Алекс Ровира - Последний ответ

Запрыгнув в вагон и усевшись на свое место, я без спешки принялся изучать книжечку. Путь мне предстоял недолгий, но времени было достаточно для того, чтобы ознакомиться с этой маленькой столицей, название которой произошло от немецкого слова «Вarеn», что означает «медведи». Согласно прочитанному, медведи веками проживали в этом городе. Даже сейчас в самом центре в специальном рву содержались три могучих животных.

Я проскочил историческую часть, зато проштудировал раздел про аттракционы, которые расположены рядом с Часовой башней.

Поезд уже подъезжал к городу, когда я прочитал о том, что среди учреждений культуры выделялись два музея — изящных искусств и Эйнштейна:

«Основанный в 2007 году, Музей Эйнштейна расположен на Гельветиаплац, дом номер 5. Его площадь 1200 квадратных метров, здесь экспонируются личные вещи ученого, проживавшего в Берне в начале XX века, — тогда он был простым служащим патентного бюро. Вниманию посетителей музея предлагаются также документальные фильмы, наглядные физические опыты и потрясающее космическое путешествие (виртуальное), в ходе которого будет дано объяснение революционных теорий Эйнштейна. Филиалом музея является также дом, в котором жил ученый, его адрес: Крамгассе, 49».

Несомненно, мне следовало побывать в этом музее — ведь какой-нибудь из экспонатов мог пролить свет на темные места биографии Эйнштейна, в которой я остановился как раз на его знакомстве с Милевой.

Но я не сразу перешел к объемистому труду Йосимуры — сначала отыскал в путеводителе страничку, на которой говорилось о Розовом саде. Как я понял, это было нечто вроде сквера на вершине маленького холма, где произрастает более двухсот двадцати разновидностей роз.

В том вычурном стиле, который почему-то так часто используют в путеводителях, в книжечке утверждалось: «…а если немного повезет, то во время подъема вам могут встретиться и дятлы».

Поезд мчался по долине с деревушками — хоть сейчас на открытку, а я делал вид, что просто-напросто отправился в туристический вояж. Я, наверное, имел вид одного из тех экстравагантных туристов, которые путешествуют в одиночку, якобы желая пережить незабываемое эстетическое приключение, а завершают день в каком-нибудь из американских баров.

Я раскрыл рукопись на главе, посвященной Милеве Марич.

Первая супруга Альберта Эйнштейна родилась в 1875 году в Тителе, что в сербской провинции Воеводина. В этом местечке проживало немало венгров.

Милева с детства проявляла исключительные способности к математике. В пятнадцать лет она поступила в Загребский королевский колледж, чтобы заниматься физикой — в те времена эта дисциплина считалась прерогативой мужчин. Милева Марич проучилась один семестр на медицинском факультете Цюрихского университета, а затем стала первой женщиной, принятой на математическое отделение Политехнического института. Там-то она и познакомилась с Эйнштейном.

Ей уже исполнился двадцать один год — на три с половиной больше, чем было Альберту, а еще у Милевы имелся врожденный вывих бедра, так что она хромала при ходьбе.

Альберт и Милева познакомились в 1896 году, будучи еще первокурсниками, но любовь их расцвела лишь год спустя. На самом деле Милева настолько перепугалась, уяснив характер своих чувств в отношении немецкого подростка, что на год бросила политехникум и посещала в качестве вольнослушательницы Гейдельбергский университет. Однако переписка только укрепила их любовь.

В 1898 году Эйнштейн сдал последние экзамены. Он был первым учеником на курсе, вторым шел его друг Марсель Гроссман — именно он через несколько лет помог Альберту получить работу в патентном бюро Берна. Когда Эйнштейн закончил курс обучения в политехникуме, он открыто признал свои отношения с Милевой, несмотря на решительные протесты родственников.

Год спустя девушка забеременела. Официально женаты они не были, поэтому сохранили рождение Лизерль в тайне и нашли для нее приемную мать. Вследствие этого «происшествия» Милеве пришлось уйти из политехникума, не завершив положенной программы.

Альберт и Милева поженились в 1903 году. В это время Эйнштейн уже трудился в патентном бюро в качестве эксперта третьего класса. Работа была несложная, так что молодой человек получил возможность тратить свободное время на написание статей, которые впоследствии принесли ему всемирную славу.

В Берн я приехал без нескольких минут одиннадцать утра; в эту пятницу город был радостно оживлен. Спросив, где находится Розовый сад, я зашагал по главной улице исторического центра.

Я не остановился ни в одной из старинных пивнушек, поскольку основной моей задачей было вовремя явиться в назначенное место, чтобы успеть ухватить за шиворот того, кто втянул меня в странную игру.

Не стал я обращать внимания и на ров с медведями, хотя одного неприветливого обитателя все-таки разглядел.

Подъем к Розовому саду начинался прямо у рва. У меня не было никакой уверенности в том, что я кого-нибудь там встречу.

«Самое большее — наткнусь на новый указатель, и тот отправит меня в другое место, — подумал я. — И так до полного отупения».

Я уже настолько смирился с этой игрой в кошки-мышки, что, войдя в сад, сперва не заметил, что кто-то меня поджидает. Я не сразу обратил внимание на стройную женщину в легком красном платье, которая смотрела на меня, скрестив руки на груди.

Ослепленный ярким солнцем, заливавшим цветочные кусты, я не мог узнать эту женщину в красном, пока между нами не осталось всего метра два. А ведь это была Сара Брюне собственной персоной.

15

Новая встреча

Информация — это власть.

— Какого черта вы тут делаете? — с удивлением спросила Сара. — Вы что, гоняетесь за мной?

Я чуть было не ответил, что именно за мной повсюду гоняются, выдергивают из одного города в другой, однако вовремя заметил, что Сара слишком возбуждена, чтобы реагировать на разумные доводы.

Я ограничился притворно равнодушным замечанием:

— Одна старушка пригласила меня посетить цюрихское кабаре «Вольтер». Там я получил приказ отправиться в этот сад. Теперь я вижу, что ранняя побудка того стоила. А что насчет вас? Кто или что заставило вас появиться в Розовом саду?

— Не ваше дело. Но мы могли бы оставить это неудачное совпадение без последствий. Прошу вас, ступайте своей дорогой, как будто вы меня и не видели. А у меня здесь назначена встреча.

Оскорбленный в лучших чувствах, я уже был готов развернуться и оставить Сару Брюне одну в окружении шипов, когда к нам приблизился низенький человечек в костюме и при галстуке. Волосы у него были абсолютно седые, но вид коротышка имел атлетический. Быть может, желая подчеркнуть это свое качество, нелепый персонаж с силой пожал мою руку и лишь потом представился.

— Меня зовут Якоб Зутер, — произнес он на испанском языке, явно освоенном по учебнику. — Где же находятся прочие двое?

Этот вопрос Зутер задал уже после того, как взмахом руки поприветствовал француженку.

— Что вы имеете в виду? — откликнулась она в раздражении. — В туристическом бюро мне обещали персонального гида. Я выложила сто сорок швейцарских франков не для того, чтобы присоединяться к общей экскурсии.

Якоб извлек из жилетного кармана маленькую трубочку, терпеливо ее раскурил и лишь затем с улыбкой ответил:

— А вот мне сообщили, что вас будет четверо. Известно ли вам, что в Берне я являюсь первейшим знатоком по части Эйнштейна? Вам крупно повезло. В этом городе не найдется ни единого уголка, куда забредал этот лохматый безумец, о котором я не имел бы полного представления.

Поскольку Сара хранила оскорбленное молчание, я решил, что слово предоставляется мне:

— И что же, двое других участников тоже говорят по-испански?

— Естественно. Иначе их не включили бы в группу. А кстати, где же они сейчас? В моем рабочем плане на сегодня указано, что я должен здесь встретить трех кабальеро и одну даму.

Мы с Сарой обменялись первым сообщническим взглядом после нашей неожиданной встречи. Оба прекрасно понимали, каких двух «кабальеро» не хватало: конечно же, Павла и Йенсена. Та самая незримая рука, что свела нас вместе в Кадакесе, теперь собирала всех на частную экскурсию по эйнштейновскому Берну.

Как бы там ни было, если экскурсовод и правда был докой в своем деле, он мог бы оказать мне ценнейшую помощь по заполнению белых пятен в этой главе из рукописи Йосимуры. Присутствие прекрасной француженки явилось для меня фактом необыкновенным, но ни в коем случае не отрицательным.

Сара, по-видимому, считала иначе, поскольку, когда наш экскурсовод сорвался с места и жестом пригласил нас следовать за собой, прошептала мне на ухо: