Куинн Фосетт - Братство Майкрофта Холмса

Моё потрясение было наигранным лишь отчасти.

— Откуда вы можете знать мои желания? — требовательно спросил я, надеясь, что моё негодование не покажется странным в устах Августа Джеффриса. — Не хочу сказать, что вы ошибаетесь относительно меня, просто не люблю, когда кто-нибудь путается в мои дела.

— Вы заинтересовали меня, мистер Джеффрис, — успокоил меня Викерс, — а когда меня кто-нибудь интересует, я стараюсь узнать об этом человеке всё.

— Но я ничего не говорил об условиях завещания, по крайней мере… — Сквозь мой гнев отчётливо проглядывало отчаяние, и это понравилось собеседнику.

— Кое-кто из моих людей взял на себя проверку достоверности вашего рассказа. — Он снова улыбнулся мне, и я понял, что чувствует олень, встретив волка на своей тропе.

— Но как вам удалось прочесть документы? — нервно спросил я, понимая, что для того, чтобы в течение всего лишь одного дня получить сведения, спрятанные в недрах судебной палаты, он должен иметь подкупленного чиновника на одном из высоких постов. Узнать условия наследования совсем не просто, если, конечно, вы не имеете к нему прямого отношения.

— А сделать это так быстро ещё сложнее, — добавил Викерс. — Я обратился к людям, которые были в состоянии помочь мне и сделали это с удовольствием. — Тут он увидел, что мой стакан опустел, и заказал для меня ещё порцию этого ужасного напитка.

— Не стоило вам этого делать, — прохныкал я. Август Джеффрис должен был испугаться столь широких возможностей своего зловещего соседа.

— Но мне нужно было удостовериться, что ваш рассказ был хотя бы относительно правдив. Некоторые из ваших заявлений насчёт отцовского завещания показались мне сомнительными, и теперь я знаю, что сомневался не зря. — Он наклонился вперёд, волчье выражение на его лице становилось всё заметнее. — Думаю, что вы не откажетесь выполнить моё поручение, в ходе которого сможете заработать тридцать фунтов. — Викерс сделал характерный жест, словно считал ассигнации кончиками пальцев, его черты исказила злобная нетерпеливая гримаса. — А чтобы ещё больше подсластить пилюлю, могу добавить сверх того пятнадцать фунтов и оплатить дорожные расходы.

— Всё вместе это составит почти пятьдесят фунтов, — воскликнул я с таким видом, будто мне предлагали драгоценные камни из британской короны.

— Именно так, — подтвердил Викерс, — за поездку в Баварию, под Мюнхен.

— В Баварию? — переспросил я, восстановив в памяти состоявшийся сегодня разговор. — А что будет в Баварии?

— Там находится человек, который привезёт в Англию один документ. Он шотландец, но женат на немецкой дворянке. Это его второй брак. Полагаю, фиктивный. Я должен во всех подробностях узнать, для чего понадобился этот документ, что в нём написано и как его предполагают использовать. — Викерс откровенно волновался. — Я заплачу вам сорок пять фунтов и оплачу путевые расходы, если вы сможете доставить мне эти сведения, прежде чем документ окажется в Англии.

Я мотнул головой.

— И как, по вашему мнению, такой человек, как я, сможет всё это сделать? Я не могу придумать никакого основания для того, чтобы мне позволили хотя бы подойти к джентльмену, которого вы описали.

— Он может взять вас на службу, если с его собственным камердинером случится, скажем, несчастный случай. — Истинный смысл последних слов был ужасающе ясен: несчастный случай должен был оказаться фатальным.

— Вы, значит, думаете, что я убью человека за тридцать фунтов? — воскликнул я. Съеденный мною грубый обед тяжёлым комом лежал в животе; мне было нехорошо.

— Сорок пять, мистер Джеффрис. По меньшей мере сорок пять. Прикиньте расходы на вашу поездку. Думаю, что конечная сумма окажется близкой к шестидесяти фунтам. — Он захихикал. — И не говорите мне, что человека вашего склада может смутить убийство.

— Я в жизни никого не убил, — сказал я, всем своим обликом показывая, что оскорблён. — И уж конечно, не за такие деньги.

Викерс удивлённо посмотрел на меня.

— Значит, это, без сомнения, обогатит вас новым жизненным опытом, — ответил он, откинувшись на стуле. — Я хочу, Джеффрис, чтобы вы приняли решение сегодня, чтобы вы не сидели всю ночь, обдумывая моё предложение. Такие размышления всегда порождают излишнюю осмотрительность, а я не приветствую её. — Он снова потёр кончики пальцев и показал мне сложенную щепоть. — В вашем положении колебание равносильно безумию: ведь, даже получив тридцать фунтов, ваш солиситор может убедиться в том, что дело хорошо изучено судом, ваши махинации могут раскрыться, и это повлечёт за собой серьёзные последствия. Для вас.

— Но ведь это равносильно гибели! — запротестовал я, вперив в Викерса негодующий взгляд.

— Именно так. Поэтому вам стоит ещё немного-немного подумать и дать мне положительный ответ. — Собеседник пристально разглядывал меня, хотя со стороны могло показаться, что моя персона уже не вызывает у него никакого интереса.

— А теперь насчёт этого шотландца. Что я должен буду сделать? — проворчал я, словно через силу.

— Прочесть документ, который он повезёт, а потом опередить его, вернуться сюда и сообщить все детали, на которые я укажу. Я должен узнать содержание документа, прежде чем его прочтёт премьер-министр, — быстро ответил он.

— А с шотландцем не должно произойти какого-нибудь… происшествия? — Я мог гордиться собой: в вопросе явно угадывалась жадность и беспринципность.

— Нет. Всё это нужно устроить так, чтобы он ничего не заметил. Если у него возникнет хоть малейшее подозрение в том, что его миссия может быть скомпрометирована, он сообщит об этом окружающим. Даже если мне не удастся заблаговременно узнать содержание документа, это не нанесёт такого вреда моим планам, как известие о покушении на этого человека.

— Какого рода этот документ? — спросил я, заранее готовый услышать в ответ ложь.

Предчувствие не обмануло меня.

— Даже не имею понятия, — ответил Викерс. Его совершенно не беспокоило, что я не могу не заметить его ложь. Отсюда все мои волнения.

— Понятно. Вы должны принять меры на случай, если в документе окажутся какие-нибудь не устраивающие вас предложения. И поэтому вы хотите изучить его и заранее получить ответы на все интересующие вопросы, — сказал я с таким видом, будто хорошо понимал все его трудности.

— Да. Вы, конечно, понимаете: если какие-то положения документа угрожают моим предприятиям, я должен узнать об этом заранее. Только в этом случае я смогу свести потери к минимуму, а то и вовсе избежать их. Наверняка в ваших торговых операциях бывали случаи, когда, узнав что-то раньше других, вы смогли избежать серьёзных неприятностей. — Последние слова можно было расценить как ещё одну открытую похвалу умению Джеффриса воровать.

— Всё-таки узнать содержание документа во всех подробностях задача, как мне кажется, очень непростая, — промолвил я. Отношение Джеффриса к предложенному заданию смягчалось. — А что, если я попробую использовать что-то из того, что мне удастся узнать, в собственных интересах?

— Это вполне возможно, — ободряюще заметил Викерс, продолжая искушать меня.

Я уже выпил больше джина, чем это было бы благоразумно, и надеялся, что он всё же не ударит мне в голову.

— Пятьдесят фунтов, а может быть, и шестьдесят за то, чтобы я поехал в Баварию, надул этого шотландца и прочитал документ, который он везёт, — уточнил я.

— Да, таковы наши требования, — подтвердил Викерс. — К тому же весь дополнительный выигрыш, который вам удастся извлечь из результатов своей работы, остаётся за вами.

В этот момент меня потрясла мысль: Викерс собирается убить меня, то есть Джеффриса, когда поручение будет выполнено. Вряд ли он был бы настолько откровенным и обещал бы мне всемерную помощь, если бы не был уверен, что покончит со мной, независимо от того, насколько удачно я справлюсь с поручением. Я, стараясь выглядеть гораздо пьянее, чем был на самом деле, проговорил заплетающимся языком:

— Теперь скажите, когда собираетесь отправить меня, чтобы я успел подготовиться.

— Мне кажется, что завтра вечером в Амстердам из Дувра отправится пакетбот. Если вы завтра утром сядете на поезд, то как раз успеете к отплытию. — Он хлопнул в ладоши. — Чем скорее начнёте, тем раньше получите деньги.

— Амстердам не тот порт, через который обычно отправляются в Баварию, — заметил я.

— Не следует ехать по самому короткому пути, — ответил Викерс. — В том случае, если позднее вас разоблачат, цель поездки окажется для всех очевидной, и вряд ли это доставит вам удовольствие.

— Ну конечно, я понимаю вашу мысль. Прекрасно, значит, Амстердам, — согласился я, старательно показывая готовность к работе. — Но с утра я должен буду пригласить солиситора Джеймса и сообщить, что вскоре смогу вручить ему деньги, которые он требует с меня.