Валерий Мигицко - Окружное шоссе
- Что сообщил председатель? - спросил он сержанта.
- В первом часу ночи Кирков возвращался из Поповки.
- Что он делал в Поповке?
Тищенко знал и это.
- В Поповке главная усадьба колхоза "Родина". А "Родина" соревнуется с "Рассветом". Там вчера было собрание, - объяснил он.
"Как легко, - подумал Зенич. - Как все легко. И после этого какие-то болваны утверждают, что везения не существует!"
- Сразу за поворотом на трассу Киркова остановили, - продолжал Тищенко. Он их подобрал.
- А потом заметил в своих пассажирах нечто подозрительное и при поддержке решительных своих колхозников... - не выдержал Зенич.
- Он один, - поправил капитана Тищенко. - Вы б его видели - он один их запросто! - Сержант сделал выразительный жест рукой.
- Подождите, - прервал его Зенич. - Вам старшина Ренькас о том, что произошло на кордоне, докладывал? - спросил он лейтенанта.
- О чем? - упавшим голосом переспросил дежурный.
- О том, что ночью на кордоне из автобуса, следовавшего в Приморск, сбежали двое с мешком.
- Докладывал, - наконец вспомнил лейтенант.
- И какие вы приняли меры?
- Никаких пока, - собравшись с духом, изрек лейтенант. - Но ведь, товарищ капитан, ничего серьезного... В мешке, повидимому, мясо...
- А если нет? - резко спросил капитан. - Если что-нибудь похуже? Товарищ Тищенко, что в мешке?
- Рыба, - ответил сержант. - Осетры.
- "Мясо, рыба"... Ваше счастье, лейтенант, ваше личное счастье, что там рыба, - сказал Зенич. - Сколько до "Рассвета"? - спросил он сержанта.
- Да близко. Пять километров.
- Вас, товарищ сержант, попрошу со мной. Поедем посмотрим, кого это там задержал председатель.
- Всегда пожалуйста, товарищ капитан, - сказал Тищенко. - Машина у дверей.
- Машина? - с сомнением произнес Зенич.
Но на сей раз у входа их действительно ждал "уазик".
ПЯТНАДЦАТЬ ЧАСОВ ВОСЕМНАДЦАТЬ МИНУТ
Дом стоял на околице села, и сразу за ним начинались поля. Людей капитан заметил ещё с улицы. Миновав калитку, он рассмотрел их получше - компанию трех мужчин в саду, под навесом. При взгляде на Киркова вспоминались былины.
Могучего сложения человек, одетый легко для такой погоды - в нижнюю рубаху, галифе и тапочки на босу ногу, - главенствовал за столом и потчевал остальных. Они весело выглядели - мужская компания из трех человек, здесь, в саду, в дождь. Даже двустволка в руках богатыря воспринималась весело - вот они отобедают сейчас и пойдут гонять ворон.
- Приехали! - загрохотал председатель. Голос у Киркова оказался под стать внешности. - Вы, извиняюсь, кто будете? - обратился он к Зеничу.
Капитан представился.
Сотрапезники председателя вздрогнули.
- То-то, я смотрю, не наш вроде, не белогорский. Закусите с нами, товарищ капитан. Если замерзли, найдем чем погреться. Не побрезгуйте.
Было за столом спокойно и даже, несмотря на повод, собравший всех вместе, уютно, и дождь, и тускло блестевшие стволы деревьев будто отделены были стеклянной перегородкой.
- Не побрезгую, - сказал капитан. - Давайте сало. Только без подогрева.
Кирков положил ружье на край стола, отрезал от краюхи здоровенный ломоть, отхватил соответственный кус сала и, смастерив бутерброд, протянул Зеничу. Подвинул луковицу.
- Кушайте на здоровье!
- Спасибо.
Капитан очистил луковицу, отделил три аккуратных ломтика, положил поверх сала. "Здорово, - подумал он. - Посмотришь - и сыт".
- А ты, сержант? - спросил председатель Тищенко.
- Не, - солидно отказался Тищенко. - Недавно завтракал.
- Пожалуйста, Афанасий Лукьянович, расскажите нам о ваших гостях, попросил капитан Киркова и с хрустом откусил с краю.
- А откуда начинать? - сразу посерьезнел председатель.
- С самого начала.
Громадным кулаком Кирков потер лоб, вспоминая.
- Ночью возвращаюсь из Поповки, с собрания, - начал он. - Только свернул на трассу, гляжу, впереди двое "голосуют". Остановился. Просятся до Приморска. Говорят, что колхозники, на базар едут. И все такое прочее. По виду действительно колхозники, хотя вид какой-то больно подозрительный.
До города, говорю, не могу. А до райцентра подброшу. Вижу, на все согласны.
"Никого они не путали, - подумал капитан, забыв о сале. - Самые настоящие браконьеры. Пять минус два - их в автобусе осталось трое. А из этих троих женщина сходила по дороге.
Значит, двое на сто пятьдесят километров плюс две остановки.
Предположительно моряк и ещё какой-то пассажир. Странная пара".
- Что ж вы не едите? - прервался председатель. - Или не нравится?
- Что вы! - смутился Зенич. - Очень вкусно.
- Садятся, и едем, - продолжал Кирков. - Ведут себя мои попутчики неспокойно, все в окошко да на часы поглядывают. Тут мотор заглох. Хорошо хоть в селе, у самого дома.
Вылез я. Ночь, темень - пойди разберись, в чем дело. "Приехали, - говорю пассажирам своим. - Дальше вам пешком".
Не хотят пешком. Пошептались себе и говорят: "Купи, дядя, рыбу". "Какая, спрашиваю, - рыба? Мешок приоткрыли - осетров шесть штук, и все молодь! Вот тут я про них и смекнул. Но помалкиваю. Завожу в сарай - товар, мол, рассмотреть да о цене столковаться. И пока они соображали, что к чему, я замок на дверь! Не пикнули, сидели, как голуби.
А утром накладка вышла. Транспорт - какой в колхозе был - затемно народ в город повез, в театр. Мой броневик сломался.
Как постояльцев в милицию переправить? Звоню, докладываю. А милиция не поспешает. Пришлось вот на довольствие ставить. А то помрут с голоду, отвечай тогда за них. Ружьишко на всякий случай прихватил. Правда, не заряжено оно, но им, - он кивнул на браконьеров, - это знать не обязательно.
Зенич встал.
- На минуточку, Афанасий Лукьянович, - позвал он председателя.
Они вышли в сад, и их окатило дождем.
- А ведь вы их незаконно... - укоризненно сказал капитан Киркову. - Как бы отвечать не пришлось.
Председатель отреагировал спокойно.
- Отвечу, - негромко сказал он. - Я за многое был в ответе. Этот грех мне души не жгет. Я б таких деятелей... - Кирков выразительно посмотрел на Зенича.
Капитан отвел глаза.
- Ладно, - сказал он. - Ваши тут разберутся.
Они вернулись за стол.
- Кто такие, вы не знаете? - спросил Зенич председателя.
- Говорят, что колхозники, - нахмурился Кирков. - Как дойдет дело отвечать, все они колхозники.
- Это точно, - подтвердил Тищенко.
- А в мешке у тех "колхозничков" осетров шесть штук, - закончил председатель.
- Фамилии? - спросил капитан, обращаясь к браконьерам.
- Пыхтин, - ответил один.
- Мардарь, - сказал другой.
- Плохи ваши дела, граждане, - объявил Зенич. - Расхищаете народное добро. Скрываетесь от милиции. Оказываете сопротивление инспектору рыбнадзора, наносите ему телесные повреждения.
Про инспектора капитан упомянул наудачу - эти двое наверняка были не единственными, кто браконьерствовал в районе.
Мардарь от удивления даже поперхнулся. Браконьеры переглянулись.
- С инспектором случайно получилось, - наконец отреагировал Мардарь.
- Лодку его на волне развернуло и в нашу ударило. Инспектор прыгать собрался, но не удержался, упал и расшибся о банку, - добавил Пыхтин. - Мы тут ни при чем. Мы б его трогать не стали - мужик хороший.
- Это мы выясним, - пообещал Зенич. - А сейчас прошу ответить на мои вопросы.
- Это поспособствует... - начал Пыхтин.
- Поспособствует. Вы в Южном сели в автобус?
- В Южном, - кивнул Пыхтин.
- Почему сбежали на кордоне?
- Милиции в нашем положении надо бояться, - объяснил Мардарь.
- Эх, мать вашу... - протяжно выругался Кирков. - Красть вы не боитесь и с динамитом орудовать не боитесь. Вас бы в сорок первый перебросить да заставить мостик какой на воздух поднять - посмотрел бы я тогда на вас.
- Это точно, - согласился Тищенко.
- Мы воевали! - вспыхнул Мардарь.
- Тем более! - Председатель ударил кулаком по столу, и Зеничу показалось, что массивный дубовый стол просел.
- В котором часу пришли на станцию?
- За полчаса до отхода.
- Чем занимались эти полчаса?
- Стояли в подъезде дома, того, что рядом со станцией, ждали водителя.
- Вы его знаете?
- Не знаем.
- Тогда зачем ждали?
- Как только шофер приходит на станцию, автобус отправляется. Дожидаться в автобусе в нашем положении смысла нету... Мало ли... - объяснил Мардарь.
- Точно, - согласился Зенич. - Где вы сидели в автобусе?
- Сзади, - сказал Пыхтин. - Там удобно: все видно.
- Сколько, кроме вас, было пассажиров?
- Трое.
- Кто?
- Мужчина с женщиной и моряк. Моряка баба какая-то провожала. Все в окошко заглядывдла, аж пока автобус не отошел. Только он её не очень жаловал.
- Почему?
- Он пьяный был, - объяснил Мардарь. - Грязный. Побитый весь - голова перевязана.
- А те двое, мужчина и женщина, они что, вместе ехали?
- Мы когда вошли, они рядом сидели. Мужчина ей что-то веселое рассказывал, она смеялась. Симпатичная такая женщина, блондинка. Будь она одна, я бы сам к ней подсел.
