инструкции сказано другое. – Мари высморкалась. – Обслуживаются только сотрудники.
Мясной прилавок радовал глаз: антрекоты, вырезка, отбивные. Куры разделанные, без кожи. Цены ниже, чем за пределами деревни. Из рыбы только зубатка. Ни сосисок, ни бекона, ни прессованной ветчины.
Зазвонил телефон.
– Слушаю? – Трубку, естественно, взяла Мари. – Да, он здесь. Я ему скажу, – она положила трубку. – Это Нэнси Данбар.
– Сука, – вырвалось у Фрэнка.
– Я об этом позабочусь, – передразнил Младший Нэнси. – Я обо всем позабочусь.
Интонациями он скорее напоминал попугая, а не Нэнси Данбар.
Джек наполнил тележку доверху: салат, морковка, сельдерей, банка майонеза, галлоновая бутыль со смесью овощных соков, апельсины, яблоки, бананы, горчица, нарезанная ветчина, вырезка, половина бескожей курицы, двухпроцентное молоко, масло, яйца, сыр. Картофельные чипсы он брать не стал.
– Мари, когда ты отправишься на тот свет, кто, по-твоему, приедет, чтобы увезти твои бренные останки? – спросил Фрэнк.
– Очень надеюсь, что не ты. Ты заходишь в магазин, оставляя труп разлагаться на жаре.
– Кроме меня, некому.
– Я переживу тебя на сто лет.
– Не переживешь, если будешь чихать и кашлять. Я не уверен, что ты доживешь до следующей выплаты жалованья, Мари. Или все-таки дотянешь?
В скобяном отделе супермаркета лежали только простые инструменты, ни одного с электроприводом.
Джек бросил в тележку синий рюкзак.
– В воскресенье ко мне на спагетти не приходи, – донесся от кассы голос Фрэнка.
– Меня приглашала моя сестра. Не ты.
Мужчины направились к выходу.
На журнальной стойке Джек нашел только публицистику да немного научной фантастики. Ни светской хроники, ни моды, ни гороскопов, ни комиксов. Книги в мягкой обложке – исключительно классика. Даже детективы, и те перешедшие в разряд классики.
Мари начала подсчитывать сумму купленных им товаров.
– Ты Джек Фанни, так?
– Джек Фаони.
– Вот-вот. – Мари чихнула, вытерла нос тыльной стороной руки, в которой держала завернутые в целлофан отбивные. – Тебе звонила мисс Данбар. Ты должен явиться на теннисные корты у особняка. Мисс Аликсис хочет поиграть с тобой.
– Интересно. А кто такая мисс Аликсис?
– Наша кинозвезда. Хочешь поиграть с кинозвездой? – Она усмехнулась.
– А у меня есть выбор?
– Вторая дочь, – продолжила Мари. – Аликсис Редлиф. Снималась в кино. Назывался фильм «Заноза в сердце». Она прогуливается в пижамке среди деревьев, поет, и тут с одного из них буквально ей на голову сваливается этот Хитлифф. Ломает шею или что-то еще, ей приходится за ним ухаживать, возвращать к жизни. Лечит она его главным образом песнями, поселив в своем коттедже у озера. Я фильм видела. Жуткое дерьмо.
– А я вот пропустил.
– Жуткое дерьмо. Его показывали в поместье Отвратительный фильм. Но мы все говорили, что очень ею гордимся.
– Так она – одна из дочерей доктора Редлифа? Кинозвезда? – Джек перекладывал покупки в рюкзак. Мари чихнула.
– Как ты думаешь, избавлюсь я от насморка, если буду ходить под деревьями в коротенькой пижамке?
– Возможно, – ответил Джек. – Если только на вас не свалится голодный гробовщик.
– Я знала, что ты подслушиваешь.
Снаружи, закинув рюкзак на спину и усаживаясь на велосипед, Джек заметил лежащую у бордюрного камня обертку от шоколадного батончика.
Глава 9
Невысокая, загорелая женщина с короткими черными волосами, в короткой теннисной юбке наблюдала за приближающимся Джеком. Несмотря на яркое солнце, она не щурилась Стояла она у сетки одного из теннисных кортов. Компанию ей составляли три прислоненные к сетке ракетки для тенниса и лежащая у ног коробка мячей.
Она просто стояла, не отрабатывая подачу или удар слева. Даже не соизволила взять в руки ракетку.
– Шана рассказала мне о тебе. За ленчем.
– Я – Джек.
– Знаю.
Он взял одну из ракеток.
– Мы ждем кого-то еще? Сыграем в канадскую пару?[8]
– Нет Я просто хотела, чтобы ты мог выбрать более удобную ракетку.
– Благодарю.
Отъезжая от супермаркета деревни Виндомия, Джек обратил внимание на охранника, разговаривающего по телефону-автомату.
Прежде чем пойти на корт, он заехал домой, выложил покупки в маленький холодильник и шкафчик Съел сандвич с ветчиной, выпил стакан молока.
– Разомнемся? – спросил Джек.
– Хорошо – В голосе Аликсис слышались скука и безразличие.
Наблюдая за игрой Аликсис, Джек отметил, что у нее были отличные тренеры И ноги девушки ему понравились, стройные, мускулистые, пружинистые.
Но то ли она очень устала, то ли ее замучила лень: если только мяч не приземлялся в одном-двух шагах от нее, она и не пыталась его достать.
– Сыграем партию? – спросил он несколько минут спустя.
– Нет, – ответила она. – Давай лучше посидим. Мне жарко.
– Как скажете.
Она села на освещенную солнцем лавочку рядом с кортом.
– Теперь я смогу сказать отцу, что днем поиграла в теннис.
– Этого от вас требуют?
– Требуют? – Легкий ветерок ерошил ей волосы. – Как тебе сказать. Вроде бы я не обязана. Но, с другой стороны, упоминание о пребывании в бассейне, в спортивном зале, на корте, в библиотеке встречается отцом очень благожелательно.
– Почему?
– Если мы там не бываем, то, по мнению отца, не следуем его жизненной философии, заключающейся в том, что каждый день надо уделять время своему физическому и духовному развитию. Он сердится. Говорит, что мы тратим жизнь попусту, отпускает в наш адрес шпильки… Выказывает свое неудовольствие.
– Я слышал, что незадолго до моего приезда на территории поместья сгорел коттедж.
– Да. Отцовский «домик для раздумий».
– Как могло такое случиться?
– Наверное, когда он отвлекся, загорелась одна из его идей.
– Зачем обогревать коттедж в такое время года?
– А его обогревали?
– И передняя ось джипа сломалась, когда он сидел за рулем.
– Вроде бы сломаться она не могла. Джип совсем новый.
– И доктора Уилсона сегодня отравили в лаборатории каким-то газом.
– Ты думаешь, причина в том, что он афроамериканец?[9]
– Но чем-то его убийство обусловлено?
– Я об этом ничего не знаю.
– И зачем ученый держал в лаборатории смертоносный газ?
– Сомневаюсь, что он там его держал.
