Джон Кризи - Убийство с гарантией
– Какое?
– Обещайте мне не задавать вопросов, пока я не расскажу все до конца.
Джек почувствовал, что снова тает.
– Хорошо.
Сейчас его даже не заботило, насколько правдивую историю поведает ему Леонида.
– Я напомню вам об этом обещании, – продолжала девушка, и Марлоу увидел, что она пристально смотрит на дорогу.
В этом месте она была довольно извилистой, и Джеку пришлось сосредоточиться. Неожиданно из-за поворота вынырнули два человека, и "MG" лишь чудом проскочила мимо них. Марлоу заметил табличку "Ограничение скорости" и тут же послушно сбросил газ. В свете фар показался паркинг, окаймленный высокими деревьями с густыми кронами. Джек свернул и остановил машину.
– Так я, по крайней мере, не рискую кого-нибудь задавить.
– Вы правы.
Немного помолчав, девушка наконец решилась.
– Что ж, – медленно начала она, – я думаю, надо рассказывать все с самого начала, то есть с того времени, как я приехала в Лондон. Я устроилась на работу в американское Министерство информации и занималась вопросами страхования, поскольку это моя специальность. Работа занимала немного времени. Мне решили подыскать другую в том же отделе, но я хотела по-прежнему заниматься страхованием – это единственное дело, которое я знаю досконально. Поэтому я стала подыскивать себе новое место работы и вскоре устроилась в "Нью Уолд Конститьюшнл".
– Готов спорить, вы нашли для них немало клиентов, – пробормотал Марлоу.
– Не сказала бы. Конечно, многие подписывают полис, потому что им нравится иметь агентом хорошенькую девушку, но ничуть не меньше таких, кто отказывается от страховки из-за непоколебимой уверенности, что красивые женщины ничего не смыслят в делах. Короче, я ушла из "Нью Уолд Конститьюшнл" и начала работать в "Солусе", маленькой лондонской компании.
Подъехала какая-то машина, на мгновение ослепила их светом фар и тут же опять исчезла в темноте.
– "Солус" была совсем крошечной фирмой, – невозмутимо продолжала девушка, – но она работала лишь с очень крупными компаниями. Мелкие дела ее не интересовали. У нас было всего два агента – англичанин по фамилии Бартоломью и я. Барт занимался женской частью клиентуры, а я – мужской. Вдвоем мы очень неплохо справлялись с работой. Мы страховали главным образом драгоценности и произведения искусства и сотрудничали по большей части с "Нью Уолд Конститьюшнл". Основная масса бумажной работы также падала на меня.
Леонида немного помолчала, переводя дух.
– И вот однажды мой шеф, мистер Торсен, послал меня к Лестеру Джиллику.
Такой поворот не был для Марлоу неожиданностью, но он все же невольно вздрогнул. Воображение рисовало распростертого на полу старика с раскроенным черепом.
Значит, Леонида соврала-таки сержанту Клени и, косвенно, самому Джеку. На языке вертелась добрая дюжина вопросов, но умоляющий взгляд девушки заставил Джека промолчать.
– Итак, я отправилась к Джиллику, – продолжала Леонида, – и обнаружила, что в его магазинчике гораздо больше драгоценностей, чем можно было предположить. В этом человеке вообще чувствовалось что-то странное, Джек, но я не могла объяснить, что именно. Я узнала, что он заключил несколько страховых полисов, каждый из которых покрывал часть стоимости драгоценностей, и платил очень высокие, говоря по совести, просто чрезмерные взносы. Я трижды приходила к старику, и в конце концов он согласился поручить мне часть полисов, поскольку я сумела бы сэкономить для него от пяти до шести сотен фунтов в год. Для мелкого коммерсанта – это фантастическая сумма.
Марлоу, не отводя глаз от окутанного сумраком лица своей спутницы, внимательно слушал. Судя по всему, она говорила правду.
– Я взяла стандартный полис "Нью Уолд Конститьюшнл" и перепечатала его на машинке. Именно мою копию и приносил сегодня утром в контору сержант Клени.
Леонида умолкла, видимо, ожидая упреков Марлоу, но он не проронил ни слова. Девушка протянула руку, и Джек ободряюще сжал ее. Рука была холодной, как лед.
Марлоу вспоминал сцену, имевшую место в конторе несколько часов назад. Леонида очень ловко, просто талантливо врала Клени, и ничто не гарантировало ее искренность теперь.
– Я собиралась встретиться с Джилликом в понедельник утром, но сомневалась, что все пройдет как по маслу. Я приехала в половине десятого. Дверь в магазин была открыта, и я вошла, но никого не увидела и сочла, что Джиллик у себя в кабинете, за торговым залом... Поймите меня правильно, Джек... Это был очень своеобразный человечек, упрямый, непроницаемый, но вовсе не противный. Многие воображали, будто, купив у меня полис, получат в придачу и меня, но... Короче говоря, Джиллик нравился мне уже тем, что относился ко мне как порядочный человек. Я думаю, у него было доброе сердце. Этот старик со своими бледными тонкими руками, румяным лицом и белыми, как снег, волосами напоминал мне старого актера, до предела изношенного сценой, но все же еще способного прочитать роль.
Леонида тщетно попыталась справиться с волнением, но все же продолжила свой рассказ:
– Войдя в магазин, я окликнула его. Джиллик не ответил. Это показалось мне странным, но я решила, что, должно быть, старик слишком увлеченно изучает какую-нибудь драгоценность. Я вошла в кабинет. Солнечные лучи падали прямо на Джиллика. Он лежал ничком, во весь рост, с окровавленной головой. Это было омерзительно. Ни разу в жизни я не видела ничего более ужасного.
Голос Леониды сорвался. Марлоу обнял ее за плечи, чувствуя, что девушка, с трудом сдерживая слезы, дрожит всем телом.
Глава 13
Еще одна машина поравнялась с ними, осветив фарами, и тоже растворилась в темноте. Марлоу по-прежнему сидел, крепко прижав к себе Леониду. Девушка потихоньку успокаивалась, словно объятия Джека придавали ей силы.
В голове Марлоу теснилось множество вопросов, но он так отчетливо представлял себе несчастного Джиллика, лежащего на полу с разбитой головой, что просто не мог размышлять логически.
– Я тупо стояла и смотрела на него, говоря себе, что это какой-то кошмарный сон, – продолжала Леонида. – Вероятно, кто-то незаметно вошел в магазин и убил его. Но старик видел убийцу – сначала он, должно быть, сидел за столом лицом к двери. Он не попытался ни встать, ни уклониться от удара. Я уверена, что он никак не ожидал нападения.
Марлоу снова хотел задать вопрос, но промолчал.
– Так я простояла минуты две-три, ничего не соображая и не в силах сдвинуться с места. Потом я подумала, что надо сообщить в полицию. Тогда мне и в голову не пришло, что подозрение может пасть на меня. У меня-то ведь не было ни малейших причин убивать Джиллика... Дрожа всем телом, я пошла в глубь кабинета и села. Меня никто не мог видеть... И вдруг зазвонил телефон.
Голос девушки сорвался, как будто она снова переживала этот страшный момент.
– Я сняла трубку, – почти скороговоркой продолжала она. – Звонил мой коллега Бартоломью. Он сказал мне, что знает о смерти Джиллика и о том, кто его убил, а его, Барта, якобы нарочно впутали в это дело. Он признался, что заходил к Джиллику раньше меня и что они повздорили из-за каких-то своих дел, а потом убийца нарочно оставил на письменном столе старика его носовой платок. И Барт спросил меня, не вижу ли я его.
Леонида повернулась к Джеку.
– Платок и в самом деле лежал там. Барт попросил меня унести его из дома Джиллика, прежде чем я вызову полицию. Иначе меня могут обыскать, найти платок и... Барт был моим другом, Джек. Я ему верила и... и обещала сделать все так, как он просил.
– Бартоломью и есть тот тип, которого я видел, не так ли? – спросил Марлоу.
– Да.
– И вы унесли платок?
– Да. Барт казался таким растерянным и несчастным! Мы проработали вместе два года и много общались. Он уверял, что влюблен в меня, и порой переходил границы, но я все же очень хорошо к нему относилась, а главное – доверяла. Тем не менее я ни разу не позволила Барту зайти ко мне в гости. А когда он начал настаивать, просто перестала с ним встречаться. И как Барт ни злился, мы виделись только в конторе или по делу. А потом, примерно за месяц до... убийства, он снова стал уговаривать меня возобновить прежнюю дружбу, и мы поссорились. Чуть позже Барт ушел из фирмы. Я уже говорила вам, что мой бывший шеф родом из Нью-Йорка?
– Нет.
– Так вот, Билл Торсен был намного старше и опытнее нас, а кроме того, пользовался немалым влиянием в страховом мире. Короче, они с Бартом очень серьезно поругались, и Торсен вышвырнул Барта из конторы. Я даже думала, что, возможно, в какой-то мере причастна к ссоре, поскольку Торсен однажды зашел к нам в комнату, когда Барт в очередной раз приставал ко мне. Но так или иначе, я чувствовала себя немного виноватой, считала, что Барту крупно не повезло и хотела оказать ему услугу.
Леонида опять немного помолчала.
– Да, еще я вам не сказала, что примерно за неделю до этого Торсен предупредил меня, что закрывает контору и возвращается в Штаты. Я спросила его, не позволит ли он мне продолжать дело, но шеф отказался. Зато обещал щедро вознаградить за работу. Денежный вопрос меня, однако, не очень беспокоил – у меня есть небольшое состояние. А вот работать я хотела, потому-то и ответила на ваше объявление. Кроме того, я решила, что, раз уж с "Солус" придется распрощаться, мне, по крайней мере, никто не мешает привести с собой на новое место кого-то из прежних клиентов. Потому-то я и не прекратила переговоров с несчастным Лестером Джилликом. Теперь я об этом жалею, да сделанного не воротишь. Итак, я отправилась к Барту домой. Однако он не только не боялся полиции, а, напротив, торжествовал. Он сообщил мне, что у Джиллика украдены драгоценности, что в краже обвинят меня и что на молотке, которым убили старика, мои отпечатки пальцев, поскольку этот молоток Барт стащил у меня же. Все возражения он отметал с самодовольной улыбкой и в конце концов заявил, что может в любой момент доказать мою виновность и впредь я должна во всем его слушаться, а для начала – переселиться в его квартиру. Я поняла, что это Барт убил Джиллика, но и мое положение чудовищно. Оставалось лишь попытаться выиграть время в надежде, что полиция докопается до правды и мне больше ничто не будет угрожать. Однако оставаться в Лондоне я не решилась – Барт пригрозил не отставать от меня ни на шаг. Даже запрись я у себя дома – он все равно вломился бы туда. Поэтому я собрала самое необходимое и переехала в отель, предварительно договорившись с вами о встрече. Но я имела глупость выбрать гостиницу, о которой однажды упомянула в разговоре с Бартом. Утром, собираясь ехать в Хейгейт, я увидела его на улице. Мне удалось сбежать, но с тех пор Барт мерещится мне повсюду. Хейгейт казался надежным убежищем. И все отнеслись ко мне с такой добротой и участием – вы, миссис Бродерик, Кэт Симпсон... А кроме того, я безумно люблю старинные английские города – в одном из них родилась моя мать.
