Михаил Петров - Гончаров и шайка мошенников
- Ты чем-то недоволен?
- Да. Почему замешкался четвертый парашютист и почему Николай сиганул в воду. Ведь по оценкам их же инструктора, оба они асы своего дела.
- Ну, знаешь ли, и на старуху бывает проруха.
- Бывает, но не сразу на двух старух.
- Может быть, ты и прав. Какой будет план дальнейших действий?
- Одна старуха у нас мертва, а значит, и проку от нее никакого, но вторая-то жива. Живы и летчики. Что ты на это скажешь?
- Как я понял, мне предлагается опять позвонить моему корешку и выяснить их адреса. Сейчас уже полночь, наверное, он спит, но завтра прямо с утра я с ним свяжусь и по результатам перезвоню.
- Отлично. Завтра воскресенье, - напомнил я.
- Иваныч, я тебя понял, жди меня утром.
Он подвез меня прямо к подъезду и, несмотря на мои возражения, проводил до квартиры и, лишь убедившись, что все нормально, уехал.
Не успел я раздеться, как пронзительно заверещал телефон.
Все они действуют по одному сценарию, подумал я, снимая трубку, но, к счастью, на этот раз ошибся - звонила Милка; ее высокий пронзительный голос, казалось, слышен был всему дому.
- Где тебя черти носят? - вместо "здравствуйте", чуть не плача, прокричала она. - Я же места себе не нахожу.
- Это ты врешь, там же три комнаты, выбирай любую, только не ори.
- Ага, ты там носишься неизвестно где, а я тут переживай.
- А ты не переживай, я тебя об этом не просил.
- Гад ты ползучий! Алкоголик подзаборный.
- Это все, что ты хотела мне сказать на ночь глядя, или что-то еще?
- Подожди, не клади трубку, отец в шоке.
- Не надо было распускать язык, зачем ты ему обо всем растрепалась?
- Я тут совершенно ни при чем. Час назад раздался телефонный звонок, и отец первым снял трубку. Звонил мужик. Он сказал ему, что его птичка, которая пока что у него под крылышком, пусть закроет клювик, а если будет чирикать, то очень скоро от нее останутся одни перышки. Старик взял меня в оборот, и пришлось ему все рассказать. Он хочет с тобой поговорить.
- О чем, ты же ему все уже рассказала?
- Ну хоть ты успокой его. Он наглотался валидола, а теперь ходит по всем комнатам и горстями мечет икру.
- Передай, что ему, как полковнику в отставке, это не к лицу. Спокойной ночи.
- Подожди, мне-то скажи, как у тебя дела?
- Никак, пытаюсь зацепиться, но пока не получается.
- Костя, а может, ну их к чертям собачьим, они к нам не лезут - не будем и мы?
- Милка, ты уже не девочка и прекрасно понимаешь, что рано или поздно они начнут нас доставать снова, только уже не столь дипломатично. Подонки они серьезные, и надеяться на их порядочность наивно. Я заключил это после разговора с одним субъектом, который состоялся совсем недавно. А кроме всего прочего, я не исключаю того, что Григорий Лунин еще жив и пока существует такая надежда, я должен ему помочь. Ну а теперь поцелуй за меня папулю и ложитесь спать, завтра утром позвоню.
Едва я отошел от аппарата, как он затрещал с новой силой.
Не иначе как тестюшка не выдержал информационного голода, подумал я и, к сожалению, опять ошибся. Знакомый голос, показавшийся мне на редкость гнусным, поинтересовался моим здоровьем.
- Вашими молитвами, - едва сдерживаясь, ответил я. - Что опять нужно?
- Нет, ничего особенного, просто иду, смотрю - телефон-автомат висит, дай, думаю, Константину Ивановичу позвоню, как он там, хорошо ли добрался, чем занимается. Как хорошему человеку не позвонить, о себе напомнить, а то, беспокоюсь, забудет дядю Володю, шалить начнет, а это плохо, шалости до добра не доводят. Да и дела того мы с тобой еще не закончили.
- А ты, жирная свинья, еще не отказался от этой мысли? - все-таки не выдержал и сорвался я. - Так вот мой тебе совет: откажись и, если тебе еще дороги твои поросячьи окорока, забудь мой телефон и телефон тестя.
- Это можно, забыть недолго, только ты вспоминай про пацанчика. Его Павликом звали. Его скоро маманька будет искать, а ты его завалил, нехорошо. Она его пока не хватилась, а как хватится, так волну поднимет. А его можно найти, а можно и не найти. Ты понимаешь, о чем тебе говорит дядя Володя? У нас и пистолетик с твоими пальчиками хранится, и кусочек сыра с зубками твоей женки, и твои окурки со слюной. Ты меня понимаешь?
- Понимаю, что ты полный идиот, потому что при твоем раскладе в первую голову залетишь ты вместе со всей своей шоблой.
- А что мы такого сделали, мы же просто пошутили. Да, да, пошутили, увидели в кабаке мужика, как две капли воды похожего на нашего Гришаню, вот и порешили его бабу, Валентину, разыграть. Только-то и всего, а ты как думал? За розыгрыши срок не дают, а вот за мокруху еще не отменяли. Так что поймаете вы, голубки, за группешник по восьмерику и полетите к белым медведям.
- Послушай, грязная свинья, засунь свои угрозы себе в жирную задницу и учти - ты меня достал, и достал крепко. Самое лучшее в твоем положении убраться отсюда далеко-далеко, так, чтобы от твоей мерзопакостной хари не осталось и следа.
В степени крайнего раздражения я швырнул трубку и, чтобы как-то компенсировать причиненный мне моральный ущерб, извлек из хитрого тайника склянку медицинского спирта, чуть-чуть разбавил и с отвращением перелил в себя. Немного полегчало, а вскоре я уже представлял, как кровожадно и жестоко я разделываю еще живую, дебелую тушу толстяка. Он лежит на вивисекционном оцинкованном столе в слепяще ярком свете прожекторов совершенно голый. Его необъятное брюхо вздыбилось снежной горой. Оно пульсирует и волнообразно перекатывается. Где-то у его подножия заходится в жутком вопле его перекошенный рот. Он просит пощады, но я непреклонен. Я подаю знак тушканчику-ассистенту, и он радостно протягивает мне огромный скальпель, больше похожий на свирепый нож для колки кабанов. Проверив остроту лезвия, я прошу тушканчика смазать объект спиртом. Он выполняет приказ и обрабатывает жертву. Перекрестившись, я втыкаю нож в пупок толстяка и начинаю там его поворачивать, безжалостно кромсая плоть. Он визжит и вскакивает. Только это уже не он, а пацанчик, и зовут его Павлик. Он без штанов, и его член, словно пушка, нацелен точно на меня. Он хочет меня убить, но неизвестно откуда взявшаяся Милка выдергивает из-под него ноги, и он падает, задевая при этом бутыль со спиртом. Со страшным звоном бутыль разбивается. Осколки и звон, звон, звон.
Ошарашенно, еще ничего не соображая, я снимаю трубку.
- Але. Ты меня слышишь? - раздается на том конце ненавистный голос толстяка. - Извини, братец, что так поздно, но я тебе не все сказал. Ты меня слышишь?
- Слышу, - хрипло отвечаю я, не вполне понимая - это продолжение пьяного кошмара или кошмар наяву.
- Вот и хорошо, - промурлыкал толстяк, и я окончательно проснулся. - Я тут посидел и вспомнил, что я тебе не все рассказал.
- Что ты там еще выдумал, подонок?
- Все шутишь, братец, кабы плакать не пришлось. Ты вот говоришь, что я чего-то, мол, выдумал, а ведь я ничего не выдумывал. Ты, наверное, слышал, как в церкви дьякона замочили. Так вот, получается интересный момент. Скоро могут найти автомобиль "ВАЗ-2109" цвета мокрый асфальт, а у него в салоне почему-то обнаружат кое-какие вещи, украденные из храма. И одна наша общая знакомая хорошо видела, как эта машина ночью отъезжала от места преступления. Не правда ли, интересно? А знаешь, какой у нее номер? Ты не поверишь, хочешь скажу?
- Не надо, - прохрипел я сухим горлом и подумал, что толстяка я недооценил.
- Я тоже думаю, что не надо. Мы с тобой знаем, а другим не надо. Так, кажется, поется в одной хорошей песне? Другим знать не надо! Если, конечно, ты этого захочешь. Ну что, мы можем приступить к прерванным переговорам?
- Позвони сегодня вечером, я сейчас плохо соображаю.
- Напился с горя, бедненький, не расстраивайся, все будет хорошо, если ты сам того захочешь.
Бросив трубку, я, преодолевая тошноту, выпил воды и посмотрел на часы. Они показывали половину четвертого. Похоже, у толстяка тоже есть причина для ночных бдений. Кто он такой? Это мне необходимо выяснить в самое ближайшее время, иначе он может развить бурную деятельность, направленную против неприкосновенности Константина Ивановича Гончарова и его дражайшей супруги. Нет, все-таки напрасно мы вчера не потрясли Валентину. Глядишь, что-нибудь бы да вытрясли. И мне бы поспокойнее было, и толстяк перестал бы суетиться, донимая меня ночными кошмарами и телефонными звонками. Что и говорить, с машиной он меня ущучил крепко, кто бы мог подумать, что он разыграет эту карту.
Уснуть я больше не мог, так и промаялся до утра, до приезда Ухова. Он внимательно осмотрел мою внешность и, кажется, остался недоволен. Я подробно рассказал ему о своих ночных кошмарах и телефонных звонках, но на него это впечатления не произвело.
- Иваныч, это не повод для ночной пьянки, а тем более в одиночку. Ничего страшного не произошло; то, что они будут шантажировать, мы знали, но это их личное дело. Не думаю, что они всерьез хотят тебя засветить. Пока просто пугают, но поторопиться нам не мешает. Я тут, пока ты пьянствовал, кое-что выяснил. Второго пилота зовут Анатолий Зинкевич, живет не очень далеко отсюда. Четвертым номером прыгал Александр Никифоров, его координаты тоже имеются, а вот с первым пилотом накладка получилась.