Инна Балтийская - Любовник оживает в полночь
– Вы кто? – обвиняющим тоном произнес толстяк, поравнявшись со мной.
– А кого вам надо? – искренне изумилась я.
– Тася дома?
– Ее увезли с сердечным приступом в больницу.
– А вы кто? – вновь повторил он вопрос. – Я видел, как вы вышли из ее дома!
– Я ее новая домработница. – Лучшего объяснения мне в голову не пришло.
– Тогда проводи меня в дом!
– Позвольте, но что вам делать в доме? – Мое удивление достигло предела. – Я ведь уже объяснила – Таисия Павловна в больнице, сердечный приступ за полчаса не пройдет, она вернется в лучшем случае через неделю.
– Если я сейчас же не попаду внутрь и не выпью холодненького, я сам попаду с инфарктом в больницу! – взвыл толстяк.
Я с сомнением посмотрела на него, пожала плечами и отворила ворота. Интересно, что это за тип пожаловал в гости к мадам? Таисия не предупреждала меня о чьем-либо визите, впрочем, ей было не до того. Надо бы с типом поговорить, авось и для расследования что-нибудь полезное извлеку. Мы гуськом вошли в дом, я провела незваного гостя в огромную гостиную, которую сама видела впервые, и усадила на изящный желтый кожаный диван.
– Девочка, – плюхнувшись на мягкое сиденье, провозгласил толстяк. – Ты меня знаешь?
– Не имею чести. Пока.
– Я режиссер Павел Ганевич, – гордо провозгласил он.
– А что вы сняли? – заинтересовалась я.
– Ты что, никогда не смотрела моих фильмов?
– Может быть, и смотрела, вы мне названия напомните.
– «Полет над Ригой», к примеру.
– Нет, такого не помню.
– Да ты совсем невежественная! – разгневался Ганевич. – Этот фильм уже двадцать лет считается классикой кинодокументалистики.
– Но я в кинодокументалистике не очень разбираюсь. А какой ваш самый последний фильм?
– Я вот уже 15 лет не снимаю фильмы, а ты даже этого не знаешь!
– Но как я могу знать про те фильмы, которых вы не снимали?
– Обязана знать! Я в анналах мировой истории! Принеси мне чего-нибудь холодненького.
С трудом подавив желание послать режиссера совсем в другие, гм, анналы, я отправилась на поиски кухни. Кухня обнаружилась на первом этаже, где-то в глубине коридора. Я подошла к встроенным шкафчикам и задумалась: а что имел в виду толстяк, говоря про «что-нибудь холодненькое»? Кипяченую воду, лимонад, «холодный, обжигающий виски»? Так ничего и не решив, я потопала обратно в гостиную.
Толстяк сидел на диване и тупо смотрел на колоссальную люстру с кучей разноцветных хрустальных подвесок. Я покашляла и тихо спросила:
– Что желаете выпить?
– Тебя, что, Тася не предупредила?
– Не успела.
– И ты не знаешь, что я люблю? – Возмущению толстяка не было предела.
– Не знаю, – я решила не поддаваться эмоциям.
– Немедленно стакан колы, лимонный сок и водку!
Я чуть не подавилась от изумления, но, не возражая, пошла обратно на кухню. Лимонный сок нашелся в холодильнике, в одном из навесных шкафчиков после долгих поисков я обнаружила недопитую бутылку водки. А вот колу обнаружить так и не удалось. Устав от продолжительных поисков, я погрузила найденные напитки на синий эмалированный поднос, поставила туда же граненый стакан и понесла поднос в гостиную. Режиссер, не снимающий фильмы, сидел на диване все в той же позе. Я деликатно покашляла и сказала:
– Сок с водкой, сэр!
– А где кола?
– Колы в доме не обнаружено.
– Ну так сгоняй в магазин!
– Здесь рядом есть магазин?
– Три квартала пройти, и появится. Если бегом, через пять минут обернешься.
Вот тут и дали о себе знать порядком потрепанные сегодня нервы. Я с размаху швырнула поднос прямо на пол и заорала не своим голосом:
– А ну сам встал и побежал за своей колой!
Зазвенело разбитое стекло. Стакан треснул, а бутылка с водкой и вовсе разлетелась на меленькие кусочки. Толстяк подскочил, как будто в задницу ему вкололи шило, и вновь плюхнулся на диван, поглубже вжавшись в спинку. Уперев руки в бока, я грозно надвигалась на него:
– Видишь, что ты натворил? А ну пошел за щеткой, и чтобы замел все до последнего осколка!
– Позвольте, ты ведь… – залепетал бедняга, но я его перебила:
– Я внебрачная дочь Таисии, а ты, гад, ответишь мне за погром!
Последние слова я выдавила уже с трудом, захлебываясь смехом. У меня начиналась настоящая истерика, и отстать от толстяка я уже не могла. Схватив его за толстую короткую ручку, я стащила несчастного с дивана и поволокла за собой в поисках щетки и совка. Ничего такого обнаружить не удалось, поэтому я извлекла из кладовки теннисную ракетку, приволокла режиссера обратно в гостиную, сунула ему в руку ракетку и велела:
– Живо убирай!
– Ого, тебя бы в армию, всех дедов бы за пояс заткнула! – раздался негромкий голос со стороны прихожей.
Я вздрогнула от неожиданности и обернулась:
– Ой, Сашенька, я тебя не заметила!
– Тебе было некогда, я понимаю. Ничего-ничего, не стоит на меня отвлекаться. Что у тебя там дальше для этого бедняги запланировано: вымыть унитаз зубной щеткой?
– Да нет… Я тебе потом объясню… То есть прямо сейчас.
Не обращая больше внимания на режиссера, замершего посреди гостиной с теннисной ракеткой в руках, я схватила Сашу за руку и выволокла в прихожую.
– Сашенька, он меня жутко достал! – Слегка заикаясь от волнения, я кратко изложила историю нашего с режиссером знакомства.
– Так ты сама представилась домработницей!
– И что, с домработницами надо обращаться именно так?
– Издеваться-то зачем? Он все-таки пожилой человек!
– Тогда, может, ты сам сгоняешь в магазин за колой? – психанула я.
– Хорошо. – Саша развернулся и пошел к двери.
– Тогда уж и водки купи, и лимонного соку! – крикнула я ему вслед.
Не оборачиваясь, он кивнул и выскочил из дома. Я обхватила голову руками. В самом деле, что это со мной происходит? Никогда не любила хамить людям, что сейчас на меня нашло? Неужели так действует атмосфера дома Таисии? Или чья-то недобрая чужая душа в меня вселилась? Постояв еще немного, я заглянула в гостиную. Толстый режиссер все так же стоял посреди комнаты, даже ракетку с перепугу из рук не выпустил. Увидев меня, он побелел и попятился к дивану.
– Успокойтесь, пожалуйста, – ласково проговорила я. – Мы с вами оба слегка погорячились, теперь все в порядке.
Я отняла у толстяка ракетку, предложила ему сесть обратно на диван, присела на корточки и аккуратно собрала на поднос осколки. Поднос я отнесла на кухню и задумалась: где же тут тряпка, чтобы вытереть лужу водки и собрать мелкие осколки? Наверняка дом обслуживает приходящая домработница, вряд ли Таисия сама убирает три этажа. Но никаких телефонов обслуги хозяйка мне не оставила. Кстати, мне следует завтра же навестить ее в больнице и узнать про домработницу, а также про то, каких еще гостей можно ожидать в ближайшее время.
Тряпку я так и не нашла, щетку с совком тоже. Наверное, в доме имелась хитро замаскированная кладовка. В результате мне пришлось воспользоваться кухонным полотенцем. Я аккуратно подтерла лужу и выкинула полотенце в мусорное ведро. Ничего, Таисии придется пережить эту потерю. Саша все не возвращался, и я решила побеседовать с режиссером тет-а-тет. Но он начал разговор первым:
– Так вы все же домработница?
– Нет, – кротко сказала я. – Я знакомая Таисии, и она попросила меня пожить здесь и присмотреть за домом, пока не вернется из больницы.
– А кто тот молодой человек, который только что был тут?
– Это мой друг. Мне страшно ночевать в громадном особняке одной.
– А Тася знает, что вы собираетесь водить сюда мужиков?
– Послушай, ты! – вновь закипая, процедила я. – Режиссер, не-снимающий-кино! Еще одно слово, и я просто выкину тебя в окошко!
– Эй, вы что! – тоненьким голосом взвизгнул он. – Успокойтесь! – Он слегка помялся и робко спросил: – А вы точно не дочка Таси? Лицом, правда, не очень похожи, но вот голос…
Меня слегка передернуло. Да что это со мной происходит? Зверею я прямо на глазах. Похоже, это расследование превращает меня в законченную стерву. Еще немного, и я точно стану неким подобием Таисии. Я перевела дыхание и мирно произнесла:
– Давайте договоримся так. Вы не оскорбляете меня, я не трогаю вас. Более того, мой друг пошел в магазин за вашими напитками. Так что давайте мы с вами пока просто побеседуем.
– О чем мне с вами беседовать? – недоверчиво спросил он.
– Беседа о киноискусстве у нас как-то не получилась, давайте о жизни поговорим. Таисия рассказывала, что вы ее… поклонник?
– Ну и слова у вас… поклонник, надо же! Еще скажите, воздыхатель! У нее выпить можно всегда, вот я к ней в гости и хожу, – вздохнул толстяк. Я прыснула в кулак, но он не обиделся.
– А поэт… он тоже из-за халявной выпивки ходит? – на всякий случай уточнила я.
– Это кто у нас поэт? – снова осерчал толстяк. – Это та уголовная харя, которая мне грозилась морду начистить?
Я расхохоталась в голос, но толстяка уже было не унять:
